Смерть, какую ты заслужил

– Ты же говорил по телефону, ах ты никчемный плевок обезьяньей малафьи.

– Просто жене позвонил.

– Не ври.

– Нет, правда. Ты ее не знаешь. Если не сказать ей, когда приедешь домой, она устраивает забастовку и ничего по дому не делает.

Пономарь кивнул, но взгляд у него был холодный и расчетливый. Он отвернулся плюхнуть на свой хот-дог еще один слой лука, а Шеф угостился почерневшим гамбургером. Не найдя кетчупа, Пономарь справился у Ошейника, и тот повел его к столу, на котором был расставлен набор домашних приправ. Одна казалась красной.

– Может, это кетчуп? – предположил Ошейник. – Попробуйте. Или еще лучше, давайте спросим Грязюка.

Пономарь затряс головой.

– Сомневаюсь, что он знает.

– Приятный вечерок, – заметил Ошейник, протягивая Шефу холодное пиво. – В звездах разбираешься? Не подскажешь, где Полярная звезда?

– А разве ее у нас видно?

Тут в рации Ошейника затрещало: с ним пытался связаться один из трех шестерок, патрулирующих по периметру участок. Выискивая глазами Полярную звезду, Ошейник сказал в динамик: «Да?», ответом ему был треск статики.

– Джед?

Пожав плечами, он заткнул рацию назад во внутренний карман.

– Единственная проблема с техникой в том, что она не работает, – гоготнул беззубым ртом Ошейник.

– Та выходка... – негромко начал Шеф. – Я имею в виду Малькольма... Такое случается лишь время от времени. На него многое в последнее время свалилось.

У стены дома Зверюга, положив руку на плечо Дюймовочке, пытался уговорить своего преисполненного горечи друга, что в пылкой атаке Пономаря на его мошонку не было ничего личного.

– Забудь, – равнодушно отозвался Ошейник.

Тут он углом глаза уловил какое-то движение. По залитой светом прожекторов лужайке к ним приближалась высокая фигура. Ошейник предположил, что это Джед идет сказать ему что-то, чего не смог передать по рации.

– Он ведь тут платит, – сказал он, снова повернувшись к Шефу. – Пока он ничего такого со мной или моими ребятами не выкинет, кто я такой, чтобы возмущаться?

Раздался громкий хлопок. Шеф сперва решил, что кто-то пустил особо шумную петарду. Потом глянул на Ошейника и понял, что главу службы безопасности застрелили. Хотя Ошейник и остался стоять как оглушенный часовой, но лишился верхней части черепа. Его окровавленный мозг лежал теперь на гриле и, поджариваясь, добродушно шкворчал. Без единого звука Ошейник накренился вперед и упал.

Шеф оглянулся посмотреть, откуда стреляли. До стрелка теперь было меньше пятидесяти ярдов. Одет он был в длинный черный плащ и белый колпак. И в правой руке держал «магнум». Он походил на фигуру из ночных кошмаров. Еще более удивительным, чем само его появление, была непринужденная и раскованная походка убийцы. Он двигался так, будто ничто на свете не представляло для него угрозы.

Злыдень, а это был он, выстрелил снова. Пуля просвистела мимо Шефа и попала в Грязюка, который стоял перед Пономарем. Повар слегка покачнулся и скорчил гадливую рожу, будто съел один из собственных омлетов. Его левая рука вцепилась в горло, меж пальцев брызнула кровь.

Первой реакцией Грязюка был гневный рев возмущения. Вопя что-то неразборчивое, он схватил нож для мяса и, хотя кровь ритмично хлестала у него из шеи, рванул вперед, уверенный, что сегодня не его черед умирать.

Выхватив из-за пояса брюк пистолет, Шеф выстрелил приблизительно в сторону врага. Жаркий ветер обжег правый висок Злыдня. Прежде чем убийца успел сделать ответный выстрел, Грязюк бросился на него с ножом. Почти раздраженно Злыдень пустил ему пулю в грудь, и повар упал ничком.

