Дневник грабителя

И я уверен, на этом ерундовом деле моя карьера не закончится.

– И так далее и тому подобное и так далее и тому подобное и так далее и тому подобное... – опять на последующие полчаса заводится Мэл.

– Бекс! – кричит кто-то откуда-то справа. – Бекс! Любое прерывание моего кошмара я принимаю за счастье. Слава Богу! Ко мне приближается Парки.

– Парки, дружище! – кричу я ему в ответ, останавливая Мэл посередине ее "и так далее и тому подобного". – Как поживаешь?

Он говорит, у него все в порядке.

– Пошли познакомишься с моими приятелями.

Мы довольно долго стоим с этими ребятами в стороне – курим и треплемся о том о сем. Одно за другим зачитывают наши имена, и кто-то из нас уходите пожеланиями удачи. Нас единит щемящее чувство товарищества – меня, скинхеда, парней, обвиненных в совершении каких-то тяжких преступлений. Большинству из этих людей в обычных условиях я не помог бы выбраться из горящего дома, даже если бы мне это ничего не стоило. Наверное, мы испытываем сейчас по отношению друг к другу столь теплые дружеские чувства только потому, что все влипли в одно и то же время и все в душе страшно боимся того, что с нами произойдет в ближайшем будущем.

Мы – подонки, и костюмы на всех нас сидят нелепо.

– Я, пожалуй, пойду, – раздается у меня из-за спины голос Мэл.

– Что?

Я поворачиваю голову.

– Я целый час сижу одна, а ты развлекаешься болтовней, обо мне и не вспоминаешь.

Рон (обвиненный за нанесение кому-то телесных повреждений) пытается успокоить Мэл, произнося:

– Ооооооооооооо! Все смеются, и я тоже.

Мэл называет меня ублюдком и демонстративно удаляется. Я чувствую некоторое облегчение. Мне вообще не хотелось, чтобы она тащилась со мной сюда сегодня – я никогда в этом не нуждаюсь, – но ей почему-то всегда кажется, что без ее нравоучений и ворчания я пропаду. Когда помимо Мэл со мной приходит в суд кто-нибудь еще, я могу терпеть ее присутствие (точнее, не обращать на него внимания). Но сегодняшний денек до появления Парки (обвиненного в получении денег обманным путем) был для меня сущим адом.

– Не порвать ли тебе с этой злюкой, Бекс? – спрашивает Парки.

– Я и сам частенько об этом подумываю, – отвечаю я.

– Могу познакомить с достойной заменой.

– О нет! Спасибо.

Энди (угон автомобиля) возвращается из здания суда, и мы все начинаем задавать ему обычные вопросы: к чему приговорили, что сказал судья и все такое.

Вслед за ним выходит швейцар и говорит, что начинается перерыв, во время которого мы можем сходить в кабак и, если надо, помочиться. По крайней мере мне кажется, что он сказал именно эти слова.

Знаете, иногда у меня возникает такое чувство, что я слышу лишь то, что мне хочется слышать.

Мы всей компанией выходим из здания суда, идем в пивную и занимаем в ней целый угол. Над барной стойкой крупными буквами написано: УПОТРЕБЛЕНИЕ НАРКОТИКОВ ЗАПРЕЩЕНО. Вывеска предназначается скорее не для нас, а для местных властей. Вряд ли какой-нибудь скинхед с вытатуированными паутиной на шее и кольцами на лице или кто угодно другой станет баловаться в этом заведении наркотой – местный суд расположен буквально в двух шагах.

В общем, мы все – добрая дюжина ребят – устраиваемся за одним из столиков в углу, смеемся, обмениваемся полезными советами, делимся кое-какими соображениями по тому или иному поводу, не стесняясь выражаемся и так далее.

В пивную заходит еще один парень, и кто-то из наших приглашает его присоединиться к нам.

Как выясняется спустя несколько мгновений, это Алан. Явился в суд по обвинению в нанесении ущерба чужому имуществу.

– Алан, давай к нам! У нас тут есть местечко как раз для тебя! Скорее бери пивка!

Алан покупает пинту пива, направляется к нашему столику, но на полпути резко останавливается и орет:

– А этот какого хрена здесь делает?

Мы смотрим друг на друга, не понимая, о ком Алан ведет речь, прослеживаем за направлением его взгляда и все как один поворачиваем головы и пялимся на парня в самом углу.

– Какого черта ты тут делаешь? – опять кричит Алан.

– Я это... Просто пришел выпить пивка... Вот и все... – бормочет парень.

– Успокойся ты, Алан! – говорит кто-то из ребят. – Мы все здесь друзья.

– Друзья? – Алан смеется. – ДРУЗЬЯ! Да вы хоть знаете, кто это такой? Вам известно, зачем он здесь сидит?

Я ничего про этого парня не знаю, да и не обращал на него особого внимания, пока не появился Алан.

– Это, черт возьми, главный свидетель в моем деле! – сообщает Алан.

Если бы он сказал, что вместо пива нам разлили по кружкам мочу, мы и то озверели бы, наверное, не настолько сильно.

– Свидетель? – переспрашивает Денис (магазинная кража).

– А действительно, какого хрена ты здесь делаешь? – взревывает Рон.

Свидетель явно нервничает, рожа у него становится такой, будто перед ним откуда ни возьмись появились десятка два лающих доберманов. Он медленно поднимается из-за стола и мямлит, едва не накладывая в штаны:

– Я это... Я просто...

– Просто что? – требую я, захваченный воинственным духом толпы.

– Просто услышал, как кто-то из вас сказал "айда пить пиво"...

– И решил сесть нам на хвост. Чертовски неслыханная наглость!

– Стукачи нам здесь не нужны, – говорит Парки. – Ты в нашей компании как кость поперек горла.

– Да я ведь не знал... Я подумал...

– Ты ошибся, придурок! – орет на него Алан. – Пивка, говоришь, захотел? На, угощайся!

Он делает шаг к столу и выплескивает все содержимое своей кружки прямо свидетелю в морду.

Мы следуем его примеру, выливая на парня все имеющееся у нас пиво. Он выбирается из-за стола и тащится к двери.

– Только не подходи близко к судье! – кричу я ему вслед. – Его честь на дух не переносит выпивки!