Подарок морского черта

– Чшш, нинья, не так громко, – прошептал он, щекоча дыханием ухо, – если будешь так кричать, то кто-нибудь прибежит тебя спасать или вызовет полицию. И меня посадят в тюрьму. Скажут, что я тебя замучил.

Он приподнялся на руках и смотрел на нее веселыми, сверкающими во тьме глазами.

– Так и есть, – ответила она, немного успокоившись, и чувствуя, как его горячий и влажный от пота живот прижимается к ее животу, такому же горячему и влажному, – замучил, ты меня совсем замучил.

Она провела острыми ноготками по его длинной мускулистой спине, но нежно, не царапая, не причиняя боли, как сытая львица после удачной охоты, и добавила:

– Но в тюрьму пойдем вместе. Как думаешь, нам дадут отдельную камеру?

– Ага, – засмеялся Мигель тихим счастливым смехом, – с большой кроватью. – И вдруг перекатился на спину, увлекая ее за собой…

Марина не смогла бы сказать, что больше сводило с ума: его гибкое, как у кошки, и мускулистое тело или словечки, что он шептал ей на ушко, то интимно-нежные, то бесстыдно-откровенные. До самой зари они, как два бойца, вели непрерывную любовную битву, не тратя время на перемирия и то и дело бросаясь в новую атаку. И какая-то дикая, животная радость наполнила каждую клеточку ее тела.

А когда за окном густая синева неба стала разбавляться оттенками зеленого и фиолетового, Мигель со стоном сожаления откинулся на подушки и прошептал:

– Мне пора, керида.

Марина приподнялась на локте и уставилась на своего юного любовника. Они оба вымотались до изнеможения, до сладостной дрожи в руках и ногах. Но она ничего не имела против того, чтобы проспать в его объятиях до утра.

– Куда ты пойдешь?

– Домой. – Собрав последние силы, Мигель повернулся на правый бок, медленно сполз с кровати на пол и стал шарить руками по полу, в поисках своей одежды. – Хуанита наверняка отправилась гулять со своим Хорхе, не предупредив маму. Если еще и меня не окажется дома утром, будет большой скандал. И больше всех достанется мне, как старшему.

Он наконец нашел свои шорты и стал одеваться, взблескивая в темноте черными, как маслины, веселыми глазами.

– Да ты, оказывается, маменькин сынок! – с насмешкой фыркнула Марина.

– Нет, просто не хочу ее расстраивать. Мама – это святое, тем более она у меня одна.

Мигель натянул рваную майку, не сразу попав в рукава, и снова склонился над Мариной, даря нежный поцелуй на прощание. Ох уж эти губы… Вроде бы уже и сил никаких нет, а от одного прикосновения где-то в глубине тела снова рождается волна сладостной дрожи… Она обеими руками взъерошила ему волосы.

– Как же ты попадешь домой незаметно? – спросила она.

– Влезу в окно! – беспечно ответил Мигель.

Марина улыбнулась. В этом парнишке забавно сочетались сильная мужская харизма и совершенно детская, мальчишеская тяга к шалостям, причем, далеко не невинным шалостям.

– Я приду вечером к «Морскому черту», – пообещала она.

– Нет, не приходи, – ответил Мигель, замерев у двери, – а то я совсем работать не смогу. Лучше я приду к тебе после работы, часов в девять. Хорошо?

– Хорошо.

Но он не уходил, медлил, уже держась за ручку двери. Непреодолимо тянуло назад. Он вернулся и снова припал в поцелуе к ее губам, а его дерзкие руки заскользили по ее обнаженному телу. Марина игриво оттолкнула его и засмеялась:

– Иди уж, герой любовник! – нащупала рукой подушку и запустила ему вдогонку. Подушка шмякнулась о закрывающуюся дверь и сползла на пол.

«Господи, как хорошо!» – думала Марина, разметавшись на смятых, скомканных простынях, с изумлением понимая, что этот мальчишка за каких-то пару дней сумел вернуть ей ощущение радости и полноты жизни. Было ли ей когда-нибудь так же хорошо? Пожалуй, нет. Даже тот, полустертый из памяти, эпизод двадцатилетней давности, когда они с Лернером занимались любовью на скрипучей железной кровати в убогой общежитской комнатенке, был пронизан не столько ощущением безудержного счастья, сколько острым чувством опасности, что вот сейчас резкий стук в дверь возвестит о том, что кто-то из его соседей вернулся не вовремя.

И потянулись дивные сказочные дни, сменяемые не менее дивными сказочными ночами. До полудня Марина валялась в постели, отдыхая и нежась, прислушиваясь к отголоскам страсти и безумного наслаждения в собственном теле, будто с некоторых пор в нем поселилась музыка. Потом вставала, приводила себя в порядок и отправлялась на берег бродить по залитым солнцем улочкам курортного городка. Она доходила до самых окраин, с любопытством заглядывая за зеленые изгороди в крошечные уютные дворики, и задавая себе вопрос: не в этом ли симпатичном домике под черепичной крышей живет ее юный любовник?

Как только начинала спадать жара, Марина выбирала какое-нибудь приглянувшееся кафе или милый маленький ресторанчик и неспешно обедала, наслаждаясь вкусом испанской кухни. К вечеру незаметно для себя она неизменно оказывалась недалеко от «Морского черта» и, не справившись с искушением, все-таки заходила в рыбацкую хижину и заказывала привычный «мохито», садилась в уголке, стараясь быть незаметной, и слушала доносящуюся от террасы музыку. Долго боролась с желанием слиться с толпой любопытных зрителей и посмотреть на танцующего бога. Какое-то время борьба была успешной, но в конце концов битва оказывалась проигранной, и она выходила на пляж, и, прячась за чьей-нибудь широкой спиной, тайком наблюдала за Мигелем и Хуанитой.

Тайное подглядывание за танцующей парочкой было не менее возбуждающим, чем сама бачата с виртуозным танцором. К концу выступления Марина уже не скрывалась, выходила вперед под удивленные и счастливые взгляды его черных глаз, внутренним женским чутьем безошибочно улавливая нетерпение, сжигающее изнутри смуглого красавца. А потом они вместе, взявшись за руки, как дети, бежали к причалу, где покачивалась на волнах в ожидании их изящная белоснежная «Морская звезда». И тело ее уже звенело, уже вибрировало, как струна, в ожидании прикосновения рук искусного музыканта.

Долгие часы, проведенные в его страстных объятиях, были подобны магическому ритуалу, наполняющему ее тело вечной молодостью, оживляющему душу. Наслаждение, горячее и острое, с терпкой горчинкой морской соли, пенилось и играло, казалось, в каждой клеточке ее тела. А душа пела, взлетая в высокое небо и парила вместе с чайками над темным зеркалом воды, окончательно сбросив с себя остатки грустных переживаний и сомнений.

Среди ночи, устав от непрерывных ласк, они выходили с Мигелем на палубу, натянув на себя что-нибудь из одежды, и любовались звездным небом.

– Смотри, – шептала Марина, задрав голову, и чувствуя затылком его плечо, – Млечный путь. Он и правда похож на дорогу, по которой ехала телега с молоком, да неосторожный возница расплескал все молоко.

– Да, точно, – соглашался Мигель, обнимая ее обеими руками и целуя в макушку. – И как в этих звездных скоплениях древние звездочеты смогли выделить отдельные созвездия, да еще и дать им такие романтические названия? Созвездие Гончих Псов или Волосы Вероники, созвездие Лиры, Волопаса…

– Да, древние тоже были романтиками. А видишь ту яркую голубую звезду? – Марина поднимала руку и указывала на мерцающую на синем небесном бархате светлую искорку. – Наверное, это Сириус – альфа Большого Пса.

– Почему ты думаешь, что это именно Сириус? – Мигель ласково проводил ладонью вдоль ее вытянутой руки и обхватывал нежными пальцами ее кисть.

– Не знаю, мне так кажется… Сириус – самая яркая звезда на небе.

– Если бы я был звездочетом, я бы обязательно открыл новое созвездие и назвал бы его «Руки Марины». Потому что твои руки, керида, такие красивые, изящные, нежные… Мне все время хочется их целовать.

– Мигель, ты можешь думать о чем-нибудь серьезном? – весело фыркала Марина, заранее зная ответ.

– Нет, совсем не могу, – каялся Мигель с притворной грустью, – я могу думать только о тебе. Сам не знаю как, но ты стала самой яркой звездой на моем небе.

«Говори, говори, милый лжец! – думала Марина, закидывая руки назад и обнимая его за шею. – Эта ложь для меня так целительна»…Его губы начинали скользить вдоль ее плеча, подбирались к нежной шее, касались ушка. И Марина с удивлением и радостью ощущала, как в ответ на эту нехитрую ласку, в ней снова просыпается страсть. «Боже, что со мной? Я готова раствориться в нем…» – пугалась она силы собственных желаний. В следующую секунду губы ее уже таяли от поцелуя, голова шла кругом, а палуба ускользала из-под ног. А над ними в темном небе сверкала и переливалась млечная река. Звезды отражались в глянцевом зеркале воды и казалось, что они одни – совершенно одни – в самом центре Вселенной…

Примерно через неделю, зайдя в очередное кафе, Марина наткнулась на попивающую в одиночестве коктейль Люсинду.

– Ты еще здесь, Маришка?! – искренне удивилась подруга и, подхватив стакан с ядовито-синим содержимым, пересела за столик к Марине. – Я была уверенна, что «Морская звезда» уже где-то в районе Картахены. А мы вот тоже задержались в этом райском уголке. Герман с Альбиной пригласили нас пожить немного у них. Они снимают тут маленькую виллу. Прикинь, моя Маруська заразилась любовью к сальсе! Скачала из сети видеоуроки и целыми днями тренируется перед зеркалом, крутит своей толстой попой.

Марина недовольно нахмурилась:

– Прекрати шпынять бедную девочку! Она вовсе не толстая. Вот увидишь, разрастется немного и станет настоящей красоткой. И сальса ей в этом непременно поможет, научит красиво двигаться.

– Я, кстати, хотела попросить у тебя адресок твоего учителя танцев для Маруськи. – Не отреагировав на упрек подруги, заявила Люсинда. – А потом передумала. Слишком опасно! Еще влюбится моя дурында в этого знойного красавчика, что совсем не сложно, и будет страдать. А я же не враг собственной дочери. Кстати, как у тебя с ним? Неужели сумела удержаться от искушения?

Под пристальным взглядом подруги Марина покраснела и опустила глаза.

– Нет, Люся, не сумела.

– Ну и молодец! – в голосе Люсинды прозвучало искреннее одобрение. – Один раз живем на свете! Ну, рассказывай.

Поставив локти на стол и устроив подбородок в раскрытых ладонях, Людмила уставилась на подругу горящими глазами, затаив дыхание.

– Что рассказывать?

– Ну, какой он в постели? Высший класс, да? Вот пусть теперь пассия твоего Лернера кусает локти от зависти! Рассказывай, Маришка, в подробностях. Слушаю в оба уха. Я страсть, как люблю эротические истории.