Малькольм Пономарь бросился на землю и сейчас прикрывал голову руками. Дюймовочка и Зверюга уже потянулись за оружием. Рыкнув им приказ, Шеф, защищая, бросился поверх Пономаря.

Зверюга нырнул в укрытие за грилем, а Дюймовочка поднял короткоствольный револьвер. Пуля просвистела у Злыдня над головой. Злыдень невозмутимо прицелился в лоб Дюймовочке и уже собрался спустить курок, когда Грязюк, подползя на коленях, схватил его за руку. Выстрел пришелся мимо. Дюймовочка упал, но Злыдень не мог определить, потому ли, что ранен, или потому, что просто поскользнулся. Он определенно был жив, так как перекатился, чтобы присоединиться к Зверюге за грилем.

Обливаясь кровью, цепляясь левой рукой за Злыдня, Грязюк правой занес нож. Двигался он медленно, все больше слабея и теряя потоками жизнь. Он бессвязно ревел, с подбородка капала розовая пена. Разжав его пальцы, Злыдень вырвал нож. Потом, пока умирающий еще цеплялся за руку с оружием, Злыдень опустил револьвер и выстрелил ему прямо в открытый рот.

Шеф перебросил Пономаря через подоконник в дом и быстро повернулся – уже с оружием в руках. Злыдень поспешно выстрелил, промазав в Шефа и разбив соседнее окно. Он продолжал стрелять, пока в магазине не кончились патроны и двор не засыпало битым стеклом.

Потом он бросился бежать, огибая дом по часовой стрелке. Оказавшись рядом с подъездной дорожкой, он остановился перезарядить «ругер» и как раз загонял в магазин шестой патрон, когда раздалось тяжелое пыхтение. Из-за угла со всех ног вылетел молодой охранник, который услышал выстрелы и понесся посмотреть, в чем дело. Двое столкнулись, причем Злыдень удержался на ногах, а охранник, хрюкнув от неожиданности, боком рухнул наземь. Злыдень прикончил его выстрелом в висок еще прежде, чем у того появился шанс перевернуться.

Ворота на улицу были заперты, но, когда Злыдень быстрым шагом приблизился, открылись, и в них вошел Лол Шепхерд с пуделем Везунчиком. Пудель раскорячился, чтобы наложить аккуратную кучку. Лол помедлил, возясь с бумажником, куда убирал магнитную карточку-пропуск. Как всегда, руки у него дрожали, и потому даже такое мелкое дело потребовало полной сосредоточенности.

Лол не видел Злыдня, пока тот не оказался в двух футах от него. Почувствовав гнетущую близость убийцы, Лол поднял глаза и очутился нос к носу с гигантом в колпаке. Ощеряясь от страха, Везунчик инстинктивно подался назад. Лол опустил взгляд и, когда увидел внушительную пушку, челюсть у него отвисла.

Без жалости или злобы Злыдень прицелился в сердце Лолу.

Дрожа всем телом, Лол закрыл глаза. Он увидел, как отец, которого вечно не было дома, машет ему из автобуса маршрута девяносто два; свою невесту Лори в ночь их свадьбы; паб, который они держали на Ланкашир-хилл; Лори в кровати, умирающую от рака в возрасте тридцати трех; самого себя за рулем свадебной машины дочки Малькольма Пономаря, потом на ступенях церкви в Мобберли; Пономаря во фраке и цилиндре, трясущего ему руку после того, как предложил работать на него. Поток трогательных картин оборвался с грохотом выстрела.

Когда Лол открыл глаза, чужак уже исчез. Лол не чувствовал боли, но ведь однажды слышал, что шок от выстрела иногда лишает жертву чувствительности. Он лихорадочно провел руками по телу в поисках входного отверстия. Но ни его, ни крови не было. Вообще ничего не было.

Тут Лол увидел, как к нему с отчаянными воплями бегут Пономарь и Зверюга. «Если я могу их видеть и слышать, – логично предположил Лол, – значит, я скорее всего жив». Ослабев от благодарности, он наклонился подобрать поводок Везунчика. У его ног лежал какой-то драный красно-белый коврик. Лол издал слабый стон смятения.

Злыдень пристрелил собаку.

11

– На западе, на горизонте такое собирается... Такие тучи, и одна из них на глазах у меня будто разорвалась на части. Будет буря, уж это точно.

    Рэй Брэдбери. «Ветер»

Через восемьдесят минут после нападения к дому Пономаря подкатили три такси с восемью плотными, глуповатого вида молодцами. Зверюга встретил их у ворот, расплатился с водителями и проводил новоприбывших в дом. Вскоре после этого у дома притормозила одинокая патрульная машина. Одна соседка, престарелая вдова, впавшая в такой маразм, что уже не могла оценить возможные последствия своих действий, позвонила в полицию с жалобой на шум.

Пономарь и Зверюга встретили патрульных у ворот и объяснили, что пускали фейерверк в честь дня рождения Мартина Лютера Кинга. Полицейские понятия не имели, был ли сегодня день рождения Мартина Лютера Кинга или нет. Впрочем, Пономарь тоже. Но полицейские знали, что Пономарь расист, и мысль, что он празднует день рождения ниггера, показалась им уморительной. Они извинились, что побеспокоили Пономаря, который каждому сунул банкноту в пятьдесят фунтов за труды и пожелал всего доброго.

Когда от полиции избавились, с участка выехал черный фургон перевозки, за которым следовали три машины, на которых прибыли Грязюк, Шеф и Ошейник. На рассвете мечтающие показать себя юные шестерки уже стояли по периметру участка вокруг дома Пономаря. У многих были бритые головы. Все были в солнцезащитных очках и щеголяли увесистыми золотыми цепями и браслетами. Они походили на свору бешеных собак при богатом и гадком заводчике. Чем, по сути, они и являлись.

В четверть одиннадцатого появилась «скорая помощь». После того как Зверюга поздоровался с санитарами у ворот и обыскал их, машину пропустили на участок. Вскоре после этого из дома вынесли единственные носилки. На них лежала миссис Пономарь, которая лишилась чувств, узнав о кончине Везунчика. Малькольм Пономарь, еще не ложившийся, поехал с матерью в машине «скорой».

Ошейник и Грязюк ничего для Пономаря не значили. Доку и так пора было на пенсию. Ньюи никто не любил. На молодого шестерку-охранника – и до, и после его смерти – Пономарь все равно не обращал внимания. Но, пристрелив собаку, Злыдень нанес удар в самое сердце семейства Пономарей. Такого преступления Малькольм Пономарь простить не мог. Терять хороших людей всегда нелегко. Но последовавшая вскоре бойня была вызвана смертью пуделя.

Билли проснулся от звука шагов. Посмотрел на будильник у кровати. Четыре утра. Он стал поскорее нашаривать обрез. Когда найти его не удалось, резко сел в кровати. И тут же раздался зловещий лязг: съехавшее на край матраса оружие тяжело упало на пол.

Ошибка могла оказаться роковой. Несколько секунд спустя дверь открылась, и проем заполнила огромная тень. Во рту у Билли пересохло, он напряженно ждал, но услышал лишь два слова:

– Я вернулся.

Дверь закрылась до того, как Билли узнал голос Злыдня.

К девяти Билли принял душ и оделся. Спустившись вниз, он застал Злыдня за столом в столовой, где убийца пил кофе с тостами. Вид у него был больной и измученный. Лицо цвета некрашеного ситца. Билли он приветствовал высокомерным кивком, глаза остались холодными и настороженными. На столе лежал «ругер блэкхоук». Заваривая чай, Билли старался вести себя как ни в чем не бывало. Налил себе кружку и сел к столу.

Сделав над собой усилие, он улыбнулся Злыдню и сказал: