Спи, моя радость

– И что нужно? Полы помыть в вашей гримерке? Или придумаете что-то более изощрённое?

– Могу и за интим заплатить, если вы об этом, – он говорит быстро и поворачивает голову в мою сторону, а мне хочется плюнуть в красивую рожу за такие слова. Слишком он привлекательный, как для меня, нежный и трогательный. Миловидный мужчина, а мне нравятся высеченные из камня. Хотя скулы широкие и шея у Альдова массивная, недаром тысячи поклонниц сохнут. Но я не они.

– Вынуждена отказаться от столь щедрого предложения, но я не смогу удовлетворить ваши извращённые вкусы, господин певец с большой буквы.

– Как интерес-е-есно, – открыто смеётся он и притормаживает, чтобы достать из кармана пачку дорогих сигарет. – Вы даже знаете о моих вкусах?

– Да о вас полмира знает. Какой вы бабник и негодяй. А позы и вкусы уже обсудили по триста раз в жёлтой прессе.

– И вы, конечно, же подробно всё изучили? – хмыкает.

– Нужны вы мне больно! Или думаете, что раз звезда за вами все бабы сохнут. А не из вашего лагеря, извините.

– Правда? – подкуривает, а я не могу отвести глаз от его вытянутых пальцев и крупных губ. Привлекательный мужчина, хоть как я не уговариваю себя в обратном. Безумно красивый. Наверное, все звезды в какой-то степени идолы.

Может, это шанс оборвать нить с Призраком?

Сталкиваюсь с его взглядом, и в прищуре голубых глаз появляется самодовольство.

– Станцуете со мной вальс? Я заплачу.

– И зачем это вам? – замираю и поворачиваюсь нагло к нему. Ким притормаживает и чуть не врезается в меня, а я почти утыкаюсь носом в его грудь. Громадина! Представляю, как он двигается, когда своих шлюх оприходует, и краснею. – Ещё скажите, что запали с первого взгляда. Я таким, как вы, не верю.

– А каким верите? – он выпускает дым в сторону и морщится. – Наверное, правильным ботанам и скучным семьянинам?

Знал бы он, в кого верю, не смеялся бы сейчас. А я цепляюсь за нелепую возможность, и губы говорят сорвавшимся голосом:

– Почему я?

– Ваша мама рекомендовала, – быстро отвечает, словно готовился к этому вопросу.

Неужто она подумала, что мне подходит испорченный музыкант и решила нас свети? Удружила.

– Мама знает толк в…

Альдов качает головой, сбивая мои слова.

– Вы беспощадная даже к своим родным?

– Не ваше дело. Меня одно интересует, если хотели со мной вальс танцевать, зачем с обвинений начали?

– Психанул. Когда имя ваше прочитал, решил, что эта издёвка не может остаться безнаказанной, – его крупные губы складываются в трубочку, Ким делает ещё одну затяжку, и лёгким движением руки Ким отправляет бычок в мусорку. – Я хотел на танце отомстить, желательно на концерте, коварно хотел подножку поставить, но увидел вас на улице и сорвался. Извините. Эта шалава наврала всё. У медийных лиц всегда сложно: как доказать, что мы с ней не спали? Видео предоставить? Ересь, короче. Какие дети? Какой отказ? Фу, это мерзко.

– Возможно, вы в пьяном угаре совратили девушку и сделали это неаккуратно. От неаккуратного секса бывают дети. Не знали? Да и передо мной распинаться и оправдываться не стоит . Мне плевать на вашу жизнь, ненавижу выскочек и не буду с вами танцевать, – понимаю, что наговорила лишнего, но слова уже не затолкать назад.

– Будете, – довольно отвечает Ким, перебрасывает часть светлых густых волос на одну сторону и ухмыляется. Дерзко так и уверенно.

– С чего вы решили? – немного отступаю, но каблук срывается с ледяного бугорка, и я теряю равновесие.

Музыкант подхватывает меня, тянет к себе – наглец! – и шепчет на ухо:

– А я по глазам читать умею. Вы уже давно согласились, – прерывается, чтобы вдохнуть. – И не только на танец, – самодовольный козёл! – Но просто ломаетесь. Я прав, Ярина? – поправляет мои волосы на висках и медленно, нарочно медленно, отстраняется.

Коварный. Но не тот, кто мне нужен.

11

Я могла бы расплакаться, крикнуть,

убежать, раствориться, уснуть,

но нет сил мне к такому привыкнуть,

ведь уже ничего не вернуть.

– Так, может, сразу к делу перейдём? – с кривой усмешкой говорю я. – Докажете в очередной раз, какой вы пра-а-авильный. – Показываю пальцами кавычки.

– Не-е-е… – Ким предлагает мне локоть и договаривает: – Сначала вальс, а там посмотрим.

Я думаю. Он и правда так самоуверен или просто делает вид? Решил, что я за деньги с ним танцевать стану? Идиот.

– Ну? – подгоняет меня и лукаво улыбается.

– Нет! – разворачиваюсь и ухожу. Но ноги предательски на прежнем месте поскальзываются, и я падаю навзничь на тропинку. Ким пытается меня поймать и разваливается рядом. Ржёт, как конь.

– Да что ты за ходячее бедствие? – хохоча поднимается и нависает. Светлая чёлка мешает увидеть его глаза, но я и не смотрю на них. Меня губы влекут. Хочется настоящих поцелуев, а не призрачных. Ким наклоняется, дышит тяжело, а меня пронизывает током в двести двадцать. Тяжело предавать любимого, больно очень. Упираюсь ладонями в широкую грудь и резко толкаюсь.

– Отпусти… те…

– Конечно, – мужчина ловко встает, как ему удается с его комплекцией, не представляю, и подаёт мне ладонь. Я настороженно гляжу в его светло-голубые глаза и ищу хоть маленькое сходство, но это невозможно: у моего Призрака радужки совсем другого цвета – они золотые. Да и буду ли я рада, если вот такой обормот окажется моим любимым? Да? Нет? Я не знаю.

Принимаю его помощь, благодарю молчаливым кивком. Пока Ким собирает разбросанные на снегу перчатки, поправляю пуховик и платье. Что я потеряю, если потанцую с ним? Только час времени, которого теперь у меня предостаточно.

– Хорошо, идем танцевать, но, – выставляю указательный палец перед его лицом. – Ещё раз предложите деньги, дам в нос. Усекли?

– Какая грозная, – наигранно дует губы Ким и тут же растягивает их в сладкую улыбку. – Хватайся, – подает мне локоть. – И ко мне можно на «ты».

– Ещё чего! – я подхожу ближе и осторожно беру за его руку.

– Ну ты и гордячка, Ярина, а мама говорила – милая и покладистая.

– Ох, уж мама…

– В одном она не солгала точно, – говорит Ким, поглядывая искоса и всё ещё улыбаясь, будто ему нравится хвастаться белым рядом зубов.

– В чём же? – искренне удивляюсь.

– Что ты красивая.