Спи, моя радость

– Д-да… – выдавливаю и собираюсь сойти с крыльца.

У меня последний день, чтобы с Призраком побыть. Не хочу тратить его зря. Я пе-ре-думала. Передумала. Передумала!

9

Холодное сердце не смеет любить,

холодную душу не согреешь собой.

И смысла нет унижаться и выть,

в груди вместо радости – только боль.

– Вы ведь Ярина? – говорит мужчина и, стянув перчатки, расстёгивает верхнюю пуговицу светлого пальто. Белокурые волосы не покрыты шапкой, их обильно припорошил снег, увлажнив и закрутив кончики. Широкие, знакомые скулы и улыбка на тридцать два с белым лоском. Будто с обложки журнала сошёл. Ненавистный знакомец. Альдов, гулящий певец, разбивший сотни женских сердец. А может, тысячи.

– Может быть, – выдавливаю и, пряча взгляд, хочу обойти его крупную тушу.

– И за что же вы меня так ненавидите?

Его слова прижимают меня к земле, кажется, сейчас переломится хребет, и я сделаю последний вдох. Мысли читает?

– Ким, нам с вами не по пути сегодня.

– Нет-нет, ошибаетесь. Я пришёл именно ради этой встречи и не собираюсь отступать, – он приближается, и в его синих глазах мечутся огни гирлянд, смешанные со злостью.

Я ежедневно ищу в чужих взглядах золотые блестящие радужки. Ловлю голоса, запоминаю запахи и прислушиваюсь к ощущениям. Ищу мужчину из своих грёз. Везде ищу: на улице, на работе, на снимках и видео, в кафе, метро, на корпоративных вечеринках и заполненных улицах.

Но среди миллионов лиц нет ни одного нужного. Хотя я не знаю, какой нужен. И сейчас всматриваюсь в глаза Кима с надеждой, пусть и бессмысленно. Этот человек знаком мне слишком давно. Заочно, но всё равно. И мне он не импонирует.

В сомнениях отступаю и упираюсь спиной в колонну.

– Думаете, можно клеветать, и всё сойдет с рук? – бросает мужчина и подходит ближе. Мне становится страшно, в грудь, будто холодный кол вонзается. Ребра вот-вот хрустнут, и я не успею ничего ответить. Не успею добежать до дома и встретиться последний раз с любимым.

И до меня внезапно доходит. Номер вышел, а там статья о развратном и вредном музыканте и его любовном скандале. Вроде одна из девушек, сколько их там у него, я не знаю, заявила, что беременна, а он отказался жениться. Мол, не нагулялся. Да и не признал ребёнка своим. Я не сильно вчитывалась, следить за жизнью идиотов у меня нет привычки.

– Вы проверяете источники, когда печатаете? – его голос до колючек знакомый. Он каждый день теребит уши, проливаясь известными песнями из динамика.

– Все вопросы к редактору, – делаю шаг в сторону, но сильная рука задерживает меня.

– Но вы формируете блоки и вставляете фото.

– Это делает верстальщик.

– Да мне похрен, кто делает! – он внезапно взрывается, но тут же тушуется. – Вы выставили меня конченым идиотом и бабником. Это сделали вы, Ярина Новикова!

Округляю глаза.

– Бред! Отпустите, – выкручивая суставы, отодвигаюсь и радуюсь, что Ким послушался и расцепил сильные пальцы. Ищу узкое пространство, чтобы ринуться в морозную темноту. Может, есть шанс, что он не до конца конченный придурок и отпустит меня.

Мужчина смеется и из высокого кармана вытягивает свежий номер нашего журнала. На обложке красуется его лицо, а на лбу горят белые буквы: «Как не стать отцом».

– Лысый леший, – говорит певец сквозь зубы и наклоняет голову. Светлые волосы падают на глаза. – Писать такое – плевать в спину, а вы меня даже не знаете. Или не ваше имя стоит под статьёй?

Моё имя? С какого перепугу?

Выхватываю журнал из его рук, чувствую, как колочусь от переживаний, но стараюсь не рухнуть на скользких ступеньках. Статья о шебутном и дерзком музыканте была на первой полосе, сейчас там блок рекламы, а дальше что-то о загородных домах. Тоже скрытая реклама. После какие-то предновогодние мероприятия, мода, дети, выставки, распродажи…

– Дальше… – подсказывает Ким и тычет пальцем по следующей странице.

И правда моё имя. Под умозаключениями идиотки Влады. Мало того, что выгнали несправедливо, так для полного счастья приплели меня к скандалу. Замечательно! Что еще случится до того, как я сломаюсь?

– Это не мой текст, – говорю жёстко и протягиваю ему журнал. – Это Владислава Мелькова писала. Да и меня уволили до запуска номера. Извините, – обхожу и направляюсь на дорожку, подсвеченную фонарями.

Тёплая бронза проливается на искристый снег и раскрашивает его пятнами. Хруст под ногами ассоциируется с расколом моей измученной души, что уже кричит и требует успокоения.

– Стойте! – Ким подбегает в два шага и, замирая рядом, легко касается моего плеча. – Правда, не вы? – заглядывает в моё лицо, будто ищет правду, прищуривается, пряча ярко-голубой холодный взгляд за густыми ресницами.

Не отвечаю. Просто опускаю голову. Ненавижу оправдываться за то, что не делала.

– Прощайте.

– А как же вальс?

– Найдите другого партнёра.

10

Под ребрами жмутся-крутятся камни,

и воздух теперь кисло-горький яд.

И воспоминания вновь невпопад…

Отчего же мы такими стали?

Разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Я вам предлагаю работу, – бросает мужчина мне в спину, как пригоршню колючего снега. Крутить носом, когда осталась без средств для проживания, не в моем стиле, но сейчас гордость заедает.

– Сначала обвиняли, а теперь работу? – Замедляюсь, но не оборачиваюсь. Слышу позади хрустящие шаги. Ким оказывается слишком близко, почти касается локтем, выравнивается и идёт рядом. Не смотрит на меня, гладит пронзительно-синим взглядом горящие окна напротив клуба.

– Я пытался разобраться.

– Скажите ещё, что в той статье нет правды?

Он хмыкает и трёт перчаткой гладко-выбритый подбородок.

– А вот не скажу. Пойдёте ко мне работать, узнаете обо мне больше, а пока смысла нет распинаться.