Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов

Грэф взвел пистолет и прицелился, нажал на спусковой крючок – осечка, еще раз – снова осечка. Он передернул затвор, но оружие заклинило.

– Хм, повезло. Я оставляю тебе жизнь, но лишь с той целью, чтобы ты стал свидетелем нашей великой победы, вот тогда я вернусь и закончу дело.

Чертыхаясь, Грэф сорвался с места, на крыльце он сделал несколько затяжных глотков коньяку из фляжки, подошел к ведру с остатками воды возле колодца и с усилием омыл лицо несколько раз, явно он не это хотел услышать от старца, а в очередной раз утвердиться в праведности похода на Россию. Оккупант в гневе швырнул ведро в колодец, да так неудачно, что поскользнулся на мокром от вечерней росы камне, перевалился через невысокий борт и угодил прямо в черную бездну колодца, испытав действие силы притяжения Земли. В полете он цеплялся за стены, ломая пальцы, его безумный крик эхом раздался в шахте. Глубокий слой грязи смягчил падение, но от удара головой о ведро он получил контузию. Грэф тщетно пытался выкарабкаться, ноги по колено погрузились в вонючий, вязкий ил, все вокруг него заклокотало, извергая из-под земли ядовитые пузыри серного зловония. Неведомая сила затягивала задыхавшегося зверя в преисподнюю, облизывая его плоть удушающим жаром. Доли секунды и изверг провалился сквозь слой ила и оказался в ледяном потоке бушующей реки подземелья. Неизвестно сколько прошло времени, но очнулся Грэф от резкого запаха нашатырного спирта, что поднесла ему медсестра, на песчаном берегу реки, куда вынесло течением полуживого немца. На городском пляже, где он оказался, столпились люди, с нескрываемым любопытством они рассматривали пострадавшего человека в порванной немецкой форме времен войны. В голове Грефа стоял оглушительный звон, но все-таки он сумел разобрать отдельные русские слова. Его рука потянулась к кобуре, перебитыми пальцами он попытался нащупать пистолет, но оружия там не оказалось. Врач, прибывшей кареты скорой помощи, оказал ему первую помощь, а стоявший позади милиционер с искренним интересом профессионала изучал «Вальтер» и размокшее немецкое удостоверение майора Вермахта Брунса Ф. Грэфа.

– Может быть, это актер? – предположил мальчик из толпы, – у нас недавно кино про войну снимали.

Обессилевшего Грэфа погрузили на носилки и отвезли в больницу, где он провел несколько дней, приходя в себя. Вскоре для допроса его посетил сотрудник в штатском.

– По вашему мнению, какой сегодня год? – начал разговор контрразведчик.

Грэф заговорил по-немецки, что ничего не понимает и отказывается сотрудничать. Тогда агент повторил свой вопрос на чистом немецком.

– Я в плену?

– Война давно закончилась, поэтому ваш статус непонятен. Вопрос в другом. Каким образом вы оказались здесь при оружии в немецкой форме и с документами офицера Вермахта?

– Я ничего не понимаю. А кто победил? – с дрожью в голосе спросил Грэф.

– СССР.

– Невероятно. Это безумие, катастрофа, – он закрыл лицо руками, – какой год сейчас?

– 1981г. Врач говорит, что вы страдаете психическим расстройством. По неизвестной причине внушили себе, что вы из Германии третьего рейха. Откуда у вас «Вальтер» и документы?

– Мне их выдал фюрер, – глядя в одну точку ответил подавленный немец.

– Хватит! Кое-что мне удалось выяснить. Сейчас вы проедете со мной в одно место. Думаю, это хорошенько освежит вашу память.

Милицейский «Уазик» медленно карабкался, переваливаясь через ухабы проселочной дороги. До этого, проезжая по городу, представитель «высшей расы» с изумлением смотрел на мирные улицы из будущего. Он отказывался понимать происходящее. Грэф проклинал себя, что отправился к знахарю. А, может быть, это кошмарные галлюцинации, а не будущее, успокаивал он себя. То и дело Грэф открывал и закрывал глаза, моргал с усилием, но тщетно, картинка иного сценария развития событий не менялась за окном автомобиля. Куда его везут? Машина преодолела поле и въехала в еловый лес. Дорога петляла среди деревьев. Наконец, «Уазик» затормозил, так как дорога переходила в тропу. Еще минут двадцать контрразведчик и его невольный попутчик преодолевали заросли бурной растительности, поднимая тучи комаров, чтобы выйти на опушку. Там – в еловой рощице вдали от людских глаз Грэфу предстал католический крест высотой в несколько метров, рядом на погосте возвышались мрачные надгробия с именами немецких интервентов. За местом явно кто-то ухаживал, где присутствовали чистота и порядок.

– Твоя плита справа, – указал рукой агент, ожидая реакцию.

На каменном надгробии пришелец из прошлого прочитал свое имя в готическом стиле Брунс Ф. Грэф, годы 1900 – 41. Он провел рукой по надписи, ощупывая перебинтованными пальцами каждую букву своего имени. Однако со стойкостью истинного солдата Грэф не выказал каких-либо эмоций по поводу незавидной участи, предначертанной ему в крестовом походе.

– Колодец, – обратился он к следователю, – я оказался в вашем времени через колодец.

Грэф в деталях поведал свою историю. После чего они немедленно отправились на поиски указанного хутора. Дело оказалось не хитрым по прошествии стольких лет. Выяснилось, что хутор с тех времен превратился в поселок. Следователю даже удалось побеседовать с пожилыми людьми, кто еще помнил деда Игната – знахаря, зверски замученного фашистскими захватчиками. Но что самое интересное, дом, где он жил, превратился в место паломничества, а в источник вернулась целебная вода. Ходила молва, что старец являлся видением возле источника, чтобы испить воды колодезной. Грэф вновь оказался во дворе дома прорицателя, куда его сопроводил сотрудник спецслужб. Сруб практически не изменился, только колодец был отстроен заново, и его оголовок украшала замысловатая резьба в виде славянских узоров. Обследовав источник, агент к своему глубокому разочарованию ничего не обнаружил, а на просьбу Грэфа войти в дом отреагировал безразличием. За немцем захлопнулась дверь, и он прошел в хату. Грэф остолбенел, и холодный пот прошел по его спине при виде старца. Как такое возможно? Знахарь живо суетился возле печи, не обращая внимания на вошедшего.

– А, ты здесь? – обратился Игнат к нему. Видя растерянное недоумение на лице интервента, он продолжил, – я показал тебе один вариант из множества событий. Ты сам сделал свой выбор 22-го июня 1941г. Он и получил развитие.

– Верни меня в мое линейное время.

– Время объемно, поэтому ты уже вернулся, переступив мой порог.

Грэф машинально раскрыл кобуру, там он обнаружил свой пистолет, проверил нагрудный карман – документы на месте. И самое главное белые кожаные перчатки заложены за ремень.

– Возможно все изменить, здесь и сейчас. Сделай иной выбор.

– Чем я и займусь, я разорву цикл, теперь осечки точно не будет.

Смакуя момент, убийца стал надевать перчатки и раскрыл кобуру.

– Никто не в силах лишить меня права выбора.

– Ты так ничего и не понял. Он уже выдернул кольцо.

– Кто?

В это мгновение за дверью дома раздался глухой хлопок от взрыва гранаты, послышалась беспорядочная стрельба. Грэф вздрогнул, он выбежал во двор, где увидел сопровождавших его мотоциклистов, они суетились возле колодца. Один из солдат побежал в дом прямо навстречу Грэфу, но он не свернул в сторону при виде офицера, а пробежал прямо сквозь Грэфа, затем второй солдат задел его плечом, но Грэф не почувствовал толчка. В хате раздались выстрелы. Он подошел к колодцу, никто не обращал на него внимания, Грэф безучастно смотрел, как несколько солдат его охранения тщетно пытались вернуть к жизни окровавленное тело майора. Он сделал свой выбор.

Вещий сон

Дилан ждал Полину в ресторане почти час. Девушка опаздывала по неизвестным причинам. Еще утром он заказал столик в респектабельном ресторане и предупредил Полину, что эта встреча будет очень важной в их жизни. Он постоянно смотрел на свои часы и терпеливо ожидал. Полина обожала рыбную кухню в ее любом проявлении, поэтому выбор пал на заведение, где подают экзотические морепродукты. Дилан мечтал удивить девушку и сделать этот вечер незабываемым, ведь он собирался просить у Полины руки. Молодой человек находился в очень приподнятом настроении и чувствовал, как легкое волнение наполняло адреналином его кровь. Дилан дал указание официанту, что как только появится его спутница, тот должен был тотчас подать дюжину самых крупных закрытых океанских устриц на льду с розовым шампанским. Однако прошел еще час, девушка не появилась, на телефон не отвечала. Расстроенный, он собрался уходить и уже поднялся из-за столика, как вдруг в зал ресторана вошла она – дива в прекрасном вечернем платье с декольте, которое взбудоражит ум любого мужчины и вызовет зависть у женщин. Не обращая внимания на оценивающие взгляды окружающих, она подошла к столику. Они поцеловались. Возможно, Дилану показалось, но от Полины повеяло алкоголем, он предпочел не обращать внимания. Джентльмен помог ей сесть за столик. В ту же минуту официант исполнил указание – устрицы с шампанским были поданы.

