Лиза, любовь и поэзия

Лиза вдруг улыбнулась и, сжав его руку, сказала радостно:

– Спасибо, что поверил мне!.. Если бы ты поверил ей, наверное, в тот самый момент я бы и умерла…

Сережа, поправив на ее зеленом платье маленький воротник, произнес с придыханием:

– Мы – родственные души. Я всегда буду верить тебе и никогда не предам.

– Я тоже… никогда не предам тебя…

– Знаешь, мы ведь как-то пообещали друг другу быть откровенными, – он вдруг замолк, потом странно посмотрел на нее и снова заговорил: – Я признаюсь тебе… даже если бы ты действительно украла эти злополучные деньги, я все равно бы не отвернулся от тебя.

И стоило ему это произнести, как Лизе тут же вспомнились слова Елены Викторовны, произнесенные в больнице: «Держись того, кто не посмеет отвернуться от тебя, чтобы ты не натворила».

Они стояли у дверей класса и молча смотрели друг на друга, взявшись за руки. Уже и звонок прозвенел и все разбежались по своим классам, но они продолжали стоять, как немые изваяния, будто их приклеили к полу.

– Опять на урок не спешите, влюбленные? – снова застукала их техничка.

Они расцепили руки и рассмеялись.

– Мы больше не будем опаздывать! – дружно сказали они.

– Так я вам и поверила! – усмехнулась женщина, воткнув швабру в ведро с водой.

Они, спохватившись, простились до следующей перемены и поспешили на урок.

Глава VIII. Верный друг

Когда уроки закончились, Сережа повел Лизу к себе домой, чтобы она смогла отослать свой стих на конкурс. Сроки поджимали: до окончания приема заявок оставался один день. Его дом находился в живописном месте, возле искусственного пруда, который был со всех сторон окружен плакучими ивами. Их длинные ветви стелились по земле и опускались в воду, словно змеи, охраняющие берег от чужаков. Лиза с трудом рассмотрела сквозь ивовые заросли одинокого рыбака, сидящего с собакой на берегу.

Они подошли к просторному двухэтажному особняку, который величаво глазел на них огромными квадратными окнами, обряженными в янтарные рамы. Стены – будто молочный шоколад, крыша – темно-коричневая, к крыльцу вела широкая дорожка, выложенная серой плиткой. Забор, окольцовывающий сад, двор и дом, был увит аккуратно подстриженным плющом. Живая изгородь очень понравилась Лизе. Она с изумлением смотрела на дом, а потом переводила взгляд на Сережу. Она и помыслить не могла, что их разделяет такая пропасть: он действительно оказался сыном богачей, как и шептались в школе, но только сейчас до нее дошло это. А когда она увидела в правой стороне от дома огромный бассейн, выложенный небесно-голубой керамической плиткой и вовсе ахнула.

– Нравится? – спросил с интересом Сережа.

– Очень! – она кивнула головой и поинтересовалась: – Этот дом спроектировал твой отец?

– Да! Когда я выросту, – пойду по его стопам: стану инженером-конструктором. Ну, чего ты встала на пороге, как вкопанная? – он затолкнул ее в коридор и захлопнул дверь.

– А родители твои где? – спросила боязливо Лиза, ожидая, что в гостиной вот-вот появится солидная чета, которая будет смотреть на нее с высоты своего положения.

– Они на работе, – отозвался Сережа, – присаживайся на диван, а я сейчас принесу ноутбук, – он поспешил к белоснежной винтовой лестнице, которая вела на второй этаж, а Лиза осмотрелась.

Гостиная невольно была разделена светом на две части: та, что была с левой стороны – облюбована солнцем, которое направляло свои лучи на мебель через огромное панорамное окно. Та, что с правой – тонула в приятном полумраке, укрыв тенью книжный шкаф, два кресла, журнальный столик и пару картин. Левая сторона комнаты, где солнечные зайчики прыгали с камина на белый пушистый ковер, была обставлена бежевым диваном-уголком и массивным деревянным столом с низкой столешницей. Возле дивана стояла в большом кремовом вазоне высокая пальма. Она практически задевала белоснежный потолок, на котором красовались многочисленные софиты.

Пока Лиза любовалась гостиной, со второго этажа спустился Сережа с ноутбуком.

– Хочешь, покажу тебе фотографию моих родителей? – спросил он.

– Конечно! – воскликнула Лиза.

Он подошел к камину, схватил фотографию, облаченную в бежевую рамку, и поднес ее к Лизе. Она осторожно взяла ее и жадно присмотрелась. На нее взирали два улыбающихся молодых человека: красивая темноволосая женщина в ажурном синем платье и статный блондин в сером костюме с очень волевым взглядом. Лица – излучают счастье и умиротворение, будто двое влюбленных найдя, наконец, друг друга, успокоились. Она не смогла уловить в их изображениях ни нотки тщеславия, скорее простоту и силу духа. А ведь она ожидала увидеть совсем другое: строгие неулыбчивые лица, обеспокоенные своим положением в обществе. Иногда воображение очень подводит людей, вводит в заблуждение. Родители ее Сережи не могли быть такими, ведь дети почти всегда являются зеркальным отражением своих предков.

