Философия полёта. Небесные истории – 6

В декабре я познакомился с «отелем» аэропорта Игарка. С самим аэропортом я завёл знакомство чуть ранее – ещё по желтеющей осени мы приземлились в Игарке, так как Алыкель накрыло туманом. Но тогда погода в Норильском аэропорту быстро наладилась, и мы улетели, не познав чудного гостеприимства местных отельеров. А вот в этот раз вышло иначе.

Под новый 2004-й год на нас, «больших туполистов», ниспослали благодать в виде нескольких рейсов, и часть из них я выполнил с отцом в одном экипаже. 27 декабря наше турне завершалось возвращением из Красноярска в Норильск, после чего мы планировали на перекладных добраться опять же в Красноярск, там сесть на поезд и встретить Новый Год в кругу семьи в Барнауле.

Норильск есть Норильск. Задуло, завьюжило и, как обычно, не вдоль ВПП, а поперёк. Сцепление на промёрзлой полосе уже не проходило для посадки с таким боковым ветром. Покрутились, пока позволяло топливо, и, не дождавшись улучшения, потопали в Игарку.

Полосу в Игарке зимой не чистят, и мы садились на хорошо укатанный снег. Завораживающее представление – самолёт Ту-154 садится в белое-белое поле…

Посадка была очень непростой – на снежной целине глазу не за что ухватиться, практически нет возможности увидеть высоту над землёй на важнейшем этапе полёта – выравнивании. А скорости у Ту-154 на посадке весьма приличные. Полоса в Игарке недлинная, заход выполнялся по примитивной системе неточного захода, ОСП, по двум дрожащим стрелочкам, показывающим примерное направление на два радиомаяка, расположенных в створе ВПП – «по приводам», а не по ИЛС, которой мы, сегодняшние пилоты, так избалованы.

Кроме того, именно в этот день столько месяцев надёжно проработавший 85395 вдруг закапризничал – ещё на заходе в Норильске стал отказывать один из рулевых агрегатов АБСУ[16 - Автоматическая бустерная система управления.], отвечавших за демпфирование колебаний самолёта по курсу. Бортинженер производил какие-то манипуляции, затем подключал его повторно, агрегат работал, но вскоре снова высвечивал табло «Отказ».

В обстановке начал появляться запах адреналина.

В Игарке

Но, продемонстрировав ещё один пример спокойствия и уверенности, отец мастерски выполнил посадку в сумерках в чистом поле, в котором лишь перед самым приземлением стали угадываться контуры взлётно-посадочной полосы. Как жаль, что не было тогда камер GoPro – спокойную слаженную работу экипажа в усложнившихся условиях полёта и посадку «в поле» стоило бы показать общественности. У меня нет сомнений – любители авиации возвели бы это видео в статус легендарных.

Погода в Норильске так и не улучшилась, аэропорт закрылся по регламенту, и мы вместе с пассажирами потопали в гостиницу.

…Где-то в другой галактике пилоты нежились в джакузи, попивая холодную воду со свежевыжатым лимонным соком. А мы с боем разместили пассажиров в занесённой по второй этаж снегом гостинице (если это громкое слово можно применить к тому зданию), а затем и себя – в четырёхкоечном номере с видом на заслонивший окно сугроб.

Гостиничный номер в Игарке

Сколько-то часов проворочались на неудобных продавленных кроватях. Даже, наверное, подремали. Вдруг Норильск дал лётный прогноз, о чём сообщила дежурная по этажу. Мы взбодрились и обрадовались, однако Судьба продолжала испытывать наш экипаж на прочность.

Сначала долго решали вопрос с заправкой – обычная для тех лет проблема взаиморасчётов между авиакомпаниями и аэропортами. Решили. Но затем несколько часов подряд не запускалась вспомогательная силовая установка (ВСУ). Самолёт, наш любимчик-кормилец, что-то совсем раскапризничался.

Погода в Норильске постепенно ухудшалась, да и Игарку начало заметать, вокруг самолёта стали расти сугробы…

Бортинженер уже взмок в холодном самолёте, раз за разом нажимая кнопку «Запуск ВСУ». Капризная установка никак не хотела работать. Зажав терпение в кулак, мы ждали от него хороших новостей, но их не было.

И всё-таки ВСУ запустилась!

Уже «положив» на все разрешённые РЛЭ количества пусков, бортинженер в сердцах заявил: «Видимо, придётся здесь новый год встречать!» В мои планы сия романтика не входила, я попросил разрешить нажать кнопку запуска ВСУ. Тот махнул рукой: «Чего уж там, одним разом больше, другим меньше!»

И мне повезло! ВСУ запустилась с первой же попытки! Фантастика! Необъяснимо!

Однако это было ещё не всё. После того, как запустили ВСУ и посадили пассажиров… выяснилось, что самоходный трап, сделанный на базе какого-то грузовичка доленинской эпохи, не может отъехать от двери нашего самолёта.

У него закончился бензин.

Еще полчаса потребовалось на то, чтобы найти и залить в его бак ведро бензина. Затем ещё примерно столько же запускали ему двигатель – стартер сдох, крутили рукояткой. Наконец, щедро сдобренный ненормативной лексикой, трап отъехал…

И тут диспетчер передал, что ветер в Норильске не проходит для нашей посадки! Мы не можем принять решение на вылет…

Боюсь, я не смогу передать эмоции, которые воцарились в кабине нашего самолёта после этого сообщения. Опустошенность… Разочарование… Что делать? Идти в гостиницу? А пассажиры? А Новый Год?..

Отец решает подождать новую сводку, и, видя такое упорство в достижении цели, Судьба смилостивилась – через полчаса ветер стал проходить миллиметр в миллиметр. Жаль, я не знаю фамилию и имя этой Судьбы, позволившей нам принять решение на вылет. В любом случае, спасибо!

Мы рванули в Норильск!

Долетели очень быстро – тут лететь-то всего ничего… Но погода прямо перед носом нашего лайнера снова испортилась.

Мы начали нарезать круги, проклиная всё и вся – так не хотелось опять лететь в Игарку. Но Стихия, видимо, решила, что она уже вдоволь посмеялась над нами. Ветер вдруг изменился, стал проходить, причем с запасом, и мы наконец приземлились.

Новый 2004 год мы с отцом встретили в Барнауле. Феерично удачный 2003-й закончился абсолютной победой!

В следующий раз Норильск я посетил лишь в конце 2008 года или даже в начале 2009-го после окончательного вывода Ту-154 из парка ставшей зелёной авиакомпании «Глобус». Мы начали летать туда на 737. Я, будучи инструктором, давал обязательные «провозки» в Норильск другим командирам.

– Ну, здравствуй, Норильск! Сто лет тебя не видел! – сказал я про себя, едва сдержавшись от просившегося продолжения фразы. Норильск, ставший моей лётной школой, определенно не заслуживал её произнесения.

Мне очень повезло начать свою летную карьеру на большом реактивном самолёте именно в Норильске, пусть даже номинально мы и числились «красноярскими», и очень повезло работать именно с этими людьми.

Аэродром с милыми особенностями

2013 год, ноябрь

Да неужели? Не может такого быть! В Москву, несмотря на конец ноября, всё-таки пришла зима? А я-то по снегу соскучился, в Норильск собрался – на сугробы посмотреть! Может, уже и не стоит лететь?

Эх! Вот здорово было бы… Звонишь в планирование, говоришь: «Алё, здрасьте! У меня сегодня вечером Норильск по плану… был. Знаете, я не полечу. Не хочу!» И на том конце телефонной трубки тебе понимающим голос отвечают: «Да-да, Денис Сергеевич, конечно! Ставим вам выходной! Приятного отдыха!»

Увы, так не бывает.

Размечтался!

Сегодня мне назначен ночной рейс в Норильск, значит предстоит поздним вечером пробираться в гараж, спасая форменные ботинки и брюки от грязи и луж. Сяду в Бегемота[17 - Прозвище автомобиля «Форд Эксплорер» (здесь и далее – прим. автора).] и, аккуратно уворачиваясь от лихачей с летней резиной, гарцующих на неосвещённых дорогах, покачу в аэропорт Домодедово.

Днём я периодически контролировал погоду в Норильске. Пришлось для этого открывать сайт «Гисметео» – на сайтах с авиационной погодой сводок для Норильска нет, так как этот аэропорт исключён из международного сообщения. Но и куцей гисметеовской информации было достаточно, чтобы понять – в Норильске установилась обычная погода.

То есть плохая.

Сильный порывистый ветер, снегопад – этого достаточно, чтобы предположить, что не следует ждать хорошей видимости от аэродрома, в котором по статистике полгода царствует ненастная погода. Рейс обещает быть нескучным, но буду надеяться на то, что когда в кабине летят нормальные парни, погода улучшается. Так я люблю приговаривать, чтобы не зацикливаться на ожидании неприятностей.

Сегодня я полечу в правом кресле, а в роли командира будет хорошо знакомый мне пилот Валентин Долгов. Когда-то я, как инструктор, начинал его ввод во второе пилоты Боинга 737 и сразу отметил старания и способности этого парня. Но ещё больше – его скромность и интеллигентность. Клянусь, я не так уж много встретил в своей жизни людей, которые не употребляли грубых бранных слов (я сам, увы, не исключение), но от Вали я никогда не слышал ничего скабрезного. А ведь парень родом не из столиц, а из деревни в пензенской области.

Есть с кого брать пример!

Валентин уже год как летает командиром, и в этом его качестве мы ещё в кабине не встречались, поэтому мне дюже интересно посмотреть на него в профессиональном плане, я очень хочу подтвердить свои положительные впечатления от наших первых совместных полётов.

– Добрый вечер! Глобус, Норильск, Окань.

Кодовые фразы пропускают меня последовательно через заслоны в виде работниц службы авиационной безопасности и стартового медицинского контроля. Спускаюсь в «подземелье», где расположена комната для подготовки к полётам, именуемая брифингом. «Подземельем» она является относительно уровня первого этажа аэровокзала, а на самом деле стоит строго на уровне земли, если смотреть со стороны перрона.

В брифинге привычно людно – традиционную любовь россиян к ночным перелётам не победить, для пассажиров очень удобно летать из Москвы в удалённые регионы по ночам. Поэтому поздним вечером из Домодедово и других московских аэропортов так много рейсов на восток – по местному времени самолёты прилетят рано утром, а затем, погрузив местных сонных пассажиров, вернут их назад во времени в раннее утро Москвы.

Да, для пассажиров это удобно, а вот нам и нашим коллегам придётся провести ещё одну бессонную ночь. Нет, я не жалуюсь, я лишь констатирую. Летать по ночам – это наша работа, за это нам платят. Я даже знаю пару пилотов, которые уверяют, что по ночам им летать нравится больше, чем днём.

Но я не знаю ни одного пилота, мечтающего о полётах в Норильск!