Расходный материал 2

Было в телевизионном сюжете и кое-что еще. За голыми кустами меж двумя соседними домами вырисовывался силуэт хищной черной машины. Маша, конечно, не могла поручиться, что это был тот же самый автомобиль.

Все члены автомобильного стада походили друг на друга если не как две капли воды, то очень сильно. Форма фар и радиаторов не в счет. Маша различала их в основном по значкам на капотах: четыре перекрещенных кружка рядком – Ауди, звезда из трех лучей в кружочке – Мерседес, злой лев на задних лапах –Пежо. Лишь нескольких особей Маша опознавала, так сказать, «в лицо»: Ниссан Микра – за умильно-мультяшную большеглазость, прямолинейную во всех смыслах Ниву и редкую в нынешние времена на дороге классику советского автопрома.

Потом задумчивость сменилась возмущением. Почему эти телевизионщики сняли и показали ее, даже не спросив согласия. Что за свинство, в конце концов? Неужели у нее и в самом деле такая огромная задница? Ужас! Катерина, словно читая мысли, предложила: «Может по пивку? Или ты еще кормишь?»

«Кормлю,» – с сожалением ответила Маша. – «Давай по чаю.»

С кормлением грудью Маша уже какое-то время подумывала завязать. Молока было мало. Ксюшу постоянно приходилось докармливать смесью. Не кормление, а мучение. Зато мороки с временами подтекающей грудью и потрескавшимися сосками было полно. Стремление облегчить себе жизнь боролось с ответственностью. Ведь только ленивый не катался по ушам свежеиспеченных мамочек с лекцией на тему: «Грудное вскармливание – лучшее для ребенка. Защита от всех бед и болезней.» Маше хотелось быть ответственной, но сил не хватало. До окончательной победы эгоизма оставалась всего пара шагов.

Катя, чувствуя себя как дома, расположилась за кухонным столом и трещала без умолку: «Я своих до девяти месяцев кормила, а потом бросала это дело. Уж такие бугаи к тому времени вырастали. Огурца им соленого и куриную ножку, а не мамкину сиську. Кормить – такая морока. Сидишь подле ребенка, точно привязанная, и каждые три часа знай – доись. Но, с другой стороны, сиська – это бесплатно. А смеси молочные стоят, как красная икра. Так что экономия – лучший друг грудного вскармливания.»

Сделав этот неожиданный вывод, Катя хихикнула. Маша готова была подписаться под каждым словом. Простоватая соседка била не в бровь, а в глаз, порой переходя, по Машиному мнению, дозволенной даже между подругами грань откровенности.

«Беременность – это мясорубка. В исходнике красивая, свежая девушка, через девять месяцев – больная страшная старуха. Толстая, беззубая, лысая, растянутая кожа на животе висит складочками и повсюду, даже в самом интересном месте, чудовищные сантиметровые растяжки. Я думаю, это предусмотренный природой защитный механизм. Потеря чувствительности сосков, в смысле,» – пояснила свою мысль Маша. – «Чтобы женщины не бросали кормить своих детей грудью. Ведь с первым ребенком поначалу как вспомнишь, так вздрогнешь. Каждые три часа, а то и чаще, этот бедный сосок грызут, рвут, тянут, жуют, мусолят. Хоть криком кричи. К счастью, через некоторое время он становится деревянным и жить можно.»

«Можно,» – хихикнула Катя. – «Только не половой жизнью.»

«Да бог с ней, с половой жизнью. После выкармливания ребенка это все равно уже не грудь, а вымя. Чувствительность никогда не вернется.»

«А у тебя мужик-то есть?» – бесхитростно поинтересовалась Катя, хлюпая горячий чай. – «А то смотрю, все одна, да одна. И не помогает даже? Совсем? Тяжело так-то. Мужик нужен какой-никакой. Пусть хоть деньги зарабатывает. С детьми от них все равно проку нет. Ты это, если уж совсем невмоготу будет или уйти куда срочно надо, можешь мне своих иногда подкидывать. Выручу по дружбе. Но только если работы не будет. Я на дому работаю.»

Предложение было щедрым до неадекватности и Катерина поспешила добавить: «Ну только если очень надо.»

«А кем ты работаешь, Кать?»

«Торты пеку на заказ. Домашний кондитер. Училище то я успела закончить, несмотря на пацанов.»

«И как дела идут?» – искренне, не для галочки, поинтересовалась Маша. Сама она пока не определилась, как относиться к подобному бизнесу. С одной стороны, возможно домашние кондитеры и в самом деле используют сливочное масло вместо маргарина и настоящий шоколад вместо дешевой глазури. С другой, в каких условиях они производят свои шедевры? На той же кухоньке, где толпятся все их домочадцы, дети, кошки и собаки?

«Раз на раз не приходится,» – беззаботно махнула рукой Катя. – «То густо, то пусто. Бывает неделю заказов нет, а бывает всю ночь коржи пеку, чтоб к сроку успеть. Народ у нас непредсказуемый, сюрпризы любит. Нет бы за три дня до торжества торт заказать. Но это, наверное, слишком сложно. Вот накануне и звонят. А я от денег не отказываюсь. Вот и кручусь, как белка в колесе.»

«Вот ты влюблялась когда-нибудь?» – мечтательно спросила вдруг Катя. – «И не говори мне, что если есть дети, то, конечно, влюблялась. Дети тут вообще не при чем. Родить можно и от козла.»

В который уже раз Маша была с ней полностью согласна. Катя обладала неоспоримым талантом прямо и доходчиво говорить о сложных и запутанных вещах. А что как не взаимоотношения между людьми есть самый запутанный клубок шерсти, который до упаду гонял по полу кот.

«До потери сознания? Как в кино? Никогда,» – честно ответила Маша. – «Может просто не дано мне это – терять голову от любви? Наличие мозгов мешает или возраст. Мне кажется любовь – удел юных и беззаботных, на долю поживших остаются прагматизм и немного похоти.»

«Ну что ты как старуха? Скажешь тоже – прагматизм. Слово то какое – бухгалтерское.»

«Бухгалтерия – это отличная вещь!» – заявила Маша. – «Бухгалтерия – это здравый смысл и порядок, все разложено по полочкам, посчитано и пронумеровано. Те, кто по-настоящему в ладах с бухгалтерией, не делают таких глупостей, как я.»

«Ты про Ксюху?» – уточнила Катя. – «Ну да, это ты лихо. Двух детей без мужика тянуть. С другой стороны, таких как ты полстраны. Папашки часто сливаются. Кто раньше, кто позже. Ничего страшного, сдюжишь. Ты ведь разыскивать его не собираешься? На алименты подавать?»

«Да пропади он пропадом. Век бы его не видеть,» – отмахнулась Маша.

Машу уже начинала тяготить непосредственность новой подруги. Нескромные вопросы: с кем живешь? На что живешь? Чего замуж за него не вышла? – сыпались горохом. Простота и правда иногда хуже воровства. Намеков типа «а с кем твои мальчишки остались» Катерина не понимала или делала вид. Похоже, они были слишком деликатны для нее. Согнала