Охота на мудрецов

– Вот, возьми, – матушка кладет в мою ладонь обрывок бумаги и зажимает кулак.

– Что это?

– Координаты дома. Столько цифр я никогда не запомню, поэтому записываю. Только тихо, это большой секрет.

Раненым зверем хочется выть от бесконечных секретов. Послать в бездну всю безопасность и, наплевав на пустоту вместо документов, просто сбежать пешком через горы. Обнимаю матушку и тяжело вздыхаю у неё на плече.

– Не печалься, девочка, – успокаивающе гладит она по спине, – жизнь длинная. Еще пересекутся наши дороги, вот увидишь. Береги себя и передавай привет паразиту.

Аттия целует меня в лоб и делает шаг назад. От крыльца дома по-военному четко и быстро идут два генерала. Марк выглядит если не заспанным, то недавно проснувшимся.

– Ты завтракал? – цепляет его за рукав Аттия.

– Нет.

– Подождите, я пирог заверну. Наилий, куда ты летишь?

Матушка, подобрав длинный подол платья, спешит к дому.

– Оса его в зад ужалила, вот и летит, – ворчит Марк, выкатывая из-под навеса оба мотоцикла, – в такую рань…

– Тебе даже без пассажира ехать почти весь день, – огрызается генерал пятой армии, – хочешь ночью в темноте в пропасть улететь?

Раздраженно отворачиваюсь от полководца, проглатывая колкость про пассажира, которого могло и не быть. Раз уж со мной так неудобно, то мог бы и здесь оставить. Ничего бы за пару дней не случилось. Но разговор окончен, а после драки кулаками не машут. Решительно иду к Марку.

– Наилий, есть потрясающее изобретение под названием фары, – все еще ворчит генерал. – Они светят ночью на дорогу как раз для того, чтобы никуда не врезаться и не улететь.

Марк заводит мотоцикл, а я сажусь к нему за спину и демонстративно крепко обнимаю за талию.

– Дэлия! – зовет Наилий.

Прикусываю губу и упрямо смотрю на покосившееся дерево возле навеса. Не собираюсь больше вступать в перепалку. Он все сказал, а я услышала и сделала, как хочет. Что еще от меня нужно?

– Поговорите с ним, дарисса, – тихо просит Марк, – не нужно в таком настроении ехать. Добра не будет.

Марк спускается с сидения и отходит в сторону. Раздражение щекочет нервы черным перцем. Или чихну или взорвусь. Наилий не трогает меня, просто стоит рядом.

– Агриппа слушал разговоры Флавия. Все, какие были за последние дни, – голос все еще вибрирует от злости, но харизмой на меня полководец больше не давит, – и знает, что ты тоже была в резиденции. Генерал четвертой армии не дурак и никогда им не был. Должен догадаться, что абы кого я в собственном доме прятать не стану.

Несуществующие боги, как же почетно! Я – не абы кто. Но права голоса как не имела, так и не получила.

– Рано или поздно он поймет, что нашел уязвимое место, – продолжает Наилий, – и захочет выкрасть тебя, чтобы использовать как приманку. А потом начнется шантаж и игра во взвешивание. Стоит ли твоя жизнь моей?

Не стоит, я знаю, но вслух не говорю. Глупая и бесполезная маленькая девочка с никому не нужной способностью видеть привязки, и целый генерал. Правители умеют определять ценность – это одно из главных качеств, замеченных у них Создателем. Если позволить мне умереть будет выгоднее, чем спасать, то Наилий сделает этот выбор. Должен. На кону всегда гораздо больше, чем жизнь.

– Чтобы такого не случилось, мудрые правители избегают привязанностей, – сухо отвечаю я.

– Мудрые – да, – соглашается Наилий, – но я влюбленный дурак.

Вздрагиваю больше от слов, чем от его прикосновения. Генерал осторожно проводит пальцами по щеке и виновато говорит:

– Я же с ума сойду, если не буду знать, где ты и что с тобой. Изведу дозорных докладами. Сам в итоге приеду. Зачем?

Мурашки по коже. Все раздражение куда-то пропадает. Полководец обнимает за плечи и целует в макушку. От мостика к нам спешит Аттия со свертком в руках.

– Еле успела. Пирог.

– Спасибо, матушка, – Марк прячет сверток в багажнике мотоцикла и обнимает Аттию.

– Мальчики мои, – шепчет она, – да хранит вас вселенная.

Прощаемся, рассаживаемся по мотоциклам, надеваем шлемы и отправляемся в путь.

Глава 10. Начальник горного интерната

Из долины поднимаемся к вершине горы. Иногда заезжая на такие крутые склоны, что я цепляюсь за Марка, боясь скатиться с мотоцикла. Потом спускаемся в другую долину и падаем по дороге вниз, а я почти лежу на спине генерала. Его Превосходство, когда не мотает нас по серпантину и не преодолевает спуски и подъемы, рассказывает о горном интернате и об их общем с Наилием детстве. Мальчишки одинаковы на всех материках и на любой планете. Чем им больше запрещают, тем хитрее и изобретательнее они становятся. Иногда кажется, что идея притащить меня в закрытое учебное заведение только для мальчиков – всего лишь вызов бывшим наставникам. Догадка подтверждается, когда мы останавливаемся у подвесного моста через пропасть.

