Злые времена. Книга первая

– А как же, буду конечно. Вот счас из машины выйду и доберусь до тебя. Чайник ставь, тетеря – и отключился.

Я бегом рванул на кухню, подкинул угля, бросил на плиту чайник и пошел умываться. У Лехи слово с делом обычно не расходится. Сказал, что уже рядом, значит, сейчас в дверь постучит. И точно, только я почистил зубы, как в дверь уверенно забарабанили. Я отпер дверь. На пороге стоял мой брат.

Здоровенный медведь, шириной плеч ровно в двери. Ростом, правда, он не шибко меня выше, но здоровый, как бульдозер. Так его в городе и звали – Леха Бульдозер. Прикатать он мог любого, быстро и без затей, но был добрым и на конфликты шел неохотно, в отличие от меня. Зато уж если его разозлить, душно становилось всем – и правым, и виноватым. Мы обнялись. Он легко приподнял меня над землей и так сдавил, что ребра хрустнули громче обычного. Поставил меня на место, отстранил, разглядывая:

– А ты ничего, мужаешь.

– Пойдем, чайник вон уже крышкой брякает.

И точно, с кухни доносилось звонкое блямканье крышки чайника. Я по старинке любил железный чайник на печке греть, ну теперь-то на камине, понятное дело.

Брат бросил на пол объемистую сумку, разулся, скинул куртку и пошел следом за мной на кухню.

Уселся у камина в мое кресло, откинулся, закурил.

– Ты все бобылем, братик? Хоть бы бабу какую приютил что ли… – завел он свою шарманку.

– Да отстань ты с бабами своими! Далась тебе моя половая неприкосновенность.

Брат жалобно протянул:

– Ну может хоть кошку какую?

– Блин… – я протянул ему кружку с чаем.

– Ну или крысу. Или хомяка…. Слушай! – глаза его загорелись какой-то идеей – а давай я тебе ферму муравьиную подарю? А чего? Ухаживать за ними не надо, а все живая душа в доме. Точнее, пара сотен душ – он заржал, едва не выплеснув чай себе на колени.

– Все бы ржать тебе – проворчал я, наливая чай и себе.

Брат посерьезнел вдруг:

– Слушай, Сань. И не говори, что не слышал. На нас надвигается большая задница.

Я вскинулся удивленно:

– На кого это на нас?

– На всех нас – он неопределенно махнул рукой – на всех.

Я промолчал, глядя на него исподлобья. Его место службы предполагает доступ к разной информации, и к преувеличениям он никогда склонен не был, очень трезво всегда все оценивает.

Брат помолчал и продолжил:

– Ты же знаешь, откуда я вернулся? Так вот там у них идет бешеная мобилизация всех и вся. И у нас тоже. Ты телек смотришь вообще?

Я отмахнулся:

– Иди глянь на него, он пылью зарос. Некогда мне его смотреть, брат. Да и чего там увидеть-то можно? Что все у нас хорошо, а вокруг враги?

Брат чрезвычайно серьезно ответил:

– Вот именно, Саня. Кругом враги. И главный из них готовится долбануть по нам ядреными ракетами. И это не шутка нихрена, скажу я тебе. Там – он ткнул указательным пальцем в потолок – такая суета идет, ты себе не представляешь. Они архивы жгут. Часть вывозят, но часть – жгут. И семьи свои вывозят куда-то на Урал и к нам сюда, в Горный Алтай. И это страшно. Все войска по секретке подняли в полную боевую, ракетчики усиление получили из наших.

– Слушай, ну сюда-то им нафига ракетами долбить? Тут кроме шахт и заводов нет ничего.

– Уверен? – многозначительно спросил Леха.

– А что, есть что-то этакое, да? Да все бы знали…

– Так все и знают. Ты про Завод забыл что ли?

Ну да, Завод. Завод имени Черных, на котором производили взрывчатку для горных работ.

– Там ведь не только аммонит с угленитом делают. Есть там секретка.

Я слушал брата и не мог поверить в то, что он правду говорит. Но он явно не шутил.

– И чего делать?

– Готовиться, брат. Я ведь сюда тоже не просто так приехал.

– Лех, ты ведь понимаешь, что если это не шутка, то смысла готовиться никакого нет. Если к нам сюда бомба ядерная упадет, всему хана придет. И всем. Да блин, даже и не ядерная – хорошего не будет.

Леха хитро посмотрел на меня:

– Э нет, брат, шалишь. Ракете сюда долететь не так и просто – мы ж в самой серединке считай! Вокруг ПВО столько, что мама не горюй. Но вот если все же долетит, то много чего уцелеет…

– А радиация?! Это ж… это ж… да хрен тут кто выживет!

– А шахты? В Москве вон народ в метро ховаться будет, а у нас за неимением метро остаются шахты… – он задумчиво покрутил в воздухе сигаретой и отхлебнул чаю. Посмотрел на меня долгим взглядом и сказал, показывая взглядом на кружку:

– Например, чай.

Я посмотрел на него недоуменно:

– Что – например, чай?

– Например, чай будет в диком дефиците. Как и сигареты, и еще куча всего того, что в обычной жизни можно купить в магазине. Ничего этого не будет, понимаешь?

Я медленно кивнул:

– Понимаю. И патроны, и оружие, и еда, и топливо… е-мае…

Брат назидательно поднял палец вверх:

– Вот именно. Так что готовиться – это, во-первых, создать запас для себя, а во-вторых, наметить, где его пополнять для себя и других в случае чего. Ну и обеспечить себе возможность этого пополнения.

Я поднялся: