Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы

Но большинство редакций старается платить своим авторам минимальную ставку. Отдельные интернет-порталы платят неплохо, зато и статьи о новых заведениях заказывают редко.

И ни один из рестопорталов не оформляет авторов официально. Фрилансеры, внештатники, журналисты – все они в пролёте.

Даже если ты единственный автор интернет-СМИ, трудящийся в поле вне офиса, бесконечно разъезжающий по питерским заведениям всех сортов и мастей и закрывающий вопросы по всем редакционным материалам.

Оформить в штат могут, только если устроишься на одну из должностей непосредственно в офисе, но лично мне там делать нечего – это либо работа в техподдержке сайта, либо на телефоне в службе бронирования.

Я узнавала – когда-то пыталась решить для себя вопрос с ипотекой и приобретением собственного жилья.

Да и главред прямым текстом сообщил тогда, что контент-менеджером или в техподдержку они меня никогда не возьмут, поскольку не хотят потерять перспективного автора.

Всем позарез нужен пишущий сотрудник, но никто не готов пристраивать его в штат, прекращать выдавать гонорары в конверте либо увеличивать оплату.

Поэтому я кручусь примерно семь дней в неделю с утра до вечера, заканчивая предыдущее дело только для того, чтобы начать следующее. Я сотрудничаю практически со всеми крупными ресторанными СМИ, которые, кстати, конкурируют друг с другом, но ни одно не готово оплачивать мою полную занятость, окончательную и бесповоротную.

Для одних я беру интервью у знаменитых питерских и зарубежных шеф-поваров, включая обладателей звёзд Michelin.

Другим сдаю исключительно рекламные тексты (с ними всегда ужасно много возни из-за правок).

Третьи поручают мне буквально всё: заказные материалы, гастрономические подборки, новости о сезонных меню и тематические обзоры.

Иногда я сталкиваюсь на пресс-ланчах с редакторами сайтов-конкурентов, и мы заговорщически переглядываемся: как пить дать, скоро свалится письмо с очередным заданием.

При этом я – парадокс! – страшно боюсь остаться без работы.

Логики тут нет.

Даже если какая-то из редакций на время исчезает с радаров, на меня немедленно наседают другие.

Однажды я настолько устала строчить километры текстов за сущие копейки, что отказалась ездить по заданиям своего главного заказчика – старейшего рестопортала «Ресто. Кафе».

Их директор продержался пару недель, после чего всё же повысил мне оплату вдвое.

Кроме того, иногда рестораторам или пиарщикам так нравится написанный об их заведении текст, что они выкупают его для рекламы, горящей публикации в глянце, или даже заказывают у меня пресс-релиз.

В иные дни на меня может свалиться несколько внезапных заказов в час.

И я очень редко отказываюсь.

В начале каждого месяца я гадаю, наберётся ли к концу месяца необходимая сумма, чтобы заплатить за квартиру. Нет гарантий, что что-то подвернётся и заказов будет достаточно. Это невозможно ни спрогнозировать, ни предвидеть.

Поэтому я почти всегда соглашаюсь на работу.

Суматоха за огромным столом, накрытым для пресс-ланча, отвлекает меня от размышлений. Оказывается, журналисты давно покончили с закусками, и теперь официанты проворно снуют туда-сюда, расставляя тарелочки с горячим.

Я смотрю на дегустационный сет, возникший передо мной словно по мановению волшебной палочки. Палочка наколдовала запечённый с овощами палтус, стейк с вишнёвым соусом и нечто вроде лазаньи, только с картофелем и грибами.

Хм. Нужно было внимательнее слушать комментарии шеф-повара, который уже несколько раз выходил к нам и озвучивал концепцию меню.

С другой стороны, все описания упомянут в пост-релизе…

Морская рыба, говядина, картофель, да ещё и грибы.

Пресс-ланчи – это почти всегда максимально возможный ассортимент блюд, огромный набор ингредиентов, соусов и пряностей. И далеко не всегда эти специалитеты и деликатесы удачно сочетаются друг с другом. Раздельным питанием тут и не пахнет. Любой ресторанный критик посетует, что его профессия – это бесконечная нагрузка на желудочно-кишечный тракт.

С другой стороны, дома не придётся заморачиваться с ужином…

Я отрезаю кусочек стейка, отправляю его в рот и задумчиво пережёвываю.

Справа и слева от меня журналисты едят, разговаривают, перебивая друг друга, пьют и уже по третьему кругу обсуждают очередной виток мирового кризиса.

– Да, можете забирать, я закончил…

– А мою тарелку оставьте: я ещё не доел.

– Просто у нас до сих пор никто всерьёз не озаботился восстановлением производства! Промышленность в таком состоянии…

– А это у нас что? Ореховое суфле? С кинзой? Оригинально!

– Вы хоть представляете, как санкции против России ударили по всем ресторанным холдингам?

– Я бы, пожалуй, согласилась, если бы не видела своими глазами, какие сыры начали варить наши фермеры! Могут ведь, ещё и не такое могут… только у большинства людей вокруг нет ни идей, ни мотивации…

– Девушка, уточните, пожалуйста, ещё раз, как называется белое вино, которое подавали к аппетайзерам? За него душу можно продать!

– Нефть – это не тот козырь, на котором можно всерьёз выстраивать фундамент будущего…

– Морепродукты?! Я пас: нас ещё пять десертов ждёт, надо оставить место и для них.

На сегодняшнем мероприятии собралось около двадцати человек. Я тону в потоке нескончаемой болтовни обо всём и ни о чём одновременно. Тщетно пытаюсь сосредоточиться – пиар-менеджер рассказывает о масштабной закупке оборудования для кухни ресторана, – но то и дело выключаюсь из беседы. Сознание вязнет в шуме разговоров, словно в липком сером киселе.

Да что со мной?

В углу «Галер», забравшихся под самую крышу, создатели обустроили настоящий сад: фонтан, будто бьющий прямиком из внушительных гранитных валунов, изобилие гибких зелёных растений, раскинувшихся на камнях. Вокруг фонтана вьются причудливые цветы самых неожиданных расцветок и экзотических форм.

Неспешный шелест воды деактивирует меня окончательно.

Торопливо распрощавшись с журналистской братией и извинившись перед пиар-менеджером (она успевает всучить мне картонную коробку с дегустационным сетом пирожных – «На дорожку!..»), я сбегаю с пресс-ланча. Информации у меня уже более чем достаточно, впечатлений тоже. Хотя бы вернусь домой пораньше и успею сдать и эту новость, и три предыдущие! «Две забегаловки в центре и одна в Петергофе» – именно таков был план на сегодня, пока срочный звонок редактора не выдернул меня освещать ещё и громкое открытие…

Но благие намерения остались благими намерениями.

На эскалаторе метро меня успевает поймать вызовом в WhatsApp знакомый шеф-повар по имени Александр.

Александр не по возрасту креативен и талантлив, а вот его неусидчивость и «элемент вольности»[5 - Из интервью с Земфирой Рамазановой:«В человеке должна оставаться доля рас***ва… Нет… вырежьте это… я сейчас слово подберу… блин… долб***ва… блин, да что же такое… сейчас слово подберу… в человеке должен быть элемент вольности!»] как раз соответствуют возрасту. Собственно говоря, это самый юный шеф из всех, кого я знаю.

Ему недавно стукнуло двадцать четыре, и я не понимаю, почему вскоре после нашего знакомства он прилип ко мне как банный лист.

Мне тридцать три года.