Сборник произведений

Черногривого коня.
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.
Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжёлая с замком;
Черноокая далёко,
В пышном тереме своем;
Добрый конь в зелёном поле
Без узды, один, по воле
Скачет, весел и игрив,
Хвост по ветру распустив…
Одинок я – нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнём;
Только слышно: за дверями
Звучно-мерными шагами
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.

    (Михаил Лермонтов. Узник)
По ходу текста я пытался движениями и мимикой показать всю силу воли и стойкость характера, которые помогали этому узнику бороться с тяготами жизни.

Я не ожидал от себя, что смогу хоть что-то показать. Но, кажется, получилось неплохо. Даже струйка пота стекла по моей спине. Виктор Синельников сначала сидел молча, затем встал и начал аплодировать:

– А у вас талант. Я поражён. Это была интересная интерпретация великого Михаила Юрьевича Лермонтова. Теперь же спускайтесь со сцены и идите ко мне поближе.

Я не заставил долго себя ждать, и почти в это же мгновение оказался рядом с Виктором Синельниковым. Он сразу же молвил:

– Вы прекрасно играете. Мне понравилось, но Вам ведь не терпится узнать о заработке?

– Да! Для меня это очень важно.

– Если Вы согласитесь играть у меня в антрепризе, то возможно Вам придётся позабыть про ваше финансовое состояние.

Его ответ прозвучал для меня двусмысленно. Тут либо я буду получать так много денег, что не буду в них нуждаться. Или же что-то другое. Но пока я обдумывал, он всё сказал вслух:

– Если Вы согласитесь играть у меня, то я буду обязан предоставить Вам пропитание, содержание и, конечно же, самое главное! Мои актёры, все проживают под крышей этого театра.

– Подождите, подождите. То есть вы хотите сказать, что мне надо переехать к вам сюда? А если случится так, что я захочу уйти или мне что-то не понравится?

– Ну для начала мы с Вами подпишем контракт. Если Вы соглашаетесь участвовать в моей антрепризе, то Вам придётся по условиям нашего договора, отработать у меня не менее одного года.

– А что же будет по окончании договора?

– Мы сможем просто заново подписать его и продолжить работать с Вами. Но есть одно НО.

– Какое же?

– Никто не должен узнать, что происходит в нашем театре.

– То есть это условие о «неразглашении условий нашего контракта»?

– Ну, своего рода, да.

От этих новостей у меня всё играло и пело внутри. Как же здорово. Теперь не придётся горбатиться на этой доставке еды и прочих заработках. И самое главное – не придётся дальше снимать квартиру.

Я не успел сказать ни слова, Виктор Синельников опередил меня:

– Если Вас всё устраивает, то можете приходить уже завтра, в любое удобное время. Мы сможем сразу подписать наш контракт, и он вступит в силу с момента его обоюдного согласования.

– Меня всё устраивает!

После этих слов я пожал руку Виктору Синельникову, а затем бегом помчался к выходу. Теперь сразу столько хлопот свалилось с моих плеч!

На следующий день я быстро собрал все свои вещи, позвонил этому дураку арендодателю, объявив, что более не нуждаюсь в его скромном жилище. Также связался со всеми своими работодателями и сказал, чтобы меня более не ждали. Я питал большие надежды на свою будущую профессию.

К обеду я уже стоял у входа в театр Виктора Синельникова. Вглядываясь в незамысловатые фасады здания, я думал о том, что ещё вчера Михаил Иванов был никем. А сегодня станет актёром, станет тем, кем мечтал быть всю свою осознанную жизнь.

Зайдя в зал, я увидел Виктора Синельникова, который сидел в первом ряду и смотрел на пустую сцену. Я подошёл ближе. Он услышал мои шаги, и, видимо, отвлёкшись от своих мыслей, встал с места и с улыбкой сказал мне:

– Я рад, что Вы решились на это. Давайте пройдём ко мне в кабинет, там уже закончим все формальности и приступим к подготовке.

Я последовал за ним. Мы прошли за кулисы, затем повернули один раз, потом второй, и уже когда подошли к кабинету, я окончательно запутался. Самостоятельно выйти отсюда я бы точно не смог.

Когда мы вошли, я увидел довольно пустую комнату, где стояло только два стула и стол. На столе лежали бумаги. Виктор Синельников сказал:

– Оставьте пока свои вещи в этом углу и присаживайтесь.

Он указал на свободный стул, а сам присел на другой. После этого он сразу протянул мне два контракта и сказал:

– Там прописано всё то, о чём мы с Вами разговаривали вчера. Если у Вас есть желание, то можете начать прочтение. Но предупреждаю сразу. Там очень много юридических строк, которые Вы наверняка не сразу сможете осмыслить. Но если же Вам будет так угодно, то можете сразу подписать, и мы начнём работу.

Я был так рад всему этому, что просто сразу подписал все бумаги и сказал:

– Я готов. Готов стать частью вашей антрепризы.

– Это чудесно.

После этих слов в его глазах появился неуловимый блеск. Синельников сказал:

– А теперь берите свои вещи, и я провожу Вас в Вашу комнату.

Мы встали из-за стола. Я наклонился, чтобы взять вещи, позади послышался шорох, а затем последовал удар, после которого сознание покинуло меня.

Когда у меня получилось открыть глаза, то, что предстало перед моим взором, поразило и ужаснуло меня до каждой частички моего тела. Я лежал на каком-то столе, к которому я был привязан по рукам и ногам. Вокруг всё выглядело очень ярко и бело. Не успев сказать и слова, я услышал голос, который обращался ко мне:

– Михаил Иванов. Родился в небольшом селе, там же и вырос. Родители отправили единственного ребёнка в город на обучение, а сами остались жить в своём маленьком домике и вести хозяйство. Михаил Иванов отучился в государственном театральном институте и желал, даже мечтал, стать актёром. Но его жизнь сложилась иначе. А теперь он попал ко мне, в мой театр.