Сборник произведений

– И как тебе наша репетиция? – он немного замялся, но продолжил, – извини, но ещё не могу привыкнуть, что ты пока не восстановила голос.

Мы доехали до комнаты. Он довёз меня до кровати и оставил одного здесь.

Прошла неделя. У меня уже получается нормально ходить, я начал разговаривать. Как я и боялся, голос тоже изменился. Теперь я полностью стал девушкой, но разум всё же остался от Михаила Иванова.

Ежедневно у нас были репетиции. И у каждого была своя роль. Изначально я не мог уловить замысел, мне казалось, что всё это какая-то вакханалия. Но уже начал прорисовываться некий сюжет, хотя сам замысел был известен только режиссёру. На одной из репетиций я решился подойти и заговорить с одним из актёров, у которого не было руки. Пока Виктор Синельников не видел, я тихо спросил:

– Это он с тобой сделал? – и взглядом указал на его руку, точнее на место, где она была.

Актёр посмотрел на меня и шёпотом произнёс:

– Он сказал, чтобы сыграть инвалида, надо им стать. После этих слов я отключился, а очнулся уже таким.

Значит это всё злой замысел режиссёра? Какой кошмар тут всё-таки творится!

В этот момент я заметил, как другой актёр, стоявший на сцене, начал дёргаться. Он так делал, пока не бросил текст на пол и не прокричал:

– Всё! Я больше не могу это терпеть! Это всё ужасно! Ваш спектакль, как и ваша антреприза! Я ухожу отсюда! И расскажу всем о том, что здесь происходит!

Виктор Синельников обернулся, слушая каждое слово, затем ответил:

– Ты хочешь разорвать наш контракт?

– Да засуньте ваш контракт себе в Ж…

Он замялся, видимо, не хотел говорить это слово, но Виктор Синельников продолжил:

– По условиям контракта всё, что здесь происходит, случается только по обоюдному согласию. А рассказать ты ничего не можешь, так как в контракте присутствует строка «о неразглашении».

– Да в Аду я видел весь ваш театр!

– Как скажешь, – ответил Виктор Синельников и указал рукой на дверь.

– Я всё расскажу! Может вы и поддавали нас, но вся правда здесь, – актёр жестом руки указал себе на грудь. Виктор Синельников ему ответил:

– Конечно.

Он стоял в той же позе, указывая на дверь.

Актёр, озираясь, направился к выходу. Все взгляды были уставлены на него. Услышав шум позади, я взглянул на Виктора Синельникова и увидел в его руках пистолет. Он направил его на этого актёра и прищёлкнул затворную раму оружия. Раздался оглушительный звук выстрела. Почти все невольно закрыли уши руками. А этот актёр упал на пол и зажал руками окровавленную ногу. Он кричал, все видели его боль. Но тут к нему подошёл безумный режиссёр и произнёс:

– Полежи тут, сейчас я вернусь.

Виктор Синельников вышел за дверь и вернулся буквально через минуту. За это время никто не решился подойти и помочь актёру, который истекал кровью. Я заметил, как режиссёр нёс в руках нечто странное. Когда до меня дошло, что же это, то по спине побежали мурашки, и уже знакомый ужас сковал всё моё тело. В руках у него был топор, видимо, он снял его с пожарного щита. Виктор Синельников подошёл к лежачему актёру, сделал взмах и ударил обухом по правой руке. Бедный парень вновь взвыл и закричал:

– За что? Вы же меня отпустили!

– Так и есть, я тебя отпустил.

После этого он вновь ударил обухом по другой руке. Раздался хруст. Актёр лежал на полу со сломанными руками и пулевым ранением в ноге. Виктор Синельников склонился над ним и спросил его:

– Так где ты говоришь твоя правда? – он ткнул пальцем в его грудь и продолжил: – Здесь?

Это был риторический вопрос. Безумный режиссёр, не дожидаясь ответа, ударил по телу вновь, но уже острием топора. Не хотя лезвие вошло в грудную клетку, затем вновь удар, за ним третий и четвёртый. После этого Виктор Синельников отбросил топор в сторону и наклонился вновь над телом. Но говорить он уже не собирался. Режиссёр руками начал разрывать грудную клетку актёра. Раздался страшный крик, за ним хруст. Наружу показались ребра. Виктор Синельников просто отбросил раздробленные кости в сторону, затем взял лёгкие актёра и с усилием вырвал их. Они также полетели в сторону. Актёр всё ещё был жив, он доживал свои последние минуты. Безумный режиссёр вновь залез руками в грудную клетку. Высунул оттуда окровавленные руки, в которых держал ещё бьющееся сердце, и спросил:

– Вот здесь твоя правда? Или где?

Ответа он вновь не дождался, а взял и вырвал сердце из грудины бедного актёра. Затем снова начал лазить руками во внутренностях парня, приговаривая:

– Где тут твоя правда? Тут? Или здесь? Её нигде тут нет, этой твоей правды.

Затем он встал уже над безжизненным телом, утёр кровавой рукой лоб и обратился к лежачему актёру:

– С самого первого твоего визита я не видел в тебе актёра, который мне нужен. Мне думалось, что всё придёт через время. Но я разочарован, ты стал лишь хуже. Ты мог стать ВЕЛИКИМ, но решил обратиться в ничто.

После сказанного, он плюнул на труп и уже обратился к нам:

– А вы чего встали? Продолжаем репетицию. Не обращайте внимание на этот мусор, после тут приберём.

Через два месяца

И вот Апофеоз нашего спектакля. Сначала в зрительном зале стояла гробовая тишина, затем раздались аплодисменты! Все в зале в диком восторге. Вставая с мест, они взрывают зал бурными овациями. На сцену летят букеты цветов. Замечаю, что в ложе находится мэр нашего города и безудержно хлопает в ладоши.