– Ну что, займемся делом? – он положил портрет родителей обратно на камин и вернулся к столу. Включив ноутбук, он взял тетрадь со стихотворением Лизы и быстро набрал его в ворде. Потом вместе с ней заполнил заявку участника, в которой указал ее номер и отправил все это на электронную почту конкурса.

– Вот и все! Если ответ об итогах конкурса придет на почту, я сразу позвоню тебе, – пообещал он.

– Хорошо, – Лиза с удовлетворением откинулась на спинку дивана. Самое главное – сделано, осталось только ждать.

– Давай посмотрим вместе какой-нибудь фильм? – предложил Сережа. – А, заодно и перекусим чего-нибудь…

Лиза покачала головой и ответила:

– Я бы с радостью, но мне нужно навестить могилу отца… Я уже пару дней не была на кладбище…

– Можно, я с тобой пойду? – попросил Сережа.

– Как хочешь.

– Вот только прихвачу из холодильника нам в дорогу какую-нибудь еду, ты не против?

Лиза не сдержалась и рассмеялась.

– Я – никогда не против, если дело касается еды… я очень уважаю пищу!

– Значит, я сейчас организую нам по бутерброду и захвачу печенье! – Сережа с энтузиазмом помчался на кухню и через пять минут вернулся с бутербродами.

Они вышли на улицу и, обойдя пруд, держали свой путь через самую неприметную тропу. Она то петляла между небольшими островками берёз и елей, то проваливалась вниз, к ставкам и топям, где подростки добывали раков. Лиза попутно нарвала аккуратный букетик полевых цветов: будет что положить на могилу отца. Они приблизились к кладбищу. Могильные кресты лениво грелись на солнце, в тени большого каштана, растущего у центральных ворот, лежала старая рыжая дворняжка.

– Смотри, кого-то хоронят, – Сережа указал пальцем на траурную процессию, которая маячила огромной толпой где-то в середине кладбища.

– Здесь каждый день кого-то хоронят. Смерть всегда ходит рядом, – Лиза нахмурилась, вспомнив про Елену Викторовну. Коварная смерть уже караулила ее у больничной палаты, опутав ее, словно хищный паук, сетями. И никуда ей не деться от судьбы, не свернуть в другой проулок, остается лишь принять неизбежное.

Они вышли на третью аллею, и пошли в самый конец, туда, где росло несколько долговязых тополей. Именно там была могила ее отца. Она приблизилась к ней и возложила на черную мраморную плиту букетик цветов.

– Это папина сестра похлопотала за памятник, а мать даже крест не потрудилась поставить! – возмутилась Лиза. В душе давно накипело – она могла простить равнодушие матери к себе, но не к отцу.

Сережа подошёл к памятнику и вгляделся в умело нарисованный портрет.

– А ведь ты тоже похожа на отца! – изумился он. – Такие же глаза и вьющиеся волосы… и взгляд… задумчивый и серьёзный…

– Вот и хорошо! – с облегчением произнесла Лиза. Усевшись прямо на могильную плиту, она с любовью провела ладонью по изображению отца и призналась: – Знаешь, когда я навещаю отца здесь, я постоянно с ним разговариваю. Иногда вслух. Но никто из посетителей кладбища не удивляется этому. Здесь все говорят со своими близкими, ведь для них они по-прежнему живы.

– А я еще никогда никого не хоронил, – произнес Сережа не без облегчения. – Все мои бабушки и дедушки живы, остальные родственники тоже здравствуют, слава богу. – Поэтому мне сложно представить, как ты перенесла смерть отца. Жаль, что тогда меня еще не было рядом… – он участливо покосился на нее.

Лиза грустно улыбнулась и сказала:

– Перед смертью отец предсказал мне счастливую жизнь и утверждал, что я стану писательницей. Как по мне: он просто хотел подбодрить меня и утешить. Он знал, что я буду горевать о нем, и что отныне в моей жизни будет мало радости, но я ему была благодарна за эту хитрую уловку. Временами я действительно думала, что так и будет: предсказания отца сбудутся, счастье не забудет заглянуть в мой дом. Отец смог вселить в меня надежду на то, что у меня все будет хорошо. Но каждый раз, приходя домой и, слушая очередные упреки матери и отчима, во мне будто умирало что-то. Наверное, это была надежда. Еще чуть-чуть и она окончательно погибнет, – растоптанная этим безобразным чудищем – моим отчимом. Он ненавидит меня, а отец – любил и понимал.

– Может, ты пока у меня поживешь? – предложил вдруг Сережа. – Он не мог спокойно слушать обо всех превратностях ее жизни и при этом бездействовать. – Да и родители мои будут не против! – добавил он воодушевленно.