Сборник произведений

После этих слов я смог увидеть его, Синельников был одет в медицинский халат, на лице была белая маска, на руках – перчатки. Мне хотелось кричать, или хотя бы что-то ответить ему, но этому мешал посторонний предмет во рту. Виктор Синельников продолжил монолог:

– Когда Вы пришли ко мне, то я понял. Вам суждено стать актёром. Под моим началом Вам удастся достичь невиданных ранее высот и осуществить Вашу мечту. Но, когда Вы играли впервые на сцене моего театра, то я понял и то, что Михаил Иванов не сможет добиться успеха. Всё потому, что Вы всю жизнь играете не свою роль. Но теперь я помогу Вам обрести себя и воплотить в жизнь замысел Создателя.

После этих слов он взял со стола шприц, и, подойдя ко мне ближе, ввёл его мне в шею, повторив напоследок:

– Я помогу Вам сыграть ту самую роль, которую сам Создатель и задумал…

Дальше мне уже было не до слов. Мои глаза налились свинцом, и разум потух на какое-то время.

Не знаю, сколько я проспал, но во время пробуждения всё моё тело заныло от жуткой боли. Ужасно гудела голова, ноги и руки дрожали. Глаза могли разглядеть, что творилось вокруг, но картинка была нечёткая.

Я попытался встать, но попытка была неудачной. Моё тело не слушалось, и сила гравитации оказалась сильней моего желания подняться. Упав на пол, я огляделся вокруг. Мне посчастливилось оказаться в странной, полупустой комнате. Я упал с кресла, на котором, видимо, лежал. Больше мне ничего не удалось разглядеть, кроме одной вещи. Это была большая железная дверь.

Превозмогая боль, я пополз к ней. Ноги казались не своими, их приходилось подтаскивать за собой. На середине пути стало страшно. Мурашки поползли по спине от мыслей, что со мной могли сделать? Почему я здесь? Что вообще тут происходит? На эти вопросы никто не мог мне ответить, и сам я не мог узнать ответ на них.

И вот, наконец, у меня вышло. Я дополз до двери. Попробовал толкнуть её. Нет, она закрыта, как минимум на дверную ручку. Попытался дотянуться – не выходит. Вот бы привстать, может тогда выйдет? Подтащил своё тело поближе к стене и перевернулся на спину. Не знаю как, но у меня вышло сесть, облокотившись на дверь. Снова попробовал дотянуться до ручки. Металл обдал холодом мою ладонь. Стараюсь поворачивать, но ничего не выходит. Закрыто. Что же делать? Начинаю барабанить, что есть сил в холодную сталь двери. Гулкие стуки раздаются эхом по комнате. Ответа нет. Для меня течение времени неизмеримо, я не могу понять, сколько уже здесь? Секунду? Минуту? Час? Пока раздумывал, случайно ощупал своё лицо, странно. На нём что-то есть. Всё моё лицо обмотано бинтами. Что же, мать вашу, тут происходит?

За дверью послышались шаги. Сначала где-то вдали, потом ближе. Каждый шаг отдавался стуком в моём сердце. Сейчас меня отсюда вытащат и помогут во всём разобраться. Звуки за дверью смолкли. Я вновь прислушался. В тишине раздался звон металла. Только потом сообразил, что это звук ключей, которые гремят в связке. И вот один из них начал заходить в замочную скважину. Скрежет металла, и дверь начала открываться. Я, который был прислонён к этой двери, последовал за ней, то есть упал в открывшийся провал. При падении я ударился головой об пол, но и без этого всё тело от кончиков пальцев до макушки головы болело. Я лежал и пытался рассмотреть, кто же это? Кому удалось открыть эту злополучную дверь? Мне захотелось кричать от того, что я увидел, но крик не вырвался из моего рта. Даже звука не вылетело из моей глотки. Я не могу издать и звука.

Передо мной стоял он. Виктор Синельников. Я не видел его лица, но точно знал, что это он. И тут раздался его голос:

– Здравствуйте, Михаил. Или, скорее надо сказать, с пробуждением Вас. И почему Вы лежите на холодном полу, когда в комнате есть диван? Давайте я Вам помогу перебраться на него!

Но вместо того, чтобы мне помочь, он взял меня за шиворот рубахи и потащил по полу. Я пытался сопротивляться, но всё было тщетно. Когда мы оказались возле дивана, он остановился, отпустил меня и сказал:

– Давай залазь!

Это прозвучало точно не как просьба. В ответ я попытался отрицательно покачать головой. Но тут он почти закричал:

– КОМУ СКАЗАЛ? ЗАЛАЗЬ НА ЭТОТ ЧЁРТОВ ДИВАН!

Стало не по себе. Холодом повеяло по всему телу. Мне ничего не оставалось, кроме как выполнить его указание. Я попытался вскарабкаться на диван, но для меня это было непосильной задачей. А в это время он стоял позади, и я чувствовал его тяжёлый взгляд на себе. Моё тело начало сдаваться, так как у него не выходило подняться на диван. Терпение Виктора Синельникова исчерпало себя. Я почувствовал, как он схватил меня и закинул на диван. Затем перевернул моё тело и приблизился. Я даже ощутил аромат его одеколона. Его лицо остановилось напротив моего:

– Ещё не ощущаешь ничего особенного? – сказал он и с интересом посмотрел на меня. Я попытался что-либо произнести, но не вышло.

– Ничего страшного, уже завтра станет легче, и тогда я тебе всё расскажу и покажу.

И тут я заметил в его руке шприц. Он ловко воткнул его в мою шею и сказал:

– А теперь отдохни. Все вопросы и ответы будут завтра. А это чтобы ты больше так не буянил, как сегодня.

После его слов веки словно наполнились свинцом и последнее, что я увидел, это как Виктор Синельников повернулся и покинул комнату.

Я стою на сцене. Полный зрительный зал смотрит на меня. Оглядываюсь и понимаю, что стою абсолютно голый пред многочисленной толпой. Пытаюсь убежать за кулисы, но там стоит Виктор Синельников со шприцом в руке и указывает мне, чтобы я вернулся обратно. В ужасе разворачиваюсь и встаю на место. И в этот момент весь зрительный зал разрывается диким смехом. Он эхом гуляет в моей голове. Становится так громко, что я начинаю закрывать уши. Падая на колени посреди сцены, начинаю рыдать, а смех так и не замолкает.

Проснулся я в холодном поту. Смех всё ещё гулял на задворках моего разума. Это был всего лишь сон. Оглядываюсь по сторонам. Всё та же полупустая комната, но теперь рядом появилась небольшая тележка с едой. Неожиданно дверь отворилась, за ней был Виктор Синельников. Сегодня я уже мог хорошо разглядеть его лицо, как и всё вокруг себя. Видимо, он не соврал, и мне стало чуть лучше.

– И снова здравствуйте, – сказал он. – Я хотел бы вас познакомить с вашей новой ролью. Но для начала покушайте.

Виктор Синельников указал рукой на тележку с едой. Тут мой живот предательски заурчал, обозначая, что он не против отобедать.

Я не стал сопротивляться. Взял ложку и начал употреблять суп, который был в тарелке. На вкус так себе, но пойдёт. Ел я, как одичавшее животное, сначала первое, затем второе. А Виктор Синельников всё это время стоял и наблюдал. Когда я закончил и положил все столовые приборы обратно на тележку, он подошёл ко мне.

– Теперь, я думаю, вы готовы узнать вашу роль.

С этими словами он подал мне маленькое зеркальце. Взяв его в руки, я увидел, что на лице всё те же странные бинты.

– Давайте, я помогу снять их.

Виктор Синельников начал потихоньку снимать бинты с моей головы. То, что показалось в отражении, меня поразило. Своего лица я там не увидел. Из зеркала на меня смотрело женское лицо. Как бы я не пытался встряхнуть головой и развеять все эти наваждения, отражение оставалось тем же. Рядом сидел Виктор Синельников и улыбался:

– Когда вы пришли ко мне в театр, я не мог не заметить в вас искры актёра, которого хочу видеть в своём театре. Но, как только вы начали играть, на меня сошло озарение. Вы всю свою жизнь пытались осуществить и сыграть не свою роль. Ваш настоящий образ пришёл мне на ум, только когда вы были на сцене. Поэтому теперь вы будете отыгрывать свою настоящую роль. Которая принесёт и вам, и мне популярность и известность. Я взял на себя ответственность раскрыть ваш истинный потенциал. Теперь передо мной сидит не Михаил Иванов, а Мигелина Измайлова.

Всё. Занавес. Концерт окончен, и все билеты на него были проданы. Теперь что мне делать? То есть я теперь кто? Какая на фиг Мигелина Измайлова? Я было пытался снова сказать хоть слово, но пока из моего рта вырвалось только непонятное мычание.

– Ничего страшного, привыкайте. А уже завтра я зайду за вами, и мы пойдём на репетицию. И для Мигелины она будет первой.

После этих слов, он встал и покинул комнату. И тут меня охватил ужас. Я решил проверить, полностью стал Мигелиной или нет? Быстро заглянул в свои штаны. Слёзы навернулись на мои глаза. Ничего не осталось. Теперь точно. Я с трудом поджал свои ноги к себе и зарыдал. Не от физической боли, а от того положения, в котором оказался.

Не знаю, сколько времени прошло, но дверь в очередной раз отворилась и в комнату вошёл Виктор Синельников. Перед собой он вёз пустое инвалидное кресло.

– Вот и настал ваш первый день репетиции.

Он помог мне усесться в кресло и повёз за пределы комнаты. Я вертел головой почти на триста шестьдесят градусов, чтобы рассмотреть всё вокруг, а Виктор Синельников продолжил:

– Мигелина, я помогу вам сыграть вашу роль. Наверное, вы не задумывались почему я это сделал? Но задумка режиссёра всегда гениальна, вот и мой замысел таков. Чтобы сыграть девушку, надо ею стать, поэтому я дал вам такой шанс. Вы всегда прятали эту женственность внутри себя, а теперь настала пора раскрыться.

Пока мы ехали, я не успел ничего толком рассмотреть. Коляска ехала довольно быстро или же мой разум медленно соображал. Я даже не понял, как мы оказались в малом зале. Там было немного людей, на мой скромный подсчёт – двенадцать.

Виктор Синельников остановил коляску и положил на мои колени текст. Потом встал посреди группы людей и объявил:

– Познакомьтесь! Это Мигелина. Новый актёр нашей труппы.

Все вокруг закивали.

– Теперь продолжим репетицию, а Мигелина пока посидит и попытается уловить наш общий замысел.

Я сидел в кресле и наблюдал. Самостоятельно встать до сих пор не получалось, и голос ещё не вернулся ко мне.

Под конец репетиции я начал замечать ещё более странных людей. Они также были актёрами и участвовали в постановке. Один был на маленькой тележке, и у него не было ног. Совсем не было. А на концах его нижних конечностей красовались бинты со следами крови. Второй актёр стоял на своих двоих, но у него не было левой руки, на культе также красовались бинты со свежими следами крови. Третий стоял со всеми конечностями, но на его лице красовалась повязка, которая перекрывала правый глаз.

От увиденного по спине снова поползли мурашки и нахлынул ужас. Что же, черт его дери, здесь происходит?

Репетиция подошла к концу и все уныло побрели каждый в своём направлении. И даже человек без ног, отталкиваясь руками, поехал восвояси. Я вопросительно посмотрел на Виктора Синельникова, он увидел мой взгляд и сказал:

– Они все пошли по своим комнатам. Теперь давай отвезём и тебя.

Он вновь встал позади моей коляски и повёз меня в обратном направлении.