Сорока

– Ну, есть ли у тебя подруга, чем занимаешься, куришь ли… о многом. Больше всего она удивилась (он не стал говорить, что обрадовалась), что у тебя нет подруги… Короче, я хочу тебя попросить: завтра на дискотеке не приглашай её на «медляки», ладно? Пожалуйста.

Аркаша заставил себя усмехнуться в своей обычной манере.

– Ладно, друган, какие проблемы! Замётано. Желаю удачи и предлагаю чаю. Будешь?

– Не-е! Через час с Леной встречаюсь. Уговорил, что погуляем вдвоем. – Ромка заулыбался. В отличие от Аркаши, он был весьма доволен разговором и засчитал очко в свою пользу.

– Тогда беги, пожарный… да за брандспойтом следи.

Через минуту Ромка вприпрыжку бежал по направлению к остановке, в полной уверенности, что будет единственным Ленкиным кавалером на дискотеке. «И после неё тоже!» – была его заключительная мысль.

– Аркадий, а что Рома быстро ушёл?

– На свидание торопится.

– На свидание? С кем?

– С девушкой, мама, с девушкой. – Аркаша чмокнул маму в лоб и прошёл в комнату. Всё настроение отправилось к чёрту и не обещало скоро вернуться. К Сашке идти расхотелось.

– Хорошо живёт на свете только Винни Пух. – Он плюхнулся на кровать, закинул руки за голову и уставился в потолок.

Время сделало незаметный прыжок в полтора часа, заблаговременно распахнув перед Аркашей двери вселенской меланхолии. И вдруг эти двери резко захлопнулись, когда Катька с разбегу свалилась на его кровать и толкнула обеими руками в грудь.

– Ты чего валяешься? Пошли гулять!

Аркаша взвизгнул (в его-то голове те пресловутые двери хлопнули).

– До инфаркта доведёшь ведь! – выкрикнул он, а когда проморгался и глянул на сестру, лучащуюся счастьем, спросил: чагой-то она такая счастливая? Но вопрос отпал сам собой, в дверном проёме появилось такое же счастливое лицо Макса. Всё ясно. Хотя нет, не всё. Появился один вопросик, который непременно должен будет задаться. Но не сейчас, нет, потом… но обязательно сегодня.

Друзья поздоровались, перекинувшись парой безобидных шуточек. И Аркаша, глядя на этот «Твикс» – сладкую парочку, запихнул куда подальше мысли о Ромке и разговоре с ним; лицо просветлело.

– Мам, мы гулять, – спустя пять минут оповестила предков Катька.

– Не нагулялись ещё? – спросил отец.

– Ладно, дочь, только не долго. Аркаша?

– О’кей, мам.

И это «не долго» продлилось до самого темна…

– Кать, домой пора, а то мать потом тебя не пустит.

– Пошли, – Катя вздохнула и прижалась к руке Макса.

– Да не вздыхай ты так! Завтра вся дискотряска в вашем распоряжении.

– Точно. Ещё и надоесть друг другу успеем, – сказал Макс.

– Чего? Ах, значит, я тебе надоела, да? Не успел познакомиться, и уже надоела! – она оттолкнула Макса, приняв позу разъяренной тигрицы, готовой за любое неверное слово выцарапать глаза.

Аркаша рассмеялся, а Макс, само покаяние, протянул руки к Кате.

– О, свет моих очей, как ты могла только подумать такое!

– Так-то! Знай наших, – она для проформы погрозила пальчиком и дала себя обнять.

Они подошли к дому.

– Макс, я тебя провожу немного… Если не против?

– Конечно. Разве я могу быть против…

– Ты смотри, не отбей у меня его, красавчик! – сказала Катька, упрев кулак в Аркашину грудь.

Аркаша, изображая гея, почти пропел:

– Ну… я даже не знаю… ради тебя разве что…

Макс с Катькой прыснули.

…Уже включились фонари. Тускло мерцают недавно проснувшиеся звёзды, а бледная луна висит потерянная среди потемневшего «купола неба», будто боясь, что он возьмёт-таки и покачнётся. Прохладный ветерок гоняет по улицам всевозможные городские запахи и запашки. И вот сейчас двум друзьям, идущим сквозь дворы, в нос ударил характерный запашок прогнивших отбросов из находящегося неподалеку переполненного контейнера. Друзья, сморщив носы, не сговариваясь, повернули в сторону центральной городской дороги, продолжая разговор.

– Как же вы сегодня с Катькой встретились?

– А я её с учёбы встретил и погулять предложил.

– Я так и подумал… Только ждал этого пораньше.

– Пораньше?

– Ну да. Картина Ренина «Влюблённый по уши»… – Аркаша осёкся, вспомнив почти те же слова из уст Ромки, а противный голосок в голове проскрипел: «Ты провожаешь её брата, а он – его сестру». Осечка была мимолетной, Макс не успел ничего заметить, и Аркаша продолжил, словно и не прерывался:

– Но вот скажи мне, Макс, как ты решился? Ведь ты писал мне, что ни за что не будешь связываться с малолетками. И мы с тобой решили…

– Знаю, Аркаш. Я поэтому не приходил и не звонил всю неделю. Все думал, думал… Но сколько не раскидывал мозгами, всё одно: засела твоя сестрёнка, крепко засела и не желает выпроваживаться. Как про Шурика: «Я с именем этим ложусь, я с именем этим встаю…» Короче, понял, что поиски подруги для меня закончились, не начавшись. И вот решился сегодня: была не была, выясню, получится у нас что-нибудь или нет… А что малолетка, так ты и сам-то…

– Чего сам? – встрепенулся Аркаша.

– Я ведь тоже не слепой! Помню, как ты в лице изменился, когда Ленку увидел.

– Неужели заметно было? – Аркаша покраснел.

– Да нет. Если бы я не смотрел на тебя в тот момент, то и не знал бы. Ты умеешь быстро остужать эмоции.

– Значит, и она могла видеть… – задумчиво пробормотал Аркаша.

– Ленка? Не знаю. Возможно.