Философия полёта. Небесные истории – 6

Алыкель, аэропорт Норильска… Эх! Это такой аэропорт, где ты никогда не можешь быть ни в чем уверенным. Ты можешь вылететь в Норильск, имея информацию о чудесной погоде и отличном прогнозе… и уйти на запасной, так как непосредственно перед твоим прилётом аэродром накроет густым туманом. Причём закроется только Алыкель – вся округа будет чистой!

Зимой (а зима в норильском регионе почти круглый год) там задувают сильные ветра, перемешивая снег, лежащий на земле, со снегом, выпадающим из облаков, снижая видимость до минимальных значений. Поперёк взлётной полосы стелется позёмок, что при низкой видимости буквально сносит «башню» у пилота на посадке и взлёте – бывает непросто выдержать направление на полосе, в свете фар видя мутную пелену слева, справа, сверху, когда перед тобой поперёк полосы завораживающе ползут косы снега, теряясь в светлой мути без признаков горизонта. Полоса Норильска не оборудована огнями осевой линии, поэтому выдержать точное направление на взлёте и посадке в таких условиях – не самая простая задача.

Ко всему прочему, при посадке с курсом 193 на первых шестистах-семистах метров пилота поджидает особенность норильской полосы – знаменитый «пупок», воспетый Василием Васильевичем Ершовым. Полоса на этой дистанции увеличивает свой уклон, причём значительную часть этого «пупка» угол превышает максимально допустимое значение. Приземление до «пупка», то есть на бугор, несёт риск грубой посадки к вящей радости руководителей пилота и инспекторов «Росавиации».

А после бугра ВПП начинает уходить вниз, нервируя пилотов, которые во избежание посадки «до» этот пупок с запасом перелетели, и теперь самолёт пытается сесть, но бетон постоянно убегает из-под колёс. И при этом тебя прилежно сносит боковым ветром.

Ну как, скажите мне, можно такой аэропорт любить?

А я Норильск люблю. Мне он очень дорог, ведь именно здесь я начинал свою дорогу в большой авиации.

Зашёл в брифинг, поздоровался с коллегами. Подхожу к терминалу AIMS, регистрируюсь, сообщая авиакомпании о том, что прибыл на рейс. Заодно отмечаю планируемую загрузку: 192 пассажира!

Ого!

И удивляюсь я не просто так – компоновка нашего самолёта рассчитана лишь на 160 человек в пассажирских креслах.

Но ещё больше позабавила меня информация о рейсах, в которой значились аж пять рейсов с номером GH 2251 и все на Боинге 737—800 с бортовым номером VP-BNG, стоящем на 53-й стоянке. При этом у одного в графе «Примечания» было пусто, а у остальных значилось «Прогноз не позволяет принять решение на вылет».

Забавно! Видимо, не зря сайт «Гисметео» мне показывал плохую погоду в Алыкеле – скорее всего, мои коллеги вчера так и не улетели из Москвы.

К терминалу подходит знакомый пилот:

– Привет, Денис!

– Привет!

Пожимаем руки. Коллега интересуется:

– Ты далеко?

– В Норильск

– С Леоновым?

– Нет… а почему с ним должен?

– Он вроде в гостинице днём отдыхал.

А, ну вот и ответ. Значит, парни вчера действительно не вылетели и отправились в гостиницу дожидаться погоды. А сегодня уже наша очередь пробовать улететь, и их пассажиров переписали нам… Да только вот сто девяносто два человека к нам при всём нашем радушии не влезут. Но это уже не моя забота, это пусть ЦУП[18 - Центр управления полётами авиакомпании.] решает – то ли поставить два самолёта, то ли отправить часть пассажиров другой авиакомпанией, то ли второй борт следом за нами пустить.

Забегая вперёд – в итоге пустили второй.

Приходит Валентин, здороваемся, перекидываемся парой слов о занятных явлениях, связанных с нашим рейсом. Никуда не торопящийся флайт-диспатчер ещё не принес нам пакет полётной документации со сводкой погоды, поэтому мы пока не можем заняться анализом и предсказаниями будущего наших пассажиров.

Узнаю, что для Валентина этот рейс в Норильск в качестве командира всего лишь второй, поэтому я с ним и лечу в качестве инструктора – на «провозку». Замечательно! Буду делиться своим скромным опытом и рекомендациями по выполнению полётов в этот не самый скучный аэропорт.

Решаю не дожидаться неторопливого дядьки, узнать погоду можно и самому – просто подойти к стенду информации около комнаты метеорологов и посмотреть. Что мы с Валей и делаем.

А вот это уже интереснее! Основной прогноз Алыкеля обещает к нашему прилёту ветер 220 градусов, 14—19 метров в секунду, видимость 700 метров, облачность на высоте 60 метров, сильный снег, метель и всё такое прочее. «Улучшение» в виде ослабления ветра до «всего лишь» 11—14 метров в секунду ожидается с полуночи по всемирному времени[19 - Время на нулевом меридиане, обозначается как UTC. От него отсчитываются часовые пояса. Например, Москва в 2021 году опережает всемирное время на 3 часа.], но ветер при этом повернется до 240 градусов. И это не сулит нам ничего хорошего – ветер станет более боковым, а в фактической погоде сцепление на полосе указано как 0,33, то есть плохое.

Скользкие полосы предъявляют жёсткие ограничения к боковому ветру. Более того, правила аэропорта Норильска требуют уменьшения предельно допустимой боковой составляющей ветра на один метр в секунду. То есть, если у нас в авиакомпании для плохого сцепления установлено ограничение восемь метров в секунду для строго бокового ветра, то для Норильска ограничением будет семь.

Рядом чешут головы коллеги из «Таймыра», планирующие лететь туда же. Из обрывков фраз понимаю, что в их компании установлены ещё более низкие значения по предельному боковому ветру. Хотя самолёт один и тот же – Боинг 737—800. Вы спросите, как такое может быть? Да всё просто – «Боинг», как и любой другой иностранный производитель, не устанавливает ограничения по ветру, это дело эксплуатантов – определить их для себя. «Боинг» даёт лишь рекомендации.

В былые годы диспетчер знал ограничения по ветру для каждого самолёта советского производства. И перед тем, как разрешить командиру принять решение на вылет, взлёт или посадку, проверял: а имеет ли право данный экипаж взлетать или садиться при таком ветре? Иногда не проходило буквально 0,1 метра в секунду, и диспетчер не разрешал, а экипаж неприлично ругался.

Мы сегодня в несколько лучшем положении, чем коллеги из «Таймыра»… хотя смотря с какой стороны посмотреть. Иногда намного спокойнее никуда не лететь, чем вылетать в предельных условиях.

Видимость в Норильске тоже не ахти. Фактически сейчас двести метров, но по боковым огням[20 - Имеются в виду боковые огни ВПП.] высокой интенсивности она больше – шестьсот пятьдесят. Но в любом случае это ниже минимума (900 метров), который норильский диспетчер считает единственно верным для всех, да только вот по методике определения минимумов нашей авиакомпании, утвержденной, кстати говоря, государством, он составляет 550 метров[21 - Когда-то минимумы отечественных аэродромов определялись по одной и той же методике. Затем эксплуатантам разрешили определять минимумы по своим методикам, утверждая их у государственного регулятора. Но диспетчеры аэропортов продолжали (и до сих пор продолжают) оперировать своими цифрами, что приводит к ситуациям, когда экипаж совершает посадку ниже минимума по мнению диспетчеров. После чего идёт сообщение об инциденте, и начинается бюрократия.]. То есть нам подходит.

И, что характерно, ветер нам тоже подходит! В прогнозе, который мы только что изучили, направление «откуда дует ветер» указывается относительно истинного севера. А курс ВПП измеряется относительно севера магнитного. Для тех, кто не очень прилежно слушал учителя географии в школе, напишу: истинный север и магнитный не совпадают. Более того, в разных точках планеты компас будет показывать разное отклонение между направлением на истинный и магнитный – из-за магнитного поля в местности, где стоит человек с компасом. Разница называется магнитным склонением.

Этому три года учат в лётном училище! (А где-то даже пять).

Если перевести истинное направление 220 градусов из прогноза Норильска в магнитное, то окажется, что ветер дует практически по полосе. Курс у норильской ВПП – 193 градуса, а магнитное склонение – 19. Значит ветер дует с курса 201 градус, то есть боковая составляющая… практически отсутствует.

Замаячивший было перед глазами заманчивый шанс пойти спать в гостиницу, тает на глазах.

– Ну что, Валентин, каким будет твоё решение?

– Полетим!

Я, пока невидимые агенты Стихии не услышали залихватский тон моего коллеги, быстренько поправляю:

– Попробуем полететь!

Хоть в Норильске и очень скользко как в прямом так и в переносном смысле, но по сухим требованиям документов погода позволяет принять решение на вылет. Радует то, что в расчёте нам предлагается не только запас топлива, позволяющий долететь до двух запасных аэродромов – Сургута и Нижневартовска, – но и сверх того нам нальют керосина ещё на двадцать минут полёта. Запас душу греет – если сразу не повезёт с погодой, будет возможность немного покружиться над Норильском, подождать «окно». А если погода не улучшится, то спокойно улетим в Сургут, где, согласно прогнозу, погода обещает быть хорошей.

Интересуюсь:

– В какую сторону предпочитаешь лететь?

В душе я тайно надеюсь на то, что Валентин предложит лететь в Норильск мне. Мне как-то спокойнее брать на себя ответственность за сложную посадку, чем наблюдать со стороны.

– Если ты не против, я полечу туда.

Ну что же, это даже похвально.

– Хорошо. Сам напросился!

Манящий образ гостиничной кровати лопнул, как мыльный пузырь.

Ничего иного не остается.

Летим!

Тс-с! Попробуем полететь!