Сорока

– Чего-чего, а что стихи будешь писать – не ожидала.

– Сам не ожидал. Во время перекура на работе – бац! и попёрло.

– И что ж делать будем?

– Ничего… переживём, – Аркаша грустно усмехнулся. – Буду вести себя как обычно, а там поглядим.

– Не боишься, что уведут?

– Если не увели до сих пор, потерпим ещё чуть… Между прочим, вдруг у неё друг есть. Как думаешь?

– С трудом верится. Она слишком любит себя. Мне так показалось… А хочешь, я Макса расспрошу?

– Расспроси. Только так, между делом.

– Замётано. Слава Богу, ты серенады не поплёлся петь под окнами.

Аркаша услышал как открылась входная дверь.

– Предки пришли. – Он сложил листок и сунул в карман.

8

Неделя медленно, но шла к концу. Пятница. Аркаша пребывал в прекрасном расположении духа. На работе выдали премию за добросовестный труд, что стало неожиданностью, так как он думал, грамоты, благодарственные письма и премии за добросовестный труд канули в Лету вместе с утопическим светлым будущим коммунизма. Но, похоже, ошибся. И ошибся приятно. Неожиданно приятно.

За работой и домашними хлопотами (они с отцом по вечерам реконструировали подпол – живут на первом этаже) думы о Лене постепенно отодвинулись на второй план. И сейчас, подходя к дому, мысли его были о еде и о Сашке, с которым он хотел, как обычно по пятницам, попить пива. Пора было начинать выходные. Тем более, на носу дискотека.

Дома никого: уходил первым, приходил первым. Стянул кроссовки, прошёл на кухню поставить чайник и…

И тут зазвонил телефон. Кто говорит? Слон.

…встал с чайником в руках, решая: поставить его на газ или же взять трубку.

Так и не решив, он подошёл к телефону с чайником в руках.

– Алло.

– Аркаша, ты?.. Привет. Слушай, Аркаш, можно зайти к тебе? Мне срочно с тобой нужно поговорить, – звонит Ромка.

– Если срочно – говори. Куда спешишь, пожар где?.. Хуже!?.. Ну… Приезжай, раз уж тет-а-тет и хуже пожара… Но ты только слишком не торопись, а то я после работы, голо-о-одный… Через час? О’кей, жду, – Аркаша подержал трубку, слушая гудки, будто те могли что-то добавить, положил и озадаченно хмыкнул. Недобрый червячок шевельнулся в душе. Но тут сильнее зашевелился червячок в желудке, и Аркаша вернулся на кухню. И поставил чайник на газ в тот самый момент, когда пришла с работы мама.

9

В ожидании Ромки Аркаша разглядывал фотоальбом, вспоминая, при каких обстоятельствах и по какому случаю были сделаны фотографии. Аркаша обожал фотографироваться, особенно с друзьями, поэтому чаще всего это происходило спонтанно и без особых случаев. Просто весёлое времяпровождение. Из воспоминаний Аркашу вырвал звонок в дверь. Открыл отец, Аркаша услышал голос Ромки и взглянул на часы. «На двадцать минутраньше. Великий, видать, пожар», – подумал он.

Ромка вошёл в комнату, когда Аркаша убирал альбом в стол.

– Здорово, пожарный. – Аркаша выпрямился, протягивая руку.

– Привет. Почему пожарный?

– Так ведь пожар у тебя. Весь в пене, смотрю.

– А-а… извини, не усидел. – И уселся на Аркашину кровать.

– Рассказывай, что за переполох в доме Облонских.

– «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…»

– И кто же гений чистой красоты? – до неприличия догадливый червячок снова зашевелился в Аркашиной душе. – Хотя, постой. Угадаю. Лена?

Ромка удивленно посмотрел на друга выпученными глазами.

– Тебе кто сказал?

– Говорю же – угадал. Иногда нужно заставлять работать серые клеточки, как говорил Пуаро.

– Тебе точно никто не говорил?

– Кто бы мне мог сказать, интересно?

– Ну… Макс, например…

– Он мне даже не звонил. Давай, не томи. Выкладывай уже.

– Ладно, держи. – Ромка взял зачем-то в руки пустой подкассетник с обложкой «The Prodigy», которого слушала Катька на своем плеере, прокашлялся и начал:

– Я ведь к ней всю неделю ходил… Ну, типа к Максу, но ради неё. Макс – классный пацан! Помнишь, когда они пришли вдвоём на КВН? Я тогда так сразу в осадок выпал, веришь? – Аркаша повел бровями, мол, нашёл чем удивить, и снова вспомнил строчку из какого-то стиха: «Не только ты, мой друг, не ты один…»

Ромку удовлетворило выражение его лица, и он продолжил:

– Хм-м… Она такая прикольная, весёлая… но, знаешь, ведёт себя, как кошка… играет что ли.

– Во что играет? Ром, давай конкретно, не мути воду. – Аркаша, кажется, начал понимать к чему клонит друг, и ощущение было, будто кто-то невидимой рукой давит на диафрагму.

– Конкретно, говоришь? Ладно… Короче, ситуация такая: я влюбился в Лену, она ко мне пока (он сделал ударение на «пока») равнодушна, но я собираюсь добиться её благосклонности. Друга у неё нет, но друзей, просто друзей, хватает. Ей постоянно звонят, в гости приходят, но я так понял, они не помеха…

– Это всё хорошо. А я причём? – становилось тошно.

– А при том! Я пришёл просить тебя, чтобы ты не мешал мне. – Аркашино сердечко ёкнуло, он настороженно спросил:

– Странная просьба. К чему бы?

– К тому, что она о тебе расспрашивала.

– Да-а!? – Аркаша не смог скрыть волнения, сердце зашлось. – И о чём расспрашивала?

Ромка подозрительно зыркнул на друга, но продолжил. Оставалось сказать самое главное, то, за чем пришёл.