Рэстл Скэффолд. Карнаж

Хлоя отошла от нее, сделав два шага назад. Внезапно что-то упало: она не увидела, что это было и откуда именно оно упало.

Резко развернулась: в левой ноге выпалила острая боль. Едва слышно простонав, она, не оборачиваясь, услышала, как кто-то дергает ручку. Опять. То же, что было днем.

Хлоя развернулась, и ручка перестала дергаться. Она, стараясь удерживать дробовик в одной руке и нажимая на ручку двери другой, открыла дверь и та, скрипнув, отворилась.

Она сделала шаг в темноту. Еще один. Что-то мягкое и плотное почувствовала она под ногой. Отведя руку сначала вправо, не нащупав выключатель, девушка взяла дробовик в правую руку, и левая проскользила по чему-то склизкому и холодному на стене, нащупав что-то. Одним движением смахнула маленький выступ вниз: включился свет. Стены, потолок и даже провод, на котором свисала лампочка, освещавшая ярким и слепящим светом, были в крови. На полу, в лужах – части тел, торчащие кости. Под ногой у нее все еще было что-то мягкое – она отдернула ногу: там была чья-то рука.

IV

Калеб пустил одну пулю ему прямо в грудь, но мужчина продолжал наступать на него, как будто ничего не было. Две пули ушли впустую – парень промазал, целясь ему в голову.

На это мужчина ответил ему смехом:

– Да, у тебя было три попытки, но ты – промазал.

Калеб лежал на спине, а тот взмахивал топором, играючи промахиваясь и оставляя меньше сантиметра для того, чтобы отсечь ему, беспомощно отползающего и извивающегося на земле, ноги.

Хлоя вышла из дома: Калеб отползал от мужчины с топором, и когда тот замахнулся, чтобы нанести решающий удар, вышла она, и, прицелившись, выстрелила:

– Сдохни, сука! – и из дробовика вылетела дробь.

Мужчина упал: сначала на одно колено, потом на другое, и лицом на землю, держа топор в руках. Ворота открылись: в эту же секунду подъехали полицейские машины с мигалками и сиренами, из машин выскочили полицейские в форме и десяток пуль влетели в этот же момент в него.

Как там говорилось? «Люди делятся на тех, кто убивает, чтобы выжить, и тех, кто живет, чтобы убивать… Те, кому нравится убивать, вступают в схватку с жестокостью и азартом, но побеждают обычно те, кто борются за свою жизнь»

И, да: умирать – это больно…

…я и сам не раз чувствовал эту боль.

V

Гостиная

Девять полицейских стояли возле камина и двери по обе стороны. Хлоя стояла справа, в центре, закутанная в провонявшийся плед, с перевязанной лодыжкой. Мерфи стоял слева от нее, позади него – помощник шерифа. Один – покрупнее того – выбил дверь. Пустая, сырая, темная комната. С потолка лишь свисала лампочка на проводе.

– Я видела своими глазами! Там везде была кровь! По комнате были разбросаны куски мяса, отрубленные руки, головы! – но ее больше никто не слушал.

«Девочка все еще в шоке от пережитого» – подумал каждый из них.

Мерфи с детективом ходили вокруг машин.

– Даже если бы они все сделали правильно, то все равно не смогли бы выжить… – сказал Мерфи, глядя на красный джип.

– О чем вы? – спросил его детектив.

Мерфи отошел от машины, обошел ее и подозвал к себе детектива:

– Взгляните сюда… Все они были настолько перепуганы, что не заметили, что у машины спущены оба колеса с правой стороны, а у первой из бака торчал провод.

VI

11:42

Чистилище

Железная дверь была открыта, внутри было темновато. Мерфи стоял возле входа, смотря на два дерева, обмотанных в какую-то белую ткань.

Один из помощников шерифа выскользнул из прохода со словами, обращенными к нему:

– Лучше не заходите туда, – и отошел в сторону, в кусты.

Но Мерфи вошел, прикрывая нос рукавом своего бежевого пальто.

Посередине – хирургический стол, под ним – тело с десятком кинжалов, во всю стену – разбитое зеркало, рядом – мясницкий крюк. Под ним, на белом кафельном полу – застывшая лужа крови, въевшиеся лужи крови почти повсюду.

Некоторые полицейские вроде сержантов вошли в соседнюю комнату – дверь в нее была справа. В той комнате в углу, давно засохшая роза, листья которой валялись на полу, а стебель пророс сквозь грудную клетку, толпились криминалисты и несколько любопытных сержантов, не побоявшихся запачкать обувь. Мерфи же дальше порога не ступил, оставшись у входа и наблюдая за работой опергруппы: те тщательно, но тщетно искали улики.

Мерфи посмотрел на потолок: в месте, что было ровно над столом и над которым сейчас сверкали вспышки фотоаппаратов, была установлена плита – к ней крепились кинжалы и те теперь уже были в теле того парня.

10:33

Мастерская

Они достали коробку, стоявшую на маленьком разбитом окне, что было над ржавым шкафом. Фото всех жертв, вещи, принадлежавшие всем им – все он собирал там.

Багровый закат: рассвет близок.

I

23:56, 2015. Два месяца спустя

Кабинет Джеймса Мерфи

Мерфи закурил сигару своей любимой дешевой марки. Жалюзи были опущены. На столе лежала газета. Он взял ее в руки, прочел статью на первой странице газеты с крупным жирным заголовком:

«Калеб Фостер был найден в своей квартире мертвым. Следов не обнаружено. Убийца находится в розыске» – газета двухдневной давности.

Достал из стола ножницы, вырезал этот отрывок вместе с фотографией трупа. Подошел к доске и прикрепил вырезанный фрагмент на доску.

Вернулся к столу, уселся и, пооткрывав шкафчики в столе, наконец достал желтый выцветший блокнот в прозрачном пакете. Открыл его на первой же попавшейся странице.

Запись датировалась 15.9.2010:

«Понимая, по чьим правилам играешь, повернуть счет игры в свою пользу становится тяжеловато, да и желание играть сразу же куда-то исчезает… Но, разобрав их правила игры, появляется возможность их изменить и заставить играть по своим правилам. А правила же, в конечном счете, не имеют ни малейшего смысла. Они – лишь жалкие попытки скрыть ошибки системы»

Пролистнул дальше, попал на следующую запись обратным числом

14.9.2010: