Черный квадрат Казимира

– Угу, – кивнул Мишка и скрылся за массивной железной дверью, пропустив вперед себя собаку.

Через час, выпив еще одну бутылку пива, как был в одежде, Михаил крепко спал хмельным, тяжелым сном, уткнувшись лицом в подушку и свесив руку с дивана под монотонное бормотание телевизора. Чарли подошел к хозяину, обнюхал его руку, лизнул ее мягким языком и, тяжело вздохнув, улегся на полу возле дивана. Своим большим собачьим сердцем он чувствовал, что хозяин его в беде. Но беда эта была невидимой, неосязаемой, поэтому более опасной. Он не знал, как помочь, оттого страдал не меньше хозяина. И единственное, что мог сделать преданный друг в такой ситуации, просто быть рядом.

Глава 3

После той памятной фотосессии в душе Казимира поселилось нечто темное, опасное, угрожающее в любой момент выйти из-под контроля, вырваться на волю и завладеть его сознанием, превращая взрослого, умного, интеллигентного мужчину в дикого зверя, одержимого своим желанием. Казимир боялся пробуждения зверя в себе и изо всех сил гнал опасные мысли прочь. Днем на работе, в домашних хлопотах он еще как-то справлялся, отвлекаясь на неотложные дела. Но наступала ночь…

Казимир пытался сосредоточится на воспоминаниях о прошлом: как качал маленькую Полю на руках, как возил ее в детской коляске. Но мысли его предавали и неумолимо возвращались к повзрослевшей дочери, превратившейся в юную, очаровательную, желанную до дрожи женщину. Он не мог, не имел права испытывать такие чувства к собственной дочери, но испытывал. Страшное слово «инцест» хирургическим скальпелем втыкалось в мозг и терзало его.

Он боялся заснуть, потому что темнота, поселившаяся внутри, немедленно поднимала свою змеиную голову и выползала из самых тайных закоулков души. И тогда сны, тяжелые, душные, пропитанные вожделением насквозь, накрывали его, маня запретным наслаждением и мучая, терзая, изматывая. Он просыпался, выныривая из сна, как утопающий выныривает из губительной водяной бездны, хватая ртом воздух, задыхаясь, обливаясь горячим потом. И невидящими глазами смотрел в блеклый квадрат окна, где сквозь портьеры сочился слабый свет уличных фонарей.

Вымотанный бессонницей, гонимый жаждой, Казимир вставал среди ночи и плелся на кухню попить воды. Но и этот короткий путь превращался в Виа Долороза, ведя его на Голгофу. Потому что, чтобы попасть на кухню, нужно было пройти мимо комнаты Полины. Он замедлял шаг, чутко прислушиваясь к тишине за дверью, пытаясь уловить малейший звук. Темнота, поселившаяся в душе, как магнит тянула его подойти, прижаться ухом к прохладной поверхности двери, коснуться рукой дверной ручки и… тихонько нажать ее, не вызвав сухого щелчка, способного взорвать тишину. Заглянуть в комнату одним глазком, только одним глазком, посмотреть с замирающим сердцем на ту, что мирно спала, закутавшись в одеяло, по-детски подложив сомкнутые ладошки под щеку и разметав золотые, с розоватым оттенком волосы по подушке…

О, как мучительно ему хотелось подойти ближе, к самой кровати, сдерживая дыхание, и дрожащей рукой отвести в сторону пестрое одеяло, вдохнуть до головокружения завораживающий запах юности и свежести, исходящий от свернувшегося в уютной позе эмбриона, спрятанного под тонким полотном пижамки, манящего, сводящего с ума девичьего тела…

Но Казимир держался, держался из последних сил. Он перестал нормально есть, спать. Под глазами его залегли темные круги – свидетели душевных терзаний, он похудел. Однажды ночью, вернувшись из кухни, где он долго пил холодную воду прямо из-под крана, тщетно пытаясь погасить пылающий внутри огонь, он вернулся в супружескую постель, стараясь не разбудить спящую жену. Но Юля проснулась к его досаде и, едва он снова лег, прижалась к мужу теплым боком.

– Ты чего не спишь, милый? – прошептала она чуть хриплым ото сна голосом.

– Пить захотел, – буркнул в ответ Казимир, пытаясь повернуться к Юле спиной.

Не тут-то было! Горячая потная ладонь проникла под его майку и скользнула по животу вниз. Возле самого уха послышалось сопение.

– Ты какой-то напряженный в последнее время, дорогой. Тебе надо расслабиться, тогда и спать будешь хорошо.

Намерения Юли были очевидны, да она их и не скрывала. По-кошачьи мурлыкая, жена навалилась на него рыхлым, расползшемся к 34 годам телом, призывно подставляя влажные, горячие губы для поцелуя.

– Ну же, Казимир, ты так редко обращаешь на меня внимание, что даже обидно!

Вот он, супружеский долг, будь он неладен, с тоской подумал Казимир, нехотя обнимая жену. Но вдруг почувствовал такое отвращение, будто в его объятиях оказалась не располневшая, погрузневшая, мягкая, но привычная и родная Юля, а омерзительная жаба. И эта жаба льнула к нему своей пупырчатой кожей, прикасалась липкими перепончатыми лапами, лизала лицо мерзким влажным языком… Тошнотворный ком застрял в горле, по спине пробежала волна мурашек, как бывает при соприкосновении с чем-то невероятно омерзительным и гадким. И Казимир резким движением оттолкнул жену, не смог сдержаться, хоть и пожалел сразу о своей резкости.

– Прости, Юль, – забормотал он виновато, – я сегодня так устал на работе, вымотался… Давай в другой раз, хорошо?

Юлия презрительно фыркнула и демонстративно повернулась к нему спиной, потянув на себя одеяло так, что Казимир остался наполовину раскрытым. Но он даже не попытался вернуть полагающуюся ему половину одеяла, свернулся калачиком, подтянув колени к животу и обхватив себя руками за плечи. В душе смешались вина, облегчение и беспросветная тоска.

Не к месту вспомнилось, как много лет назад он, выпускник престижного инженерного университета, встретился со своим лучшим другом и одноклассником Женькой, офицером-подводником, который вернулся из своего первого автономного плавания. На дружеской пирушке, организованной Женькой, он представил друзьям свою невесту. Юная восемнадцатилетняя Юлька поразила Казимира, так была нежна и воздушна, словно фея из детской сказки. Тоненькая, хрупкая, хорошенькая, как куколка. Женька очень гордился своей невестой, демонстрируя друзьям ее, как неимоверно ценное приобретение.

Какая муха тогда укусила Казимира? Решение увести, увести во что бы то ни стало невесту у лучшего друга оглушило его, ошарашило, но спустя недолгое время оформилось в хорошо проработанную программу действий.

Казимир не обладал привлекательной внешностью, в отличие от Женьки, красавчика и спортсмена, который всегда был окружен женским вниманием. Казимир был некрасив, но не той граничащей с уродством некрасивостью, бросающейся в глаза, цепляющей память. Просто он был до серости обычным, невзрачным, безликим, от чего сильно страдал. Среднего роста, среднего телосложения, незапоминающееся лицо с бесцветными жидкими волосами и светлыми, водянисто – прозрачными глазами. Разве что нос был длинноват и слегка приплюснут, что не прибавляло ему шарма, а наоборот. Но природа наделила Казимира пытливым умом и сильным характером, забыв наделить красотой.

Он тоже не был уж совсем лишен женского внимания, но давалось это ему с трудом, с усилиями. Из умных книг, из рассказов друзей и сослуживцев он черпал информацию, которая потом, постепенно легла в основу целой программы завоевания женского внимания и благосклонности. Эту то теорию он и решил применить к Юльке, едва ее жених снова отправился к месту службы, уверенный в том, что в свой следующий отпуск сыграет свадьбу.

Казимир начал осаду по всем правилам военной науки. Окружил девушку вниманием и заботой, не давая вздохнуть и задуматься над происходящем. Каждый день водил ее в кино, в кафе, на прогулки в парк, катал на катере по Неве и каналам Питера. Дарил цветы и милые, ни к чему не обязывающие подарки, читал стихи великих поэтов, забалтывал, очаровывал, кружил голову юной неопытной девчонке. И через две недели уложил-таки в кровать, к своему несказанному удивлению, оказавшись первым мужчиной в ее жизни. Обошел он друга Женьку, все-таки обошел!

