Воскрешение: Роман

Ася поморщилась.

– Ладно, – ответила Ира, – проведу с?ней завтра воспитательную беседу. А?Андрея вы там не мурыжьте, хорошенького понемножку. Спать очень хочется.

Повесила трубку.

– Спать, конечно, дело хорошее, – подумав, сказал Натан Семенович, – но вы, Андрюша, все равно не убегайте так сразу. Верочка расстроится, что вас не застала. А?дщерь моя, когда вернетесь, все равно третий сон смотреть будет. Не первый год ее знаю. К?тому же Ася сказала, что на Белоозере вы нашли нечто совсем уж удивительное. Можно будет прийти взглянуть?

– Забрали, – ответил Андрей довольно мрачно.

– Кто забрал?

– Ну как кто? – Андрей мрачнел на глазах все больше. – Друзья наши бесценные из немаленького домика-пряника.

Натан Семенович удивленно поморщился и?взглянул на Андрея еще раз.

– Да что ж?вы там такое нашли? – удивился он. – Скелет немецкого диверсанта? Водородную бомбу? Рассказывайте-ка по порядку. Знаете же, что дальше меня не пойдет. Кстати, подписку о?неразглашении заставили подписать?

– Нет, – ответил Андрей. – Хватит того, что рукопись забрали.

– Тогда все нестрашно, – снова весело сказал Натан Семенович, а?Андрей раздраженно подумал: «Тоже мне утешение. Точно так же он мог сказать: хоть не съели, ну и?ладушки».

– В?монастыре долго копали, – начал Андрей, – почти все лето. Когда я?подключился, вторая смена заканчивала. А?потом, когда уже собрались уезжать, там и?копать-то стало почти невозможно, нашли тайник. Ход прямо из-под стены, да так, что можно хоть рядом стоять, ничего не заметно. Камни да и?камни. Практически случайно нашли, по звуку. Оттуда лестница вниз, просто метростроевцы какие-то. Сначала мы думали, что обычный тайник на случай набегов, да так и?казалось. Вытащили некоторое количество древностей, задокументировали. А?потом в?схроне за камнями нашли эту рукопись; сама рукопись века пятнадцатого, но оригинальный текст, возможно, еще домонгольский. В?основном по-гречески, немного, кажется, по-древнееврейски. На древнееврейском у?нас никто не читает, а?по-гречески дребедень какая-то; вроде смысл есть, а?вроде его и?нет. Не понимаю, зачем монахи ее хранили. Да еще так. Похоже, весь схрон ради нее был построен.

– Эх, отца бы туда, – заинтересованно сказал Натан Семенович. – Он на древнееврейском читал. Но под Белоозером? Там же ни греков, ни евреев. Думаете, монахи были способны ее прочитать?

– Может, и?могли, – ответил Андрей. – Не все, конечно. Да только непохоже, чтобы ее вот так вот всем выдавали, как в?читальном зале на Фонтанке. Короче говоря, мы вызвали специалистов, особенно по древнееврейскому, а?приехали специалисты в?штатском и?нашу рукопись сразу же забрали. Заинтересовались даже. Важная, сказали, находка для русской истории и?истории народов СССР, но несвоевременная – несвоевременная, когда братские народы Египта, Сирии и?Палестины в?который раз готовятся защищаться от израильской агрессии.

Андрей даже крякнул от негодования.

– Дурачье! – закричала Ася, которая сегодня слушала эту историю во второй раз. – Узколобые, бессмысленные дураки! Разве наука может быть несвоевременной?

Андрей кивнул.

– Так мы и?не узнали, что же такое нашли, – добавил он. – Может быть, ее хоть прочтут там. Хотя, наверное, просто в?спецхран засунут, пока братский народ Египта будет советскими танками горстку евреев утюжить. Если у?него получится, конечно.

– Отберите орден у?Насера, – пропела Ася, нервно стуча ладонями по столу. – Не подходит к?ордену Насер.

