Некогда

Некогда
Давид Павельев

Денис – обычный парень, каких тысячи в современном Мегаполисе. Несколько часов в пути с городской окраины на работу, скучные обязанности в торговой фирме, стандартные развлечения по выходным, страхи и неуверенность в завтрашнем дне – вот главные черты его бытия. Его угнетает суета, рутина и нехватка времени на личную жизнь. Но что ждёт его за гранью обыденности? Спасение? Или ещё большая пустота?

Некогда

Давид Павельев

© Давид Павельев, 2020

ISBN 978-5-0051-7901-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Некогда

I

До сигнала будильника оставалось несколько минут. Мне всегда нравилось просыпаться чуть раньше, ведь тебе не обязательно вскакивать, лупить по нему, чтобы заставить замолчать. Можно полежать спокойно, подумать. Главное снова не задремать, иначе повторное пробуждение приятным не назовёшь.

Наконец он запиликал, как счётчик радиации, противно и настойчиво. Довольный, что в этот раз обошёлся без его помощи, я шлёпнул его как можно мягче – всё-таки будильник был моим другом, или по крайней мере союзником. Он тиранил меня ради моего же блага, и будь он чуть ко мне гуманнее, я нарвался бы на крупные неприятности.

И тиранил он меня каждый будний день ровно в пять утра. Минуточка, потерянная при пробуждении, могла превратиться в потерянный час на похожем на полосу препятствий пути к офису, реактивное негодование начальника, выговор и целый испорченный месяц.

Я вылез из постели и, собрав за минуту, как солдат, бельё, направился на кухню. Набрал в тарелку воды, бросил туда пару сосисок, поставил всё это в микроволновку, и сразу же в ванную. После минуты под душем я побрился и почистил зубы, спрыснул себя парфюмом и вернулся в кухню. Проглотив на ходу сосиски, я поспешил обратно в комнату одеваться.

В квартире было тихо – все домашние в это время ещё спали. Алине – моей сестре – в школу к половине девятого, а до школы всего пару остановок на автобусе. Так что вставать ей смело можно в семь. Она уже старшеклассница, готовится к госэкзаменам и поступлению в университет, так что вскоре и ей придётся вставать вместе со мной – живём мы в Зеленограде, и до «большой земли» нужно добираться на электричке. Так что её счастливая неторопливая жизнь в пределах района скоро закончится, и я предупреждал её, чтобы она начинала готовиться и тренироваться по системе «тайм-менеджмента», с расписанием-таблицей, которую надо составить заранее. До Алины необходимость такой «заморочки» пока не дошла, но рано или поздно жизнь сама научит. Тогда, кстати, изменится и мой тайм-тейбл: надо будет рассчитать, как делить ванную. Но зато будет веселее по утрам ездить в Москву, а время сэкономим, вместе готовя завтрак.

Всеволод Николаевич, наш отец, преподаёт в университете историю. Лекции у него вообще не каждый день, и большую часть времени он проводит в кабинете, работая над докторской диссертацией. Рано вставать вредно для его здоровья, но он может позволить себе о нём позаботиться – в отличие от нас, он уже многого достиг в жизни. Хоть жил он всегда скромно, машины у него нет, а при нашем месте жительства она и не лишняя, но он всё-таки мог ни в чём себе не отказывать, путешествовать и отдыхать. Больше ему ничего и не требовалось, он – человек науки, всецело погружённый в свои исследования. Для него Кутузов и генерал Ермолов были лучшими собеседниками, и порой он понимал их гораздо лучше, чем нас.

Но пробегая мимо комнаты Алины, я вдруг обнаружил, что из-под двери пробивается свет. И зачем это она вскочила так рано? Я не удержался и, опустив ручку, заглянул к ней.

Она сидела за компьютером спиной ко мне. Её голову сжимали массивные наушники, как у полярного лётчика. Гитарные рифы, звучавшие в них, слышал даже я через всю комнату, будто бы мы присутствовали на рок-концерте. Сестра, конечно же, не слышала, что я вошёл.

– Алинка! – позвал я, но тщетно. Я позвал её ещё раз, но так же безрезультатно. Тогда мне пришлось подойти к ней и приспустить динамик с уха.

– Сестрёнка!

Она вздрогнула и уставилась на меня с удивлением и даже досадой, будто бы я отвлёк её от чего-то очень важного.

– Это всего лишь я, котёнок. Не узнаёшь?

– Кому тут ещё быть? – мрачно спросила она.

– Ну, мало ли. Домовому Нафане, или кто там ещё у нас живёт. А может, Михаил Илларионович ошибся дверью и зашёл вместо бати к тебе.

Мои попытки расшевелить её ни к чему не приводили. За последние полтора года она изменилась до неузнаваемости – это как раз с тех времён, что я стал работать в фирме «Волшебный фильтр». Когда-то она была весёлой, жизнерадостной девчонкой. Теперь же она похудела, осунулась, стала носить чёрное. Подозреваю, она начала курить. Недавно сделала на запястье татуировку в виде сердечка, перекрещенного треугольником, чем до смерти напугала отца. Как мягкий и деликатный интеллигент, он не мог что-либо ей запрещать, и настойчивости отговорить её у него тоже тогда не хватило.

– Котёнок, а чего ты так рано? – задал я наиболее интересный мне вопрос. – Тебе до школы ещё спать и спать.

– А я и не ложилась.

– Да ты что? Ты же так себя угробишь?

– К экзаменам готовлюсь, – буркнула она. – Вы же все твердите, как это важно для моего будущего. Значит, важнее, чем какой-то там сон.

– Ну, спать хоть и старомодно, но иногда всё-таки нужно.

– Я учту.

– Что же ты такая колючая, котёнок?

– Да прекрати ты играть в эту глупую игру! – Это и в самом деле была наша старая детская игра – как в песенке: «Приятелями были котёнок и щенок». Вот я и был щенком, а она – котёнком. – Мы уже другие, Денис. И ты теперь тоже другой!

Такие вспышки уже случались и раньше, но я никогда на них не реагировал. Алина была добрая и легко отходила. Значит, сейчас она просто не в настроении, а я, как старший брат, должен быть уступчивым.

Мой взгляд упал на часы над её компьютером – Боже мой, мне уже пора выдвигаться.

– Прости, дружок. Сама знаешь, нужно бежать. Поговорим вечером.

Я поцеловал её в макушку, зацепив подбородком эти проклятые наушники. Она сидела, никак не реагируя на мои слова, и стоило мне отойти от неё, вновь погрузилась в созерцание монитора.

Бегом я погнал в свою комнату, вытащил из шкафа костюм, буквально запрыгнул в него и кое-как набросил на шею галстук. Потом как-нибудь поправлю – сейчас главное не упустить момент и успеть уложиться. Привычка оставлять хоть немного времени про запас могла спасти меня. А вообще-то незапланированный разговор с сестрой утром был немалым риском, который вполне мог аукнуться мне днём.

По дороге к остановке я увидел бело-зелёное пятно автобуса. Чтобы успеть на него, мне потребовалось перейти на бег – следующий придёт минут через десять, и тогда я рискую не успеть к электричке. Порядочно взмыленный, я всё же вскочил на порожек и тотчас же врезался в спину зеленоградца средних лет, спешившего, как и я, к электричке в шесть двадцать. Собственно, к ней спешила добрая половина Зеленограда, а половина этой половины ехала в этом автобусе.

– Прсте, пжалста, – выдавил я, пытаясь отдышаться.

Мужик хмуро кивнул в ответ, стараясь не задеть головой впереди стоящего пассажира. На следующей остановке меня самого уже зажали со всех сторон, так что я изо всех старался не впечатать свой нос в спину того самого мужика.

По счастью, путь был недолгим, и уже через пару остановок мы вывалились из автобуса, как кильки из открытой жестянки. Этим плотным косяком мы потянулись к станции, где у платформы нас уже ждала почти полная электричка. В вагонах все места у окон и проходов уже были заняты, оставались лишь промежутки между ними. И то многие ставили на них сумки или специально располагали свои тела так, чтобы на это пространство никто не посмел посягнуть.

«Ладно, – подумал я. – Придётся постоять.»

Мне к этому не привыкать. Посидеть мне удавалось нечасто – как ни рассчитывай время, ни следуй тщательно спланированному расписанию, а всё равно будет полно тех, кто успел раньше тебя, при чём без всяких специальных усилий. К тому же в Сходне и Химках в поезд набьётся ещё столько же народу, и среди них с пару дюжин пенсионеров, которые будут взирать на тебя, как на Мальчиша-Плохиша, пока ты под тяжестью совести не уступишь им место. Так что лучше уж постоять – к тому же, сидя ты расслабишься, а то и задремлешь. А просыпаться всегда неприятно – это как второй подъём с будильником.

Стоять в вагоне крайне неудобно – ухватиться можно только за ручку сиденья, так что сидящий будет задевать твою руку затылком. А так как стоишь ты в проходе, народ всё время снуёт мимо тебя к выходу. И тебе всякий раз нужно всем телом вжиматься в сидящих, чтобы проходящие не тёрлись о твою спину локтями. Потому я предпочёл остаться в тамбуре – здесь есть хотя бы стенка, на которую можно опереться.

Через пару минут двери сомкнулись и поезд тронулся. Ехать предстояло целый час, так что время в пути нужно было как-то скоротать. Раньше, будучи студентом, я умудрялся учить конспекты, штудировать заданную литературу и даже писать курсовые. Первое время я даже читал книги: кое-что из классики или современной литературы – книжки о клерках, одним из которых мне и предстояло стать в скором времени. Но когда это время наступило, я предпочёл читать что-нибудь более простое для восприятия. В книгах у героев постоянно возникали всевозможные проблемы, а неприятности посторонних мне казались лишними. Я ведь строю свою жизнь, и мне вряд ли стоит отвлекаться на вымышленные беды вымышленных персонажей.

И теперь, когда я взял в рассрочку планшетный компьютер с большим экраном, я стал смотреть на нём передачи про автомобили, где знатоки сравнивают между собой разные модели, и просто катаются в своё удовольствие. Я тоже хотел стать знатоком – у таких всегда есть тема для разговора в мужской компании. Но чаще я забывал про все эти технические характеристики, рессоры, подвески и прочее, а просто любовался машинами и думал, как это здорово – ехать не в до отказа набитой электричке, а в личном автомобиле, один или с кем-нибудь, кто тебе дорог. И едешь как хочешь, куда хочешь, с какой хочешь скоростью. Можешь даже запеть любимую мелодию – никто не посмотрит на тебя, как на дурачка. Пробки – тоже не беда, их можно объехать. Главное – это свобода.

Скоро я пройду испытательный срок в «Волшебном фильтре», и шеф повысит мне зарплату аж в полтора раза. Тогда я через какое-то время смогу взять машину в кредит. Покупать подержанную я не хочу – с ней не вылезешь из автосервисов, а времени на это тратить нельзя. Уж лучше взять новую, пусть и простенькую – я даже согласен на отечественную, а не иномарку. Да, престиж не бог весть какой, зато практично. Да и Москва не сразу строилась.

Электричка всё наполнялась и наполнялась людьми, и теперь уже и в тамбуре было не протолкнуться. В Химках под напором толпы ко мне прижалась молодая девушка лет двадцати с красивыми русыми волосами. Скорее всего, студентка. От сладковато-пряного запаха её косметики у меня, как у всех одиноких парней, защемило сердце. Но я смотрел на неё лишь краем глаза, уткнувшись в планшет, хоть держать его было теперь неудобно – при покачивании вагона он постоянно бил ей в плечо. Её волосы то и дело закрывали экран.

Моя попутчица, как и я, была в наушниках и держала в руке телефон. Иногда она набирала кому-то сообщение, и тогда её рука тоже задевала мою, сжимавшую планшет. Теперь я не мог думать ни о чём другом, пока она не вышла на Петровско-Разумовской – первой станции, с которой можно пересесть на метро. А я поехал дальше, на Ленинградский вокзал – наш офис находился в центре. Но и теперь эти случайные касания продолжали владеть моим сознанием – мы всего лишь двое из тысяч молодых людей столичной агломерации, чьи дороги случайно пересеклись в хаосе. А ведь может быть и так, что она – именно тот человек, в котором я так нуждаюсь. А я – тот, в ком нуждается она. Что, если мы нужны друг другу для полного счастья? Но этого мы никогда не узнаем. А через минуту мы забудем друг о друге, и нам останутся лишь сайты знакомств со лживыми анкетами и пьяные встречи в ночных клубах, за которые стыдно уже на следующий день.

И на следующей станции я уже и вправду забыл об этом – сколько их было, таких пересечений, сколько ещё будет. А выходить уже скоро и нужно приготовиться.