– Я не задержу тебя. Меня ожидают.

– Что случилось?

– Постараюсь быть краткой. Ты знаешь мой недостаток. Я всегда говорю людям правду в глаза. Мы должны расстаться. Я честно пришла сказать тебе об этом, Дилан.

– Причина?

– Состояние твоих дел в компании неважно. Более того, я справлялась у своего дядюшки, ты весь в кредитах.

– Да, но, – попытался возразить Дилан.

– Не перебивай. Ты не сможешь обеспечить меня.

Озадаченный Дилан не находил слов. Они сидели в молчании минуты две. Полина отводила глаза. С дрожью в голосе молодой человек возобновил беседу:

– Знаешь? Сегодня под утро мне приснился очень странный сон. Кто-то из тумана сказал мне, что сегодня я сломаю зуб и стану очень богатым. Никакой связи. Глупый сон. Зуб я еще не сломал – богатым не стал. А ты веришь в вещие сны?

Полина рассмеялась.

– В сны я не верю. Впрочем, в Бога тоже. Это игры твоего подсознания. Ты же недавно лечил зуб мудрости. Надо идти. Меня ждут. Прощай и прости.

Она поднялась и поспешно удалилась под провожающие взгляды посетителей. Дилан остался на месте. Смешанные чувства одолевали им. Такого удара от любимого человека он даже предположить не мог. Целый год он красиво ухаживал за Полиной, делился с ней энергией любви, отказывал себе во многом ради возлюбленной, ценил ее достоинства и уважал недостатки. Единственное, что он ненавидел в отношении любимой так это морепродукты. Дилан на дух не переносил подобные гастрономические прелести с детства, но ради Полины он продолжал терпеть и сопровождал пассию в рестораны со средиземноморской кухней. По сути, это за-за Полины дела в фирме ухудшились, так как он тратил свое бесценное время и все заработанные деньги на нее, а в ответ получил холодное «прости». Обозленный, Дилан схватил самый крупный экземпляр моллюска и острый французский нож. Он вскрыл устрицу, даже не посмотрел на содержимое и моментально употребил ее целиком. Страшный хруст раздался у него в голове. Дрожью прошел по всему телу, от боли он вскрикнул и приподнялся. Сидевший за соседним столиком пожилой посетитель подумал, что молодой человек подавился и заторопился к нему, чтобы помочь. Дилан осознал, что залеченный недавно зуб мудрости раскололся на части. Осколки зуба он сплюнул в салфетку и кое-что еще – то, обо что он сломал зуб. Это была горошина черного цвета размером с крупный лесной орех. Изумительная жемчужина скатилась с салфетки и звонко ударилась о ножку бокала с вином. Дилан держался рукой за больное место и продолжал пристально смотреть на шедевр природы. Пожилой человек, оказавшейся невольным свидетелем произошедшего, аккуратно взял жемчужину идеальной формы в руку. Игра оттенков ее темно-зеленого цвета вызывала особенные чувства. В этот момент Полина вернулась, чтобы забрать свою сумочку, которую она забыла на столике.

– Я ювелир. И признаюсь, что за всю историю своей практики мне не доводилось встречать подобный великолепный экземпляр. Чёрная жемчужина – очень редкое явление. Найти ее невероятно сложно, но вам улыбнулась фортуна.

Золотых дел мастер любовался переливами жемчужины в свете и продолжил:

– По легенде вы обретете взаимную любовь на века и станете очень счастливым человеком. Ее стоимость может превышать миллионы. Вам очень повезло с мужем, – обратился он к девушке и вернул жемчужину Дилану.

– Тебя ждут, – выговорил Дилан, обращаясь к Полине, с перекошенным лицом от боли.

Девушка с завистью закусила нижнюю губу, схватила сумочку и побежала к выходу, обернувшись несколько раз.