Разговоры с мёртвыми

Самоубийство – страшный грех. Во всех религиях мира. Душа наложившего на себя руки навеки неприкаянна.

Убивших себя считали детьми дьявола. Дома их разрушали, труп калечили, пробивали колом, рот протыкали иглой или вбивали в него гвоздь. У могилы рассыпали мак, который самоубийца должен считать до утра.

Дерево, на котором покойный повесился, срубали, иначе на нём повесится кто-то ещё.

В год по всему миру совершается полмиллиона самоубийств. Каждую минуту кто-то вскрывает вены, включает газ или становится на табуретку, чтобы упасть. Шестьдесят раз в день суицидальная попытка заканчивается успехом. На первом месте среди способов ухода в иной мир – повешение, потом – отравление (чаще у женщин), далее идут различные виды холодного и огнестрельного оружия, а также падение с высоты и утопление (тоже чаще у женщин).

Русалками считались утонувшие девы, мужчины – водяными.

Самоубийца после смерти в течение семи лет бродит в прежнем облике. Появляется в полнолуние, а в полночь приходит на место преступления.

Если повесился в лесу, кричит и свистит, сидя на дереве.

Мой брат ухмылялся мне из гроба.

По поверьям, самоубийц мучает жажда, и они вызывают засуху. Во избежание её живые должны приносить на могилу воду.

– Я не дурак, – отвечаю я.

Мой гость курит бесконечную сигару, развалившись на стуле.

– Как ты попал сюда? Я же разобрал печь, – мой голос дрожит.

Гость улыбается, зубы блестят, утопая в волосах.

– Через трубу. Как Санта Клаус, – он делает театральный жест в направлении трубы. – Тебе что-то не нравится?

Главное не раздражать его.

– Нет, всё нормально.

– Ты уверен? – мой приятель крутит кончиком хвоста, держа его в левой руке. – О чём думаешь?

– О прошлом.

Лучше не врать. На враньё уходит время, а любое замешательство насторожит Санта Клауса.

– Прошлое – хорошо, – с видом знатока кивает он и затягивается сигарой. – Помни о прошлом – и не потеряешь будущее.

С каждым словом изо рта гостя вылетает густой дым. Весь дом пропитан никотином.

– О чём конкретно думаешь?

– О друзьях.

– Друзья – святое, – соглашается гость. – Хочешь, расскажу тебе про друзей?

Чего я действительно хочу, так это, чтобы ты исчез.

– Вот говорят, друзья познаются в беде. Живёшь с ними рядом, взрослеешь, влюбляешься, учишься. А узнать их не получается. Как узнать, друг он тебе или нет, если с ним в беду не попал? А вот попал – милое дело – сразу узнал, кто есть кто. Помнишь, как тебе ломали нос на втором этаже, а на первом твой друг, Андрей Краскин, стоял и ждал, когда ты спустишься, в синяках, в рваном пуховике? А как сам ты ждал, когда обратятся к тебе, а Максима в это время били? И как потом отдал деньги этим уродам? Помнишь?

Мои часы отсчитывали пятнадцатый год.

Зимой мы проводили время на горке напротив Дома культуры.

Известный бабник Гена познакомился с двумя девушками из соседнего дома. Лене было пятнадцать, Вике – шестнадцать. Что их привлекало в нас – непонятно. Обычно девочки тянутся к парням старше их.

Гене одному было неудобно дружить сразу с двумя девочками, и он познакомил с Леной и Викой меня и моего лучшего друга Андрея Краскина.

Лучшего потому, что в школьном сочинении в восьмом классе на тему «Мой лучший друг» я писал о нём. И в девятом. Учительница заметила мою постоянность и похвалила:

– Не то что Евсеев, – будущий муж Тани, – сегодня у него один друг, а завтра – другой.

Вечер начинался с горки. Мы съезжали с неё в обнимку с девчонками. Горка была предлогом пообниматься. Иначе, чтобы обнять девушку, надо было встречаться с ней. Да мы и на свидании стеснялись прикоснуться к девчонке. Разве что пока никто не видит.

С горки, мокрые от снега и растрёпанные, мы шли греться в подъезд одной из девчонок. Они жили в соседней с Домом культуры девятиэтажке, и до десяти, а то и одиннадцати вечера мы играли в карты на бетонных ступенях и травили анекдоты.

Расходились по домам, ложились спать, а утром нас ожидала школа. После неё часы только и делали, что приближали время к вечеру. А как стемнеет, мы торопились на горку.

В один из вечеров мы не застали девчонок у Дома культуры. Гена предложил зайти к ним домой. Ни Лены, ни Вики дома не оказалось, зато нам сказали, что девушки у какого-то парня на дне рождения.

Зачем мы попёрлись к этому парню, ума не приложу. Видимо, по той же причине, из-за которой я спускался на второй этаж, подглядывая за Катей.

Гена позвал Вику.

Она объяснила, что парни с дня рождения взрослые. Юбиляру исполнилось двадцать пять, у него есть жена и ребёнок. Ещё двоим: девятнадцать и двадцать. Оба они бегают от армии, а нам лучше уйти.

Прежде чем удалиться, мы решили поиграть в карты возле квартиры именинника. Курили, смеялись, играли в дурака. В дураках остались все трое.

Через десять минут знакомые девчонок захотели курить и вышли в подъезд. А тут мы – и Лена с Викой нас знают, и парни об этом почему-то знают.

Тот, что пониже ростом, три раза спросил у каждого из нас закурить. Андрей дал ему две сигареты, а карлик не унимался, обводя нас мутным, пьяным взором. У него были кучерявые волосы и внешность человека, об которого одногодки вытирают ноги. А я считал себя крутым пацаном и был уверен в себе. Именно с этого дня жизнь начала ломать меня.

– А ты развернись и ещё раз повтори, – сказал я.

Кучерявый обернулся. Повторять слова не стал, но предложил подняться этажом выше. Там царила кромешная тьма: на втором, третьем и четвёртом этажах не горели лампы. Именинник жил на первом, и никогда подростки не собираются на первых этажах, потому что там постоянно ходят люди и приходится всё время вставать, чтобы пропустить их.

С переменным успехом Кучерявый пытался ударить меня, а я увернуться от него. С горем пополам мы нашли общий язык и спустились на первый этаж. Внизу друг Кучерявого, высокий парень, убеждал Гену с Андреем в том, какой у них наглый друг. При моём появлении Гигант перекинулся на меня:

– Ну ты офигевший в конец. Это тебе повезло ещё. А если бы другие попались, а? Хотя вообще-то, слушай, пойдём-ка подымемся.

Первый удар попал мне в затылок. Гигант специально отстал и стукнул меня сзади. Голова закружилась, и я быстро перестал понимать, что происходит. В закутке, где мусоропровод, здоровяк разминал на мне кулаки, а я только хлюпал под его ударами. Ноги стали, как растянутые пружины, изображение расплывчатым, из носа потекло. Фигура в свитере напрыгивала на меня и молотила по щекам, носу и подбородку. Справа воняло мусором, позади светилось окно.

Закончилось всё тем, что именинник решил посмотреть, почему парни так долго курят. И Андрею повезло, потому что Кучерявый заталкивал его в лифт. Именинник пнул Кучерявого по заднице, наорал на него.

Гигант, услышав крики, сразу прекратил избиение, обнял меня за плечо и запел нравоучительным тоном:

– Это тебе ещё повезло. Будь на нашем месте другие, ты бы огрёб по полной.