Захватывающие деяния искрометного гения

К середине осени мы составили нечто вроде расписания. Рано утром, вскоре после того, как я ложусь спать – скажем, в три, или в четыре, или в половине пятого утра, – Тоф просыпается, тратит десять минут на душ, десять – на одевание, полчаса на то, чтобы приготовить и съесть завтрак и доделать уроки, дальше по меньшей мере три с половиной – четыре часа на мультики. В восемь сорок пять он будит меня. В восемь пятьдесят снова будит. В восемь пятьдесят пять будит в третий раз, и с криками, что он опаздывает, я везу его в школу. Я паркую нашу маленькую машину рядом со школой, на той стороне, где – как мне сообщили уже в четырех листовках и одном личном уведомлении, – посадка и высадка детей запрещена. После чего извлекаю из его рюкзака лист бумаги и сочиняю записку:

Уважаемая мисс Ричардсон,

весьма сожалею, что Крис опоздал сегодня к началу занятий. Я мог бы придумать что-нибудь насчет срочной встречи или болезни, но на самом деле мы просто проспали. Прикиньте.

С наилучшими пожеланиями,

брат Криса.

Мы всегда опаздываем, делаем все наполовину. Все школьные бумаги мне присылают дважды, и я с неизбежностью сдаю их не в срок. Счета оплачиваются как минимум с девяностодневной задержкой. Тоф всегда оказывается в составе спортивных команд последним и всегда в порядке исключения. Трудно сказать, в чем тут дело – то ли в обстоятельствах нашей жизни, то ли в моей неорганизованности – на людях я, конечно, всегда отстаиваю первый вариант. Наши взаимоотношения, по крайней в том, что касается условий и правил, удивительно гибки. Он обязан что-то делать для меня, потому что я его родитель, а я должен что-то делать для него. Разумеется, когда меня призывают сделать что-то такое, чего мне делать не хочется, я не обязан этого делать, потому что на самом деле я ему не родитель. Когда что-то не делается, мы оба просто пожимаем плечами, потому что формально ни один из нас ответственности не несет; мы просто двое парней, – положим, братья, – но ведь мы даже не похожи друг на друга, что делает вопрос обязанностей еще более сомнительным. Но когда кого-то надо обвинить, он позволяет мне указать пальцем на него, и если начинает возражать, мне достаточно посмотреть на него, посмотреть тем особенным взглядом, который говорит: «Мы с тобой партнеры, маленький придурок, а вчера, когда я с ног падал от усталости и у меня глаза раскраснелись от конъюнктивита, тебе понадобились эти чертовы карты для “Магии”[53 - «Магия» (англ. Magic: The Gathering) – коллекционная карточная игра, созданная американским математиком Ричардом Гарфилдом в 1993 году, имеет звание «Самой популярной карточной игры». Партия представляет собой битву между волшебниками, которые разыгрывают заклинания, используют артефакты и призывают существ, изображенных на отдельных картах.], позарез понадобились, потому что во время обеда все приносили с собой новые карты, и потому что я и сам опасался, что тебя все засмеют, ты станешь чем-то вроде изгоя, потому что ты почти сирота, и уши у тебя смешные, и живешь ты в съемной квартире, и с возрастом у тебя может появиться тяга к оружию и военной форме, а то и хуже, однажды я застану тебя читающим исподтишка “Куриный бульон для препубертатной души”[54 - «Куриный бульон для души» – серия мотивационных историй, основанных на реальных событиях. Каждая книга включает в себя 101 рассказ или эссе. Сегодня серия насчитывает свыше 250 наименований для разных целевых аудиторий.] и оплакивающим свою судьбу; и тогда я оделся и пошел в тот магазин комиксов, что открыт до восьми, и мы купили две колоды карт – в одной оказалась голограмма, которая стала предметом зависти всего класса, – и жизнь твоя потекла легко, как прежде, без помех, при относительной популярности, в блаженной беззаботности», – и он уступает.

Сидя в машине перед входом в школу, я стараюсь заставить его обнять меня. Я обнимаю его за плечи, и притягиваю к себе, и говорю слова, которые повторяю очень часто:

– Твоя бейсболка воняет мочой.

– Ничего подобного.

И правда, как воняет.

– Понюхай.

– Не собираюсь я ее нюхать.

– Надо ее постирать.

– Она не воняет.

– Воняет.

– С чего бы ей вонять мочой?

– Может, ты написал на нее.

– Заткнись.

– Не говори так. Сколько раз сказано, нельзя так говорить.

– Прости.

– Может, ты сильно потеешь?

– Что?

– Из-за твоего пота она может пахнуть мочой.

– Пока.

– Что?

– Пока. Я и без того опоздал.

– Ладно. Пока.

Он выходит из машины. Чтобы войти в школу, ему приходится стучать, и когда дверь открывается, секретарша пытается бросить на меня привычный негодующий взгляд, но в этот раз, как, впрочем, и всегда, я не смотрю в ее сторону, не вижу ее. Тоф исчезает за дверью.

По пути на очередную временную работу, которая ждала меня в этот день или неделю, – обычно в (дальне-) восточном районе изнемогающего от зноя Залива – я лениво раздумываю о благах домашнего обучения. Я все время жалуюсь, что он ходит в школу, где его учат бог знает чему и где меня нет. Я подсчитываю, что учителя изо дня в день видят его столько же или больше, чем я, и в этом есть что-то глубоко неправильное; меня охватывает ревность – к его школе, к его учителям, к родителям, которые приходят туда помогать…

Последние несколько недель я работаю в геологоразведочной компании, перерисовываю во всех деталях топографические карты с помощью допотопной программы для «Мака». Работа однообразная, но в то же время спокойная и размеренная, не требующая умственных усилий. В этом безукоризненно чистом офисе в Окленде, с кулерами, автоматами с напитками и мягкими коврами, не испытываешь ни малейшей тревоги. Можно устроить себе перерыв, сделать паузу на обед, можно взять с собой плеер, отвлечься минут на пятнадцать, походить, почитать… Блаженство. Временному сотруднику не нужно притворяться, что его волнует будущее компании, а компания не обязана притворяться, будто у нее есть какие-то обязательства перед ним. И в конце концов, когда эта работа, подобно почти любой другой, становилась слишком скучной, когда временный сотрудник научился всему, чему мог научиться, за 18 долларов в час, и когда оставаться там дальше становилось смерти подобно и означало полное отсутствие уважения к собственному драгоценному времени, – обычно это случалось на третий-четвертый день – примерно в тот момент задание и было закончено. Идеально.

Бет в темных очках приезжает на новеньком джипе и забирает Тофа из школы, и вторую половину дня он проводит в ее квартирке, лежа вместе с ней на мягком матрасе и занимаясь уроками, пока я не возвращаюсь домой. Мы с Бет тут же вступаем в жаркую полемику по жизненно важным и вечным вопросам: «Ты сказал в шесть». – «Я сказал в половине седьмого». – «Ты сказал в шесть». – «С чего бы это мне говорить в шесть?» – и покончив с этим, она оставляет нас наедине с нашим ужином.

С которым мы бы и не заморачивались, если бы можно было обойтись без него. Ни я, ни Тоф – хоть мать и воспитывала нас с разницей в тринадцать лет – никогда не проявляли интереса к еде, тем более – к готовке. И у него, и у меня все рецепторы атрофировалось к пяти-шести годам, удовлетворенные фруктовыми рогаликами и гамбургерами. И хотя мы вслух выражаем мечты о таблетке – одной таблетке в день, которая решила бы все наши вопросы с едой, – я признаю важность регулярного приготовления пищи, пусть даже понятия не имею, отчего это так важно. Так что готовим мы четыре раза в неделю – для нас это настоящий подвиг. Ниже следует меню, из которого мы выбираем. Почти все блюда составлены по образцу тех, что для нас готовила мать, когда мы были маленькими, при этом она предлагала более разнообразную и здоровую пищу нашему отцу, брату и сестре.

Гвардеец в соусе

(Нарезанное ломтиками филе говядины, обжаренное до черноты в соевом соусе, подается с тортильей и естся руками, для чего тортилья рвется на кусочки, в каждый из которых заворачивается один, два, от силы три куска мяса. Подается с картофелем фри, апельсинами и яблоками, разрезанными единственным разумным способом – сначала пополам, затем вдоль, примерно на десять долек – гарнир в отдельной тарелке.)

Цыпленок в соусе

(Нарезанная ломтиками куриная грудка, зажаренная до хрустящей корочки в соевом соусе, подается с тортильей (способ употребления тот же, что описан выше) и картошкой фри (внимание! только замороженный картофель фри марки «Оре-Ида» действительно становится хрустящим после жарки). В качестве гарнира так же нарезанные апельсины и яблоки.)

Жареный цыпленок

(Любезно предоставляется рестораном «Черч Фрайд Чикен» на углу Сан-Пабло и Гилман. Хорошо прожаренное белое мясо с крекерами и пюре, дома к нему добавляются салат айсберг и нарезанный огурец. Без соуса.)

Разваливающаяся стена

(Гамбургер средней прожарки с беконом и соусом барбекю из ресторана на улице Солано, где, следует отметить, используется слишком много соуса барбекю, который, как всем должно быть известно, мгновенно пропитывает булочку, так что она становится несъедобной и похожей на овсянку, так что гамбургер разваливается. Клиенты стараются спасти булочку: «Разделите их! Быстро! Очистите булочку от соуса! Отскребай! Отскребай!» – но все равно слишком поздно, и нужно держать дома запас булочек, которые хорошенько поджариваются, чтобы обеспечить максимальную устойчивость к разрушающим эффектам соуса. Подается с картофелем фри и фруктами – см. выше.)

Мексиканско-итальянская война

(Тако: говяжий фарш в соусе для спагетти, подается с тортильей, но без фасоли, сальсы, помидоров, сыра и гуакамоле и того белого сливочного вещества, что порой обнаруживается в иных, низших, реинкарнациях блюда. Подается с рогаликами и салатом айсберг. Без соуса.)

[На самом деле мы не называли ни одного из этих блюд. А если бы придумали названия, то казались ли бы менее или более крутыми? Мне кажется – менее.]

(Пицца «Пеперони». Из «Тумтона», «Пиццы Хат» или «Доминос», если перед ценой не устоять. С небольшой порцией готового зеленого салата.)

Старик и море

(Мороженные жареные моллюски «Миссис Поль», по пакету на каждого (3,49 доллара – недешево), подается с чипсами и дольками апельсина и яблока. Иногда с дыней канталупой.)

Гэвин Маклауд и Чаро

(Для него: жареный кусочек сыра «Крафт Американ», который кладут между двумя кусками ржаного хлеба, поджаренного на сковородке и разрезанного по диагонали. Для другого него: кусок сыра «Крафт Американ», завернутый в тортилью, поджаренный на сковороде. С ломтиками дыни канталупы.)

(Примечание: никакие специи не доступны, кроме орегано, которым слегка посыпаются два блюда: а) пицца «Пеперони» и б) нарезанный еврейский ржаной хлеб, который посыпается орегано и сворачивается вокруг, словно Тафнел[55 - Найджел Тафнел – вымышленный лидер-гитарист рок-группы Spinal Tap (англ. Спинномозговая пункция) из псевдодокументального фильма 1984 года «Это Spinal Tap». Его сыграл актер Кристофер Гест.] на концерте. Недоступны также овощи, кроме моркови, сельдерея, огурцов, зеленой фасоли и салата айсберг, подающихся в сыром и исключительно сыром виде. Недоступна пища, плавающая в собственных экскрементах. Недоступны макаронные изделия, особенно та рыгаловка, которая называется лазаньей. Кроме того, от всех блюд, которые содержат более двух или трех беспорядочно перемешанных ингредиентов, включая сэндвичи – за исключением сэндвичей с салями – следует воздержаться. Все блюда подаются с большим стаканом молока однопроцентной жирности, на пол рядом со столом ставится кувшин с молоком для удобства регулярного долива. Альтернативные напитки недоступны. Все, что не упомянуто в меню, недоступно. Любые жалобы рассматриваются незамедлительно и со всей строгостью.)

–?Слушай, мне нужна твоя помощь, – говорю я, когда мне нужно, чтобы он помог мне с готовкой.