– Наилий, ты уверен, что нам стоит идти туда втроем? – оборачивается к нему Марк, – мастер будет в ярости, увидев женщину.

Генерал пятой армии прячет мотоцикл в кустах, возвращается на тропинку и складывает руки за спиной. Спина натянута, взгляд полководца перед боем.

– И что он скажет? Я генерал, ты генерал, а он всего лишь начальник интерната.

– Вот, – назидательно качает пальцем Марк, – запомни эти слова, зафиксируй дерзкое выражение на лице. Когда предстанем пред грозные очи, именно так и заговоришь.

Не по себе становится от их диалога. Появляется ощущение, что пугал Марк не зря. Не видать мне теплого приема. Хорошо, если спать буду под крышей и не на голых камнях.

– Не слушай его, Дэлия, краски сгущает, – тихо говорит Наилий, помогая спуститься с мотоцикла. Полдня без остановок от последнего привала. Тело ноет и жалуется, а ноги едва волочатся по каменистой тропинке. Взглянув на мост, понимаю, почему дальше только пешком. От скалы до скалы над ущельем натянуты металлические тросы. Полотно выстелено блоками решеток шириной в один шаг. На мотоцикле по нему – ни за что и никогда. Приближаюсь к первой решетке, смотрю вниз на дно ущелья и теряю от страха сердце где-то в пятках. Не интересно, сколько здесь метров и как долго будет длиться падение. Разобьюсь вдребезги об острые камни, и ветер унесет мой предсмертный крик. С опаской кладу руку на трос ограждения и оборачиваюсь к генералам.

– А другой дороги нет?

– Есть, но нужно идти в обход и там главные ворота, – поясняет Марк, – а наша цель – пробраться в интернат незамеченными. Мы почти на месте, дарисса. За мостом лестница. Отсюда не видно, но она упирается в северную стену комплекса. Это путь отступления, в повседневных заботах им не пользуются.

Лестницу не видно, потому что тропинка уходит за край горы. А до неё мост над глубокой пропастью. Еще раз заглядываю в бездну, и голова кружится. Генералы молчат, не торопят, но оба стоят рядом. Делаю два шага вперед, оставляя их за спиной. Время переходить мост, как время принимать решение. Я не меньше Создателя хотела сбежать из центра, не загнивать всю жизнь в праздности и разговорах обо всем и ни о чем среди белых стен и санитаров в больничной форме. Вселенной было угодно поставить меня на другой путь. Провести через горы и вписать в затейливую вязь игры правителей. Кого сейчас видят генералы перед собой? Испуганную душевнобольную девочку, лишь по нелепой случайности ставшую мудрецом так рано.

Да, мне далеко до знаний Создателя, уравновешенности Маятника, смелости Конспиролога и свободы Поэтессы. Но неужели все было зря? Переходный кризис, чуть не толкнувший на самоубийство. Черта, после которой не стало меня, а появился мудрец Мотылек. Я мучилась три цикла – дольше, чем кто-либо. Моя жизнь трещала по швам и разрывалась на части. Все, во что верила, оказалось ложью, все мечты обернулись прахом. Семья, любовь, будущее исчезли. А что осталось? Смерть с открытыми глазами в психбольнице? Разум отдельно от тела, и оба в клетке. Стены, закрывшие меня от остального мира, о которые я каждый день разбивала голову? Утешали только слова Создателя о том, что чем тяжелее ломать потенциальный барьер, тем шире потом брешь и больше силы. И где она?

Расправляю плечи и высоко поднимаю подбородок. Всего лишь мост, и его нужно перейти. Потом будет второй, третий, десятый, но сейчас, сию секунду, именно этот. Не хочу настраиваться, уговаривать себя и собираться с духом. Есть вещи, которые нужно просто сделать. Глубокий вдох и первый шаг. Ритм сердца чуть выше, в ногах дрожь, и главное – не смотреть вниз. Только вперед на каменистую тропинку за пределами моста. Туда я иду. Десятый шаг. Не так уж сильно шатается мост, и держаться за тросы не обязательно. Тридцатый шаг. Генералы идут за мной и молчат. Держу себя ровно и тянусь всем телом к заветной тропинке. Пятидесятый шаг. Острые камни на дне пропасти остаются позади. Последний шаг на ту сторону. Снова твердая почва и чувство победы вместе с глотком стылого горного воздуха. Долетел Мотылек.

– Мастер интерната любит испытания воли, – слышу негромкий голос Наилия за спиной, – даже больше, чем испытания тела. Гора обмотана нитями каменных лестниц. Ступени вырубались прямо в скалах. Перил нет, страховки нет. Тебе не нужно геройствовать, держись за меня.

Оборачиваюсь и смотрю на него в упор. Глаза Наилия блестят, а улыбку он едва сдерживает. Мне бы послушаться, принять помощь, но крылья уже не сложить обратно, и я отвечаю:

– Спасибо, дойду сама.

Теперь улыбается даже Марк.

– Тогда прямо и направо, дарисса, ровно одна тысяча сто шестьдесят три ступени. Ваша смелость похвальна, но разумна ли?