Любил ли он Юлю? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Но она ему нравилась, с ней было весело и легко, но быстро стало скучно. Юля забеременела практически сразу, поэтому пришлось жениться. Он потерял друга, что было не удивительно, и как-то на автомате начал семейную жизнь.

Рождение Полины стало для него настоящим подарком, ежедневным праздником, радостью. Неожиданно для себя самого Казимир оказался хорошим отцом. Он любил дочь всей душой, млея от счастья от одного ее вида, от звонкого детского голоска. Вникал во все ее детские проблемы, искренне пытаясь помочь, поддержать. Он заботился о ней как о самом близком и любимом существе, оставив далеко позади жену, отведя ей роль обслуживающего персонала. Дочь росла, а вместе с ней росло ощущение счастья, радости жизни. Но Судьба глумилась над ним, неожиданно вывернув наизнанку чистое, светлое чувство родительской любви к своему ребенку.

Казимир лежал в кровати и мерз без одеяла. Неужели он все еще расплачивается за ту маленькую подлость, что совершил когда-то? Да подлость ли это была? Он же не бросил, соблазнив, юную Юльку. Он честно женился и почти шестнадцать лет старался быть хорошим мужем и отцом. Конечно, он мог бы больше внимания уделять Юле, но все силы его души были сосредоточены на Полине, по-другому не получалось. Но свой супружеский долг он исполнял регулярно, хотя периодически развлекался короткими бурными романчиками на стороне. Увы, после рождения дочери Юлька быстро располнела, погрузнела, навсегда утратив юношескую свежесть и прелесть. Тем не менее ему удавалось преодолевать легкое отвращение к ее рыхлым, округлившимся формам. Удавалось до сегодняшней ночи…

Казимир обреченно вздохнул, тихо поднялся с постели и отправился в гостиную, на диван, где между декоративными подушками валялся клетчатый плед, в который так любила завернуться Полина, когда смотрела телевизор. Вздрагивая от ночной свежести, он улегся на диван и укрылся пледом, с горечью осознавая, что уже никогда не сможет, просто не сможет вернуться в супружескую постель. А это означало конец семьи…

Глава 4

Обида на Игоря прошла так быстро, а слезы отчаяния и одиночества высохли так скоро, что Маша с удивлением задала себе вопрос: «А любила ли я его?» И не смогла на него ответить… Тогда на втором курсе института влюбленность в красавчика – старшекурсника навалилась внезапно, закружила вихрем, оторвала от земли. Игорь казался живым воплощением героя любовного романа – красив, романтичен, горяч. Ей и в голову не пришло обратить внимание на то, как он себя ведет по отношению к другим, оценить его человеческие качества. Да что там, она оторваться не могла от его обворожительных карих глаз с поволокой, все в ее душе пело и трепетало от малейшего прикосновения его ласковых рук.

– Ты будешь моей? – Как-то прошептал ей Игорь, сжимая в жарких объятиях на садовой скамейке в парке.

– Ты мне что ли замуж предлагаешь? – Переспросила Маша, обалдев от неожиданности и восторга. Она не заметила в темноте плохо освещенной парковой аллеи тени растерянности на его лице.

– Ну… да, – проронил Игорь, вдруг подумав, что самое время жениться. А эта малышка с солнечными волосами и по-детски хрупкой фигуркой ему очень даже нравилась. Так почему бы и не жениться на ней?

– Да-да-да-да! – Радостно завопила Маша, обвив руками мускулистую шею возлюбленного и распугав криком уже собравшихся спать птиц.

А на следующий день они подали заявление в ЗАГС.

Первые несколько месяцев семейной жизни было хорошо. Жизнь казалась наполненной беззаботным счастьем. Но когда родился Сережка все изменилось. Игорь все меньше времени проводил дома, отговариваясь необходимостью работать и обеспечивать семью, хотя денег в кошельке от этого не прибавлялось, все больше где-то пропадал ночами, все меньше участвовал в жизни собственной семьи. Они стали ссорится. Ссоры перетекали в скандалы, а скандалы – в долгие недели взаимного молчания и отчуждения с затаенной обидой в душе. В конце концов они отдалились друг от друга настолько, что стали совершенно чужими людьми. Даже сын Сережа, к которому Игорь был равнодушен, не мог их объединить.

Решение Игоря уйти из семьи не стало для Маши неожиданностью. Она уже давно привыкла к его изменам, к постоянному обману. Просто никак не хотелось расставаться с детской иллюзией о прекрасном принце, да и стыдно было перед друзьями, знакомыми, перед мамой признавать, что ошиблась, поторопилась с выбором. Маше казалось, что теперь над ней все будут смеяться или, что еще хуже, жалеть. Ей, гордой и уверенной в себе, жалость казалась унижением.

Нет, она не сдастся, не прогнется под обстоятельствами, не признает собственное поражение. Она же сильная, гордая и независимая! Она возьмет свою судьбу в собственные руки и найдет, обязательно найдет своего принца, настоящего, а не бутафорского, каким оказался Игорь.

Исполненная решимостью переиграть злодейку – судьбу, Маша отправилась в салон красоты, а потом по магазинам. Утром понедельника с новой прической и макияжем, в новом умопомрачительном платье, с моднющей сумочкой на плече, Маша открыла дверь рабочего кабинета. Сотрудницы бухгалтерии, в которой она работала, хором выдохнули «Ох!» и в изумлении уставились на нее.

– Всем доброе утро! – бодро и уверенно поприветствовала коллег Мария. Они знали о ее семейной ситуации. Да разве можно скрыть что-то от добрых подруг, и стоит ли?

– Машуня, ты ли это? – спросила Светлана Сергеевна, самая старшая и опытная из присутствующих, с нескрываемым восторгом рассматривая Машу.

– Нравится? – улыбнулась та, покрутившись в разные стороны посредине кабинета, чтобы дать возможность оценить свой новый внешний вид подругам и сотрудницам.

– А то! – с трудом выдавила Марина, приходя в себя после потрясения. Марина, тридцатипятилетняя мать большого семейства и счастливая жена, сидела за соседним столом с Машей. – Отпад, Машка, просто отпад!

– Машенька, неужели на горизонте уже появился новый принц? – тоненьким, срывающемся голоском поинтересовалась Алевтина, Аля. Она была самой юной и восторженной в их маленьком коллективе и все еще витала в облаках. Жизнь еще не успела опустить ее с небес на землю, оттого голова Али была забита не только бухгалтерскими отчетами, но несметным количеством любовных романов.

– Нет, Аля, – ответила Маша, усаживаясь за свой рабочий стол, – новый принц еще не появился, но я во всеоружии готова к его поискам.

– Поискам? – удивленно переспросила Алевтина. – Как-то это не романтично. На мой взгляд настоящая любовь, как в песне, должна нагрянуть негаданно – нежданно! Ну, представь себе, Машенька, – Аля выкатилась на своем кресле на колесиках из-за рабочего стола в центр кабинета, как на сцену, и сделав загадочное лицо, принялась вещать с придыханием, – ты, задумавшись, переходишь дорогу на красный свет. И тебя чуть не сбивает белый «мерседес». Из этого «мерседеса» выскакивает потрясающий красавец и, только собравшись отчитать растяпу, вдруг замирает и немеет от твоей небесной красоты…

– Ага, – усмехнулась Маша, – замирает и немеет, рассматривая мой быстро холодеющий прекрасный труп.

– Я же сказала «чуть не сбивает»! – Аля слегка обиделась и вернулась за свой стол.

– Нет, Алевтина, искать принца, бросаясь под колеса каждого белого «мерседеса» слишком опасно. Нужен более безопасный и надежный способ, – заключила Мария, убирая новую сумочку в ящик стола и включая компьютер.

– Я с тобой совершенно согласна, Машенька, нельзя пускать на самотек свою личную жизнь, – заговорила Светлана Сергеевна, искренне полагая, что предпенсионный возраст и богатый жизненный опыт дает ей право немного поучаствовать в жизни молодой сотрудницы. – Надо активно встречаться с новыми людьми, знакомится, не скрывая своих намерений. В конце концов у тебя есть сын и тебе нужна полноценная семья, а не романчик на стороне! Для Сережи важен мужской авторитет рядом, даже если это не родной отец. Необходимо правильное влияние на растущего мальчика.

– И где его найти, этот авторитет? – Маша бросила на коллегу вопросительный взгляд. – Я теряться и застенчиво топтаться в уголке не буду. Мне бы только знать, в каких местах водятся эти самые авторитетные мужчины.