Эхо шума

Лени фыркнул.

– В туалете его точно нет, – мягко заметил доктор.

– Это да. Идем прямо!

– Мы прямо и шли!

Снова дверь. В этот раз коридор был еще больше, стены здесь были железными, ничем не прикрытыми. Зато пол был залит чем-то вроде резины. А еще относительно недалеко стоял брошенный автомобиль.

– Бинго! – Фархада источал почти щенячий восторг перед поросшей пылью машиной.

– Капитан, мне за Вас стыдно, – попытался было утихомирить его Лени, глядя на то, как капитан разве что не облизывал древнюю колымагу.

– Цыц, мелкота! Ничего ты не понимаешь, – Фархад печально покачал головой. – Ты хоть представляешь, сколько за это чудо выручить можно?

– Капитан, мы ее не дотащим. Тяжелая же, – озвучил мысли Лени Багрицкий.

– Так она сама поедет. Правда, Лени?

– А чё Лени, чё сразу Лени?! Док сказал же – не работает.

– Лезь под капот.

– Но!

– Лезь под капот, говорю.

– Но!

– Под капот.

– Ладно-ладно, – придержав фонарь зубами, инженер послушно достал из кармашка на жилетке инструмент и зарылся в недра цилиндров и проводов.

– Долгого сидения здесь она не стоит, – заметил доктор. – Если минут через пятнадцать не заведется – двигаем дальше. Напряжно немного.

– Чего напряжно? – спросил Фархад.

– Что она здесь делает? Машина. Она определенно дорогая. По тогдашним меркам. И не стоит здесь, а буквально валяется. Сзади следы от шин. Для чего бы ни было это покрытие, для машин оно не предназначалось. Ею здесь воспользовались в чрезвычайной ситуации.

– Так для чего же тут дорожка, Шерлок? – подал голос Лени.

– Для велосипедов, думаю. Или еще для чего. Не знаю. Но что не для машин – даю гарантию. И, опять же, тачка дорогая. Сдается мне, на ней шишки важные катались. Может даже, самые-самые важные.

Док почесал в задумчивости недавно приобретенный шрам на пол-лица.

– Ну, мы, по ходу, почти до центральной зоны дошли, – прикинул Фархад. – Может, там есть что-то вроде офиса главных шишек…

– Но на складах-то они что забыли?

– Да мне-то откуда знать?

– Пятнадцать минут истекли! – победно возвестил Лени. – И док прав. Эту колымагу и за неделю не воскресить. Тут всё в белой плесени. От вида одного блевануть охота!

– Значит, топаем пешочком, – меланхолично констатировал доктор.

– Значит – топаем пешочком, – бросив последний алчный взгляд на «колымагу», театрально вздохнул капитан.

Сбой системы: точное местоположение неизвестно,

Межзвездный корабль класса «Синица»

201х год по старому летоисчислению

Син шерстил новую порцию данных от Мо. Вопросы всё сыпались и сыпались, а вот ответов на них не предвиделось.

Он на дух не переносил эти вшивые задания, которые время от времени приходилось выполнять, когда совсем прижимало. Ему нравилось, когда все было предельно четко и просто. Выполняй вот это вот так-то и так, и будет тебе вон то-то и то. А подобные экспедиции больше смахивали на нечто из той книжки из детской библиотеки: «поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что».

Ну, ладно. Информация представлялся чем-то почти конкретным: некий ее носитель, содержащий сводки о последнем проекте. Более-менее конкретно… с одной стороны. С другой, как этот самый носитель должен выглядеть на старушке-советской станции? Будет ли он материальным, классическим, скажем к примеру, рукописной тетрадкой-дневником? Или это примитивная дискетка? Спецпрограмма в дебрях станционного компьютера? И если это все же программа, то у них все очень плохо, потому как вопрос о сохранности необходимых к изъятию данных здесь встает ребром. Опять: кто ее знает, отчего откинулась станция, что там сталось с этими самыми компьютерами. Даже мертвая плата может быть полезна ровно до той поры, пока ее прощально не перемкнет неудачный всплеск электроэнергии. И, еще раз, если станция улетела от незапланированного фатального перемыка – дела пахнут не просто жареным, а их же собственными подгорающими задницами. То, что Фархад в очередной раз подписал их на невозможное с абсолютно невинным видом.

Впрочем, учитывая, что ребята обнаружили внутри рабочее гравитационное поле с электричеством, то, может, шансы и были. Да и раньше бывали случаи похуже.

Хотя оставался еще целый один замечательный вариант. Наименее приятное развитие событий: информацией могла быть некая неведома зверюшка, которых именно на той станции варганили… Неизвестно!

Его гибкие усы гневно забарабанили по чешуйчатой макушке. Энси в шутку заводила над ними руками, будто собиралась связать их в узел. Он поднял на нее угрюмый взгляд, недовольным проявленным к себе неуважением.

– Да не расстраивайся ты, – сказала Энси. – Не всё так плохо. Помнишь, к примеру, был у нас как-то тот чувак, который сбежал из психушки, ограбил Академию и за похищенное золото пытался нас уломать откопать прямой проход в ЦБ?

– Это да. Но капитан же его втихушку, пока мы развлекали, в полицию сдал, ну. Быстро все прошло. Почти сразу. Незаметно, можно сказать. А тут другое.

– У нас еще была девушка, которая хотела изнасиловать босса-слизня, а мы всем 0составом гадали, как это делать, и главное: чем и куда, чтобы он реально почувствовал дискомфорт!

– М-хм. Безусловно приятные воспоминания, напоминающие мне в очередной раз, насколько успешной реализацией индивида я являюсь. Не работа – мечта.

– Ну вот! То есть ты сейчас осознал, что хуже было, правда? – она ему подмигнула. – А тут всего обобрать какую-то старую развалюху!

Зависнув над полом на воображаемом диване, Энси организовала себе азиатскую трубку – как и все призраки, она могла менять собственный внешний вид. Син запыхтел, крутанувшись в кресле. Хотя химер и знал о вреде, особенно для собственной расы, не мог не перестать завидовать её, пускай и мнимому, наслаждению табаком. Хотя бы молча.

– Ненадолго связь перемкнуло. Подумаешь. Ничего страшного. Ты же сам говорил, что станция пропускать плохо будет.

Син промолчал, продолжив игру «пробей усами свой же череп».

– Голова болит, – наконец с тоской молвил он.

– Где вы там, придурки? – глухо раздалось из микрофона.

Энси улыбнулась, заметив, как обвисли нервные усы.

– Мы-то здесь. А вот вы где шляетесь…