Смерть, какую ты заслужил

– М-да, теперь ты меня разочаровал, – протянул Куколка. – Я-то надеялся, что обойдемся без грубостей, Тони.

Куколка кивнул кому-то вне пределов видимости Тони. Тогда в поле зрения последнего появился смеявшийся. Ему было около сорока – огромный такой глуповатого вида увалень, с толстыми руками и плечами, выпиравшими из грязной футболки. Волос у него не было. Розовый скальп поблескивал. Он опирался на что-то стальное и громоздкое, настолько увесистое, что на обильно татуированных руках рельефно обозначились мышцы.

Еще оглушенному разрядом шокера, Тони понадобилось несколько минут, чтобы распознать в предмете пневматический отбойный молоток.

– Это Конрад, – представил увальня Куколка. – Он с восемнадцати вскрывает асфальт на дорогах. Если не будешь говорить по-хорошему, он тебе задницу рассверлит. Верно?

– Сто пудов, – кивнул Конрад.

Тони поплохело от страха. Без промедления он рассказал Куколке все, что знал про Билли и Злыдня. Вот только неправильно запомнил имя последнего, называя его Злодеем. Умолчал он только про новый адрес Билли, просто потому что его не знал.

– Клянусь, Богом клянусь, – скулил Тони. – Он отказывался говорить, где теперь живет.

– Правда? – с издевкой переспросил Куколка. – Я думал, он твой друг.

– Никогда! Этот тип полная задница! – вскинулся Тони. – Билли Дай никогда не был моим другом, он просто занудный дрочок, который покупал у меня наркоту!

– А зачем он хотел с тобой увидеться?

– Да просто помешался. Никки беременна.

– Кто?

– Никки. Его бывшая. Она от него свалила. Он хочет ее вернуть.

– Да? Ребенок его?

– А мне откуда знать? Едва ли.

– Они из-за этого разбежались?

– Нет. Она еще до Рождества его бросила. Считает, что он скучный. Я ее не виню. С ним и впрямь скука смертная. Никогда мне не нравился.

– Это ты так говоришь.

– Нет, правда! Терпеть не могу этого гада! Будь у меня гребаная пушка, сам бы его пристрелил.

– Тогда расскажи, где он прячется.

– В доме священника в бедфордширской деревушке. Больше я ничего не знаю. Жизнью детей клянусь!

Куколка кивнул Конраду, который перенес молоток поближе к Тони и приложил холодное промышленное сверло к беззащитному сфинктеру.

– Господи помилуй, я правду говорю! Честное слово!

Куколка Тони поверил, но не собирался портить себе удовольствие.

– Будет немного больно, – рассмеялся он, отступая на пару шагов, чтобы кровь не попала на одежду.

Сверление продолжилось несколько минут и резко оборвалось, когда сверло наткнулось на кость. Молоток смолк, Тони еще кричал.

Куколка наклонился осмотреть ущерб, и они с братом похмыкали.

– Ну надо же, – заметил, качнув головой, Куколка. Присев, он заглянул в залитое потом, синее, как слива, лицо Тони.

– Дай мне адрес, Тони.

– Не знаю никакого адреса, – прорыдала жертва. Куколка глянул на Конрада, брат пожал плечами.

Возможно, полицейский все-таки говорит правду. Со вздохом смирения Куколка взял с верстака мясницкий нож. Потом вернулся к Тони, схватив за волосы, запрокинул голову и одним движением перерезал горло.

– Черт! Черт?! – Конрад был потрясен. Глаза Куколки холодно блеснули.

– Что?

– Что ты наделал?!

Куколка ощерился, лицо и руки у него были забрызганы артериальной кровью.

– Сдаюсь, не буду гадать. Так что же я сделал?

– Ты его пришил. Ты пришил сраного полицейского!

– Точно подмечено.

– Черт! – Отшвырнув отбойный молоток, Конрад начал вышагивать взад-вперед, потирая щетину на подбородке. – Черт!

– Чего это ты так расчувствовался? – поинтересовался Куколка, раздраженный приступом совестливости у здоровяка. – Он бы кровью истек от того, что ты – не я, а ты – с ним сделал. А я просто избавил от ненужных страданий.

Как расстроенный ребенок, Конрад сдавил себе сильными ладонями лицо. Куколка посмотрел на него с грустью. Конрад приходился ему старшим братом. Он был слабоумным, чуточку эмоциональным. Большую часть своей жизни он провел в тюрьме или без работы. Куколка всегда о нем заботился.

– Я не знал, что ты хочешь его пришить, – медленно и раздельно произнес Конрад, стараясь донести, что его тревожит.

Взяв Конрада за подбородок, Куколка заставил его встретиться с собой взглядом.

– Проснись, большой брат. Вот чем я теперь занимаюсь. Я кончаю людей. Нет, на самом деле нет. Я же работаю на «Пономарчиков», верно? Я людей не мучаю, я их кокаю. Я долго этого ждал. Разве ты не понимаешь? Этот гад Злыдень – покойник. Его больше нет. А я иду наверх, Кон. Это я стану любимчиком Малькольма Пономаря. Мы с тобой, братишка. Мы короли жизни.

Сжигая одежду Тони, Куколка нашел в его кармане адрес Никки. Потом отправился домой и проспал три часа, а после легкого завтрака поехал в жилой микрорайон Конглтона, Чешир. Когда местные жители тащили свои задницы на работу, а детей в школу, Куколка нажал кнопку звонка симпатичного, отдельно стоящего дома в надежде встретить и допросить бывшую курочку Билли Дайя.

Ни ответа, ни признаков жизни. Куколка отошел на лужайку, чтобы оттуда рассмотреть окна. Шторы в спальне были задернуты. К задней части дома вела дорожка с калиткой. Подергав ее, Куколка обнаружил, что она заперта. Почувствовав, что кто-то за ним наблюдает, он обернулся и увидел мужика, вшивающегося возле коричневого, как дерьмо, «вольво».

Мужик был приблизительно одних с Куколкой лет, довольно высокий и с темными сальными волосами, расчесанными на косой пробор. Костюм у него был тоже дерьмово-коричневый, как «вольво». Выглядел он как менеджер банка. Не испугавшись взгляда Куколки, он подождал еще секунду, потом, позвякивая ключами, пошел через лужайку к незнакомцу.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

В вопросе прозвучала отточенная смесь вежливости и враждебности. Говоривший вел себя как крутой – невзирая на пивной животик и обмякшие плечи. Куколка передумал: нет, это не банковский менеджер, а налоговый инспектор. Да. Однозначно налоговый инспектор.

– Не знаю, – ответил ему в тон Куколка. – А вы можете?