Дневник грабителя

– Если бы я был американцем, тогда имел бы приличный ствол, – говорит Олли.

– Я в этом ни капли не сомневаюсь, – отвечаю я. – Уверен также и в том, что очень скоро ты был бы вынужден сесть на электрический стул.

– Вот мы заговорили об американцах, – произносит Зверь, – и я сразу вспомнил одну историю, которую мне рассказал о них Снежок. Он ведь когда-то жил недалеко от одной из американских баз ВВС. К атомному оружию база не имела никакого отношения, хотя точно я не знаю. Но это не столь важно.

Зверь делает большой глоток пива, громко причмокивая, вытирает подбородок и протягивает руку к моей пачке с сигаретами. Я позволяю ему угоститься, такой вот я сегодня добрый.

– Двое его друзей обычно ходили с некоторыми из американцев в какую-то пивную на территории той базы, – продолжает Зверь. – Пили там пиво, отдыхали, ну, как это обычно бывает. Однажды наши ребята немного перебрали и начали шуметь. Так эти придурки американцы тут же вытолкали их вон из пивнушки и хорошенько отделали дубинками. Что называется, от души отделали.

– Сукины дети, – говорит Олли.

– Полностью с тобой согласен, – отвечает Зверь. Мне смешно. Эти двое не знакомы с теми парнями из рассказа, даже толком не знают, за что конкретно их поколотили, но автоматически принимают их сторону только потому, что те – британцы. А не исключено ведь, что ребята вполне заслуженно получили, что вели себя действительно чрезмерно буйно.

– В общем, эти парни решили американцев проучить. Подослали пару приятелей в ту пивнушку, попросили их угостить янки пивом, поболтать с ними о спорте, прийти туда еще разок-другой, а в третий раз сказать, что оба они – члены любительской бейсбольной команды и что ищут вторую команду, с которой можно было бы поиграть. Янки мгновенно клюют на наживку и просят взять в качестве соперников их. Приятели друзей Снежка дают им название и адрес кабака, где они обычно собираются, и говорят им приехать туда в воскресенье во время ленча.

В воскресенье дюжина янки в шортах и гавайках припираются вместе с женами, детьми, корзинами со снедью для пикника в назначенное место, полные надежд классно отдохнуть. О том, что в пивнушке их встретят двенадцать мощнейших мордоворотов, вооруженных мотоциклетными цепями, кастетами и, естественно, бейсбольными битами, никто из американцев, конечно, и подумать не мог.

В общем, отделали этих несчастных, ни о чем не подозревавших болванов по полной программе. Набросились на них в первую же секунду и избили до полусмерти.

– А дети и жены? Они не попытались остановить эту бойню – позвонить в полицию, позвать кого-нибудь на помощь? – спрашиваю я.

– А как бы они это сделали? Ребята и им показали, где раки зимуют.

– Что? Женам и детям? – удивляется Олли.

– Ага! – Зверь смеется. – Этим чертям было все равно, кого лупить, вот они и обработали всех подряд. Зато после того случая у местных парней, посещавших пивнушку на американской базе, никогда больше не возникало никаких проблем.

– И никто больше никогда их не трогал? – спрашивает Олли.

– Насколько я знаю, нет, – отвечает Зверь.

– А что насчет жен и детей? – говорит Олли.

– О чем ты?

– Что с ними стало?

– Ничего. Наверное, вернулись в свою Америку, когда базу закрыли. Почем я знаю?

Зверь пожимает плечами.

По выражению лица Олли я вижу, что ему этого недостаточно, что сейчас он задаст очередной тупой вопрос.

– Базу закрыли? – спрашивает Олли.

– Да, но, разумеется, не из-за той расправы, – говорит Зверь. – Не потому что дюжина здоровых ребят отметелила их бойцов на том пикнике, а потому что закончилась чертова холодная война.

– А как генерал с той базы отнесся к мордобитию? Неужели ничего не сказал?

– Может, и сказал что-нибудь, только не мне.

– А полиция почему не вмешалась в это дело?

– Я не знаю, Олли, не знаю. Не исключено, что несчастные жертвы и позвонили в полицию, а может, и нет, решили, что все справедливо.

– Да, но генерал-то не мог никак не отреагировать на происшествие. И не мог посчитать, что его бойцов отлупили по справедливости.

– Согласен с тобой, вряд ли он воспринял это как что-то само собой разумеющееся. Но о генерале я ничего не знаю.

– А почему они просто не пристрелили тех ребят? Эти американцы?

– Понятия не имею, – говорит Зверь. – Может, не взяли с собой оружия. Я не знаю.

– А я думал, им разрешено носить с собой пушки куда угодно.

– Куда угодно? Да не знаю я, черт возьми! Говорю же: не знаю.

– Ну и ну. – Олли качает головой. – Весь твой рассказ – бред какой-то.

– Возможно, – выпаливает Зверь, поворачиваясь ко мне.

Я улыбаюсь. Олли просто обожает испортить какую-нибудь занятную историю кучей дурацких вопросов, которые, по сути дела, абсолютно не важны. Признаюсь, меня происходящее забавляет. А все потому, что не я рассказал эту байку. Кстати, Олли и на шутки реагирует так же.

Я сменяю тему, чувствуя, что, если я этого не сделаю, Олли спросит, почему Россия проиграла холодную войну.

– А за побои будет отвечать только хозяин?

– Что? А, да. Жених. Все остальные парни смотались из его дома еще до приезда полиции, он даже их имен не назвал.

– Какой благородный!

– Скот! Я лежал на полу и орал, чтобы эти твари остановились, но они продолжали меня дубасить.

Зверь трет лицо рукой в гипсе, возвращаясь мыслями в те кошмарные мгновения. По-видимому, даже вспоминать о них доставляет ему боль.

– Вот уж действительно твари, – говорю я. – Остановить грабителя, не дать ему возможности взять что-то из своих вещей – это я еще понимаю, но чтобы так разукрасить!

– Этот тип утверждает, что действовал в состоянии аффекта, – рассказывает Зверь. – Даже в редакцию местной газеты сходил и заявил, что возмущен моим поступком до глубины души и что непременно доведет дело до суда. Его поддерживает пол-улицы. Ублюдки.

– Но ведь он тоже совершил преступление, – говорю я. – Хочет, чтобы все жили в соответствии с законом, так пусть сначала научится сам не нарушать его.

– В газете он сказал, что не считает себя преступником, а это чушь собачья, ведь его обвиняют в нанесении человеку телесных повреждений, значит, чертов кретин ничем не отличается от настоящего правонарушителя. Это факт. А он в придачу еще и врун.

– Не считает себя преступником! – восклицает Олли. – Можно подумать, в этом есть что-то постыдное!

– Твое намерение украсть вещи этого дегенерата – не оправдание для его поступка, – говорю я. – Если бы, к примеру, я вышел сейчас в сортир, а вернувшись, не обнаружил бы своих сигарет на месте, увидел бы их на столе старика Альберта, я что, имел бы полное право настучать ему по башке? Думаю, нет.

– Ты и в газету не помчался бы с толпой ненормальных, жаждущих сделать из тебя гребаного героя, так ведь? – спрашивает Зверь.