Президент нищих

– Сил душевных и физических для хлопот над страной.

– Подольше бы в строю.

Возбуждение нарастает.

– Токмо бы нам помочь.

– Решите нашу проблему, на Вас одного надеемся.

– Деньжат бы добавить.

– На коленях молим о помощи.

– Слезно просим.

– Умоляем.

Бесчисленные просьбы сыпались одна за другой, не позволяя под общим валом разобрать хоть одну.

– Хорошо, Хорошо – Президент поднял руки чтоб утихомирить толпу.

– Все ваши пожелания я услышал. Все принял к сведению. Сегодня же, после встречи, начнем работать. Будем помогать. Подключим дополнительные ресурсы. Но всем следует запастись терпением. Вопросы не простые. С наскока не решаются.

Блаженные выдохи и слова благодарности были ему ответом. Лица в толпе расплылись в одобрительных улыбках.

И тут по толпе побежал гомон умиления. Толпа расступилась, открывая проход. Все на время забыли о своих проблемах, чтоб пропустить к Президенту маленькую девочку. Ее миниатюрные ручки неловко теребили подол платьица в горошек, накручивая его на пальчики. Неуверенно смотрит она снизу вверх, заглядывая в лица окружающих ее взрослых, ища лицо того самого. И вот ее испуганные, очень выразительные голубые глаза заметили его.

– Дайте ребенку сказать – кричат из толпы.

– Тише вы, дайте слово. Не смущайте девочку.

– Ну же, милая, говори. Что бы ты хотела? – Президент присаживается на одно колено и обхватив теплую маленькую ручку своей ладонью, второй рукой гладит ее по голове, чтоб немного успокоить.

– Господин Президент – торжественно, словно цитирует новогодний стих, начинает ребенок – Мы с мамой, от всей души хотим пожелать Вам здоровья! Храни Вас Господь и дай Вам сил для работы на благо нашей великой страны – говорит ему девочка.

– Спасибо, родная. Ну, а что же ты, хочешь? Где твоя мама? Может ей нужно помочь?

Он приподнимается, чтоб посмотреть по головам, нет ли ее поблизости.

– Где мать – спрашивает охрана.

– Приведите мать – вторит толпа.

Наконец появляется мать. Ее румяное лицо рдеет от смущения, и она неуклюже обнимает дочь.

– Да у нас все есть. Нам ничего не нужно. Лишь бы у Вас все было хорошо.

Опять это ощущение. Ее лицо кажется ему знакомым.

– Ну хорошо, хорошо. Как скажете – немного раздосадовано ворчит он – Давайте дальше.

Охрана вновь начинает активно работать локтями отбрасывая толпу в стороны.

Он энергично вбежал по лестнице. Наверху, на почтительном удалении от трибуны, его уже ждали губернатор, мэр, несколько местных министров и главврач больницы, пожалуй самый испуганный в этой компании человек. Все они расплылись в улыбках и шумно аплодировали, стоя строго в соответствии с субординацией. Губернатор единственный позволил себе сделать несколько шагов навстречу и тепло поприветствовал его. Затем представил Президенту своих подчиненных и в самую последнюю очередь главврача. Тот был настолько ошарашен, что только и мог мямлить «Спасибо», да «Большая честь». После, Президент подошел к трибуне, откуда должен был произнести приветственные слова. Перед ним была обширная площадка, где за несколькими рядами ограждений и бойцов специальных подразделений, каждому его слову внимала порядком подогретая предыдущим выступающими, толпа. Люди радостно кричали, махали шариками и небольшими флажками. С такого расстояния он с трудом видел их лица, их улыбки казались такими призрачными, но общее настроение напоминало веселье небольшого городского праздника.

Чуть выше толпы, в первом ряду, отгороженные от него только рядом охранников стояли репортеры. Операторы телевизионных каналов нацелили свои камеры в ожидании его выступления. Репортеры настороженно ловили каждый звук, вытягивая вперед диктофоны, дабы не пропустить ни одного сказанного слова. Фотографы фиксировали каждый жест, каждую улыбку.

Речь не заняла много времени. Толпа взвыла от восторга, как по указке. Далее, было традиционное разрезание ленточки. На золотом подносе, с красным платком на дне, ему протянули изящные ножницы богато украшенные драгоценными камнями. Их специально возили с собой для таких процедур. Он взял их и поднял вверх. Заработало множество вспышек, немного ослепивших его. Когда вспышки утихли, подошел главврач, в его руке тоже были ножницы, но попроще и они заметно дрожали. Ленту держали мэр и губернатор. Губернатор сказал пару слов о том, что они открывают новый корпус и под гром аплодисментов лента была разрезана на несколько кусков.

Небольшая экскурсия по главному корпусу больницы не заняла много времени. В окружении многочисленной делегации Президент расхаживал по коридорам, заглядывая в кабинеты, приветствовал медицинских работников. Главврач постоянно был поблизости и рассказывал, какие работы были выполнены при ремонте поликлиники, внесенных изменениях и улучшениях, о далеко идущих планах по развитию больницы и огромном наслаждении испытываемом от работы здесь. Он старательно жестикулировал, сыпал терминами, и цифрами, как будто это должно было придать его словам дополнительный вес и чем уже порядком надоел.

– Знаете… – Президент внезапно прервал главного врача, от чего тот даже подпрыгнул – Я видел все это много раз. Кабинеты, заставленные дорогущим оборудованием, яркие медицинские лампы, от которых щуришься, просторные операционные с мониторами и стальным инструментом, это все я видел. Это производит впечатление, ну первую пару раз, но не более. Пустить пыль в глаза погуще… Все так делают – показывают мне кабинеты со сложным оборудованием, как будто я могу отличить томограф от рентген-аппарата. Вы лучше покажите мне палаты где у вас больные лежат. Ведь для любой больницы что важнее всего? Пациенты? Ведь так?

Главврач закивал и расплылся в виноватой улыбке.

– С удовольствием покажем палаты. Пациенты очень довольны условиями со… Палатами, одним словом, очень довольны – сконфуженно исправился он.

– Пройдемте сюда – главврач пригласил их в смежный коридор.

Они двинулись через лабиринт из коридоров, переходов и лестничных пролетов, который заставил охрану изрядно понервничать, пока не перебрались в соседний корпус. Внешне он совсем не отличался от первого, все те же длинные коридоры с высокими потолками и рядами одинаковых дверей. Через каждый десяток дверей у стены стоял столик и стул для дежурных медсестер, но они почему-то пустовали.

– Это корпус дневного стационара. Здесь лежать больные. Давайте выберем любую палату и посмотрим как они себя чувствуют – объяснил главврач.

– Пожалуйста, выбирайте – кивнул Президент.

Главврач некоторое время переминался, словно хотел угадать дверь которую следовало выбрать, а затем решительно зашагал по коридору, легко постучал, открыл дверь и жестом пригласил войти остальных.

Первыми, разумеется, вошли пара здоровенных охранников, легко отодвинув в сторону главного врача и через пару минут подтвердили, что все в порядке.

– Палаты очень просторные, чистые – продолжил врач, когда все вошли – Окна большие – очень светло. Воздух регулируется климатической системой. Ультра-фиолетовая лампа не дает размножаться бактериям.

Палата и правда оказалась довольно просторной, настолько, что многочисленная свита Президента смогла уместится в ней, хоть и сильно потеснилась. Несмотря на открытую форточку в палате пахло свежей краской и пластиком, видимо от медицинского оборудования.

Президент слушал в пол уха, пока главврач клиники дотошно объяснял, что каждая палата имеет все необходимое оборудование сообщающее врачу о состоянии больного в режиме реального времени или на случай непредвиденных осложнений. Что кровати регулируются с пульта управления для удобства пациентов и врачей, которые с ними работают. Рассказал как старались они, чтоб больным было комфортно и безопасно находиться в их больнице.

В такие моменты сторонний наблюдатель, особенно не деятельный участник происходящего, а какой-нибудь зевака, легко бы заметил, что Президент не в своей тарелке. Он выглядел слегка сконфуженным. Настолько, что никто из присутствующих даже не допустил бы мысли о подобном. И все же он был единственным участником, который чувствовал себя неловко на этом представлении. За долгие годы он выучил правила ритуала, его порядок и особенности, но кажется так и не смог свыкнуться с тем, что этот самовоспроизводящийся ритуал существует и все старательно в нем участвуют. В такой ситуации особенно опасно сознаться себе, что ты не понимаешь сути и необходимости происходящего. А что если захочешь разобраться? И разберешься. Но лишь для того, чтоб уяснить что он, этот ритуал, пустышка. Тем более, что реальные-то решения принимаются вовсе не здесь, и не так, а кулуарно, за закрытыми дверями высоких кабинетов. Что будет, если все они разом спросят – а что мы собственно здесь делаем? И это проклятие спадет. Обрадуются ли они, смогут ли вернуться к настоящей работе? Вопрос риторический. Конечно нет. Как не вернуться на свободу дикому зверю выросшему в клетке, там его ждет лишь голодная смерть. А значит, все старательно изображают вовлеченность. В соответствии с чином принимают деятельное участие в происходящем, делают вид, что вникают в суть и принимают важные решения. И уж абсолютно точно, все причастные одобрительно кивают головами и не спускают осторожных взглядов с начальника, дабы не пропустить и малейшее изменение настроения, чтобы, упаси бох, не похвалить то, что хвалить не следует. Но как быть если Начальник ты? Сейчас Президент скучал.

Размеренное бормотание главного врача его мало интересовало и все же, время от времени, Президент переспрашивал или просил помощника записать что-то существенное.

Внимание Президента привлекло диковинное сочетание лампочек на крупном медицинском приборе, они вызывали особое ощущение. В каждой из них был заложен тайный смысл, каждая, несла частичку информации тому, кто умел считывать эти коды. И это только усугубляло ощущение бесполезности происходящей встречи. Наверно поэтому он не решился подойти к этому прибору, а подошел совсем к другому, попроще. Слегка постучал по пластиковой обшивке. Из глубины аппарата гулко ответила пустота. Главврач буквально втек между аппаратом и Президентом.

– А это аппарат для искусственной вентиляции легких, он помогает пациенту дышать.

– А гремит как пустой, потому, что содержит запас кислорода? – шутливо поинтересовался какой-то остряк из свиты.

Возникла напряженная тишина. От испуга лицо главврача стремительно меняло цвет от пепельно-серого до желтушно-белого. Президент, впрочем, и ухом не повел.

– Мы очень довольны как тут с нами обращаются – разрядил обстановку один из пациентов.