О чём рассказали картины

– Осип, – казал Антон Павлович слуге, – прими вещи у господ артистов. И чаю нам принеси в мастерскую, пожалуйста.

Гости, освободившись от тюков, неторопливо следовали за хозяином.

– Други мои, – продолжал объяснять Антон Павлович, – мне только эскизы и позы схватить. Опосля уж доработаю, не впервой. Бывало начнёшь портрет, а заказчик вдруг спешно должен идти. А потом – карандаш живее, точнее выхватывает черты.

– Хотелось бы понять мизансцену так сказать, расстановку действующих лиц, – сказал Василий Алексеевич Троепольский принимая накидку жены.

– Расстановка простая – молодой князь вымаливает прощение у девушки, чью семью он приказал убить.

– А она его любит, – спросила Татьяна Михайловна Троепольская.

– Трудно сказать, – задумчиво сказал Антон Павлович, – Давайте разбираться вместе.

– Давайте, – не сговариваясь хором ответили гости.

– Молодой человек, горячий, с неуёмной гордыней, охочий до женского полу, засылает сватов к гордой девушке из знатного рода.

– А он не знатного, – спросил Иван Афанасьевич.

– Мать была наложницей князя. Тот сына признал, но…

– Но все остальные видели претендента,– сказал Василий Алексеевич, – Следовательно вокруг него все только и делали, что ненавидели, наушничали, подстрекали. Тяжко мальчику досталось.

– А, как известно «сын рабыни тот же раб», – сказал Антон Павлович, – Вот гордячка и обошлась с ним как сочла нужным – втоптала в грязь. А тут ещё брат его к ней сватается, да и торговые вопросы назрели. В общем, всё один к одному. Парень на дыбы и пошёл крушить направо и налево. Убил своего братца, насильно взял гордячку. Потом порешил её братьев и отца. А после этого уже кинулся в ноги – каяться.

– Интересно, каким образом он сумел «взять гордячку», – спросила Татьяна Михайловна, – Меня хоть режь, будет по моему.

– В разных летописях по разному, – сказал Антон Павлович, – но все утверждают, что «взял насильно в жёны».

– Ну это как-то, всё туманно, – сказал Иван Афанасьевич вынимая из коробки и внимательно разглядывая красный кафтан.

– Давайте по порядку, – сказал Василий Алексеевич, – Два брата сватаются к одной, старший фаворит, младший – отвергнут и унижен. Младший убивает старшего, а девица принимает его как победителя дуэли.

– Тогда, – подхватила мысль мужа Татьяна Михайловна, – она могла быть сломленной.

– И Владимир взял её «по волчьи», – резюмировал Антон Павлович.

– «Волчья свадьба» это когда невесту умыкнули? – спросил Иван Афанасьевич.

Щелкнули пальцы, хлопнули ладоши, застучали в топотушках каблуки.

– «Козушка белоногая по горке ходила, – запела Татьяна Михайловна, – дразнила, поддразнивала серого волка».

– Да-да, именно так, – сказал Антон Павлович, – она подчинилась победителю, но утром он приказал ей при всех снять с него обувь как знак её покорности.

– Она отказалась, – сказала Татьяна Михайловна и топнула.

– Второй раз публичного унижения князь не стерпел, – подхватил Иван Афанасьевич, – и ударил свою строптивую жену.

– Тут вступились отец с братьями, – продолжил Василий Алексеевич.

– Но балом правил Владимир, – подытожил Антон Павлович.

Все участники импровизации объединенные одной сценой дружно выдохнули, устало расположились в креслах и замолчали.

Каждый из них пытался представить как всё это было на самом деле. Пережить вместе с героями летописи каждый шаг, каждое слово.

Только Антон Павлович бешено работал карандашом, создавая наброски, глядя на воодушевленные лица друзей.

Вечер был долгим, споры горячими, песни с танцами, многочисленные наброски сделаны. Гости довольные выполненной работой разошлись по домам, а сам художник утомлённый работой забылся в дрёме, прямо в гостиной.