– Нет уже Насера, – прервал ее Натан Семенович, – кончился.

– И?больше мы ничего такого уж совсем особенного не нашли, – добавил Андрей.

– Ладно, – сказал Натан Семенович, – не в?тайнах счастье. Возвращайтесь-ка вы пока к?Ирке и?детям, а?я?на днях постараюсь познакомить вас с?другом. Отцом вашего Сережи, между прочим. Хотя отношения у?них не очень простые. Или его позову в?гости. Он был у?меня солдатом, танкист от Бога. А?солдатом – потому что из ссыльных. Может, он тебе про твою рукопись что и?объяснит. Если захочешь, то позову в?гости и?твоих приятелей-археологов.

– Танкист из ссыльных? – удивился да и?засомневался Андрей. – Про греческую рукопись из-под Белоозера? А?по части куска на древнееврейском – мне ж?ему и?показать-то нечего, даже если он на древнееврейском и?читает. Кроме половины страницы, даже меньше, я?успел вслепую переписать.

– Ладно, ладно, – сказал Натан Семенович устало. – Спорщик. Не читает он на древнееврейском.

– Петр Сергеевич в?Русском музее работает, – объяснила Ася, отвечая на недоуменный взгляд Андрея. – Хотя быть бы ему на пенсии. А?вообще-то он бывший граф. Такой вот старый, уставший от мира человек. Увидишь.

– Это Ася считает, что он граф, – не согласился Натан Семенович. – Я?в?это не верю. Да и?сам он ничего такого не говорил.

– А?Тамара Львовна говорила, – снова вмешалась Ася.

– Тамара Львовна – хороший человек, – примирительно ответил Натан Семенович, – только я?бы не стал так уж безусловно принимать каждое ее слово. Она не со зла, просто мир кажется ей таинственнее, чем на самом деле. – Потом снова повернулся к?Андрею: – Ирише скажи, что Верина двоюродная сестра из Хмельницкого скоро приезжает. Не забудешь? И?чтоб не думала увиливать. Я?знаю, что твоя жена думает о?родственниках. Вон Ася их любит, хоть и?ехидничает.

Андрей решил немного пройтись. Он шел и?думал о?том, что так и?не привык к?этому холодному и?затворенному городу, несмотря на то что живет здесь столько лет, много работает, много общается, много думает и?здесь родились его дети. «Но каждый раз, – подумал он, – в?самое неожиданное время в?нем поднимают занавес, и?вдруг понимаешь, что еще почти ничего про него не знаешь». У?них в?Москве так никогда не было, или почти никогда. А?еще именно в?тот вечер он впервые подумал – и?с?тех пор не мог забыть эту мысль – что, может быть, женился не на той сестре. Андрей шел по вечерней Петроградской; навстречу шагам бил снег. Он растерянно и?сбивчиво думал об утраченной рукописи, незнакомом фальшивом графе из Русского музея и?нагрянувших на их раскоп людях в?штатском, а?потом поймал себя на том, что, вместо подражания хриплому магнитофонному баритону, тихо поет с?ни на что не похожими Асиными интонациями: «Отберите орден у?Насера».

« 5 »

Внутри было темно. Щекой Митя чувствовал толстое – кажется, шерстяное – тело висящего пальто. Было тесно, спина не находила себе места из-за каких-то проминающихся, но и?пружинящих коробок и?незнакомых, непонятных палок. Затаив дыхание, Митя просунул руку за спину и?попытался отодвинуть особенно толстую жердь, которая больно и?неуступчиво упиралась в?спину и?не давала выпрямиться. Висящая одежда окружала его своей тяжелой бесформенной массой, и?прошло несколько минут до тех пор, пока он понял, что так мешавший ему предмет был неразобранной трубкой от пылесоса. «В?шкафу?» – мысленно удивился он и?сразу же сообразил, что шкаф, в?который он так второпях забрался, находится в?прихожей почти у?самой входной двери. «И?где, как не здесь, – объяснил он сам себе, – следует обитать пылесосу». Пока Митя обо всем этом думал, стенной шкаф стал казаться ему небольшой пещерой, в?которой жили всевозможные одушевленные и?не совсем одушевленные вещи. Вопреки всем правилам, ему захотелось открыть дверь, впустить в?шкаф свет и?рассмотреть их поподробнее; но желание продолжать оказалось сильнее. Он даже затаил дыхание и?услышал, как где-то совсем далеко перекатывались чуть слышные знакомые и?незнакомые голоса взрослых.

Бесшумно изогнувшись, Митя повернулся и?уткнулся лицом в?никелированную трубку, отодвинул ее подальше от себя, поближе к?углу шкафа, попытался забраться еще глубже и?неожиданно нащупал еще одну палку с?толстым электрическим кабелем, намотанным вдоль всей ее длины. Этот предмет ему тоже был знаком. Он назывался тем же самым словом, что и?странный потный человек, раз в?месяц приходивший к?дедушке и?бабушке с?какими-то своими непонятными кремами, размазывавший их по светлым дощечкам пола, а?потом втиравший эти кремы в?пол прикрепленной к?ноге щеткой. Этот человек был бы, наверное, похож на конькобежца, если бы не его угрюмое лицо и?не его упрямое стремление не ускользнуть, а?как раз наоборот – раз за разом возвращаться к?одним и?тем же дощечкам, медленно пропитывавшимся блестящим солнечным светом. Что же касается того – другого – полотера, который он только что обнаружил в?углу, то такой же иногда давали и?Мите; его надо было держать за откидывающуюся ручку, а?полотер гудел и?жужжал, тяжело катился по комнатам, увлекая за собой и?его, Митю, оставляя на полу такое же, как и?его человеческий собрат, хоть и?не столь яркое, свечение. Стараясь ничем не нарушить тишину, Митя оттолкнул всю найденную одушевленную технику в?дальний угол шкафа, откинулся назад и?почувствовал на лице отчетливое дыхание.

– Да не сопи же так, – прошептал голос. – Тебя даже бабушка услышит.

– Как ты здесь оказалась? – возмущенно сказал Митя.

– Замолчи, – ответила Арина.

Митя обиделся и?ненадолго вправду замолчал. Некоторое время они сидели в?шкафу молча.

– Но как это ты успела первая? – снова спросил Митя, и?сестра очень отчетливо и?неожиданно его ущипнула.

От удивления Митя то ли икнул, то ли крякнул.

– Ах вот где он, – услышал он голос Игоря; дверь открылась, и?их одушевленная пещера наполнилась светом.

– В?кладовке! – радостно закричал голос. – Он просто спрятался в?кладовке.

За спиной Игоря стояла эта новая девочка с?бантом; именно к?ней Игорь и?обращался. Митя начал медленно вылезать, аккуратно поправляя за собой висящие куртки, пальто и?всевозможные странные вещи, которые он так и?не сумел рассмотреть в?темноте, а?теперь было поздно.

– А?Арю вы уже нашли? – спросил он недовольно.

– Не, – ответил Игорь и?объяснил новой девочке по имени Катя: – Она самая хитрая. Пигалица из всех нас самая хитрая.

Катя промолчала и?как-то неопределенно окинула взглядом коридор и?кухонное окно в?конце его.

– Может быть, она в?ванной? – спросил Митя. – Вы там не искали?

– Нет, – сказал Игорь. – Не такая она маленькая и?глупая. – Но потом добавил: – А?может, она нас всех перехитрила и?сидит в?ванне?

Но в?ванной ее не было.

– Пора звать детей, – сказала Ира. – Что-то они совсем заигрались. Так нельзя.

Позвала их, не очень громко, но отчетливо. Они переглянулись, но сделали вид, что не слышат.

– Дети, – снова раздался голос мамы, теперь уже гораздо громче и?с?ноткой раздражения; вслед за ним, чуть позже, но и?увереннее, голос Петра Сергеевича: