Дневник грабителя

Теперь-то я знаю, что на самом деле он не имел ни малейшего понятия, о чем толкует. Очевидно, эту фразу произнес при нем в кабаке кто-то из парней, и вот, не вполне понимая ее истинного значения, Олли просто ее воспроизвел.

Джерри смотрит на часы и говорит: пора начинать. Я выхожу из машины, а Олли пересаживается на сиденье водителя. Джерри отдает ему свой уоки-токи и велит в случае чего подавать нам сигнал.

Умно, черт возьми, не находите? Оружие, рация – нынче у нас имеется все, что нужно. Уоки-токи, конечно, не внушает особого доверия, это детская игрушка из игрушечного магазина, но Джерри клянется, что работает она исправно.

Я достаю из задней дверцы лестницу Джерри, и мы устремляемся к подъездной аллее. Фонарь по-прежнему не горит, и Джерри, бросив на него выразительный взгляд, криво улыбается. Мы приближаемся к дому. Он окружен высокими могучими елями, и, кроме Олли в фургоне, нас никто не может видеть. В стену рядом с коробкой сигнализационной системы я упираю верхнюю часть лестницы.

– Все в порядке, Олли? – спрашивает Джерри в рацию.

– Роджер, – отвечает Олли.

Мы с Джерри переглядываемся, он качает головой.

– И так всегда. Стоит дать человеку уоки-токи, и тот сразу начинает воображать себя Старски и Хучем.

Он отдает мне рацию, забирается вверх по лестнице к коробке сигнализации, достает из кармана маленькую ручную дрель и уже намеревается приступить к работе, как вдруг вскрикивает, роняет дрель и невероятно быстро спускается вниз до середины лестницы.

– Господи! Вот ведь черт! Черт! Черт! – бормочет он в панике.

– В чем дело? – интересуюсь я.

– Паук.

– Что?

– Паук. Только что пробежал по моей руке.

Я смотрю на него в ожидании пояснений.

– И?

– Я ненавижу пауков. Премерзкие твари.

– Премерзкие твари? И что ты предлагаешь мне сделать? Сбегать в соседний дом за мухобойкой?

– Нет, конечно, просто я...

– Давай скорее, черт побери, а то нас кто-нибудь увидит!

Я поднимаю дрель, подаю ее Джерри, он в явном волнении снова поднимается по лестнице наверх и начинает сверлить красную пластмассовую поверхность коробочки.

– Браво-ноль, я Альфа-один. Что у вас десять к четырем? Конец связи, – раздается из рации голос Олли.

– Заткнись, кретин. Твое дело – следить за обстановкой, – отвечаю я, надеясь, что исчерпывающе ответил на его идиотский вопрос.

Джерри убирает дрель обратно в карман, достает какую-то баночку с распылителем и на протяжении минуты вбрызгивает в коробку сквозь просверленную дыру какую-то дрянь. Потом достает другую банку-распылитель и закрашивает расположенную рядом сигнальную лампочку в черный цвет.

– Готово? Сигнализация отключена? – спрашиваю я, когда он спускается вниз.

– Наверное. Давай проберемся в дом, тогда и узнаем.

Мы складываем лестницу, прячем ее в кустах у ограды, чтобы позднее забрать, идем к задней части дома и сталкиваемся с третьим препятствием – двойными стеклами в окнах.

Я терпеть не могу эти двойные стекла и стараюсь не иметь с ними дела. Они обычно вставлены в алюминиевые рамы, и пробраться сквозь такие окна в дом чертовски сложно. Двойное остекление – нечто вроде пояса невинности, применяемого для разного рода сооружений. Но сегодня мы с Джерри настроены решительно, ничто не в состоянии остановить нас.

Джерри ощупывает первое стекло, легонько ударяет по нему костяшками пальцев.

– Что ты задумал? – спрашиваю я.

Джерри отступает на шаг назад и осматривает окна второго этажа. Я тоже на них гляжу, но никак не могу врубиться, что у него на уме. Джерри отходит еще на несколько шагов и останавливается посередине сада.

– Что ты задумал? – повторяю я свой вопрос.

– Дай-ка мне рацию, – говорит он.

Я подаю ему рацию.

– Олли? – зовет Джерри.

– Что?

– С дороги видна крыша этого дома?

– Передняя ее часть или задняя? – уточняет Олли. Джерри смотрит на меня с таким выражением лица, будто хочет поинтересоваться, не шутит ли Олли. Он не шутит.

– Передняя, – говорит Джерри, корча уморительную рожу.

– Подожди, сейчас проверю. Нет, можно сказать, не видна. Так, только расплывчатые очертания сквозь верхушки сосен. Но ведь уже стемнело.

– Спасибо. Продолжай наблюдение. И дай нам знать, если мы слишком расшумимся.

– Что ты имеешь в виду под "слишком"? – спрашивает Олли.

– Если шум долетит до тебя, это уже и будет слишком, – поясняет Джерри.

Он отдает мне рацию и говорит следовать за ним в передний двор. Я спрашиваю, куда мы.

– Окна на первом этаже сильно меня смущают, – отвечает Джерри. – Открыть их мы не сможем, а если станем бить, привлечем к себе внимание. Верхние окна чаще всего бывают менее неприступными, но в этом домике, похоже, и они такие же, как внизу. Но на крыше – я сразу это заметил – есть световой люк, и по всей вероятности он – единственное в этой хатке не двойное окно. Через него-то мы и проберемся вовнутрь.

– Нам придется лезть на крышу? – спрашиваю я.

– Тс-с! Не кричи так громко. Да, нам придется залезть на крышу. Это не составит большого труда, вот увидишь.

– Не понимаю, каким образом мы сделаем это? Твоя лестница слишком короткая, а свой чертов вертолет я, к большому сожалению, забыл дома.

Мы останавливаемся у парадного, и Джерри указывает мне на стену особняка.

– Моя лестница, если ее раздвинуть полностью, поднимет тебя до середины этого домика, а может, даже на три четверти. Остальной путь до крыши ты проделаешь и без нее – посмотри, сколько между выступающими кирпичами углублений и как густо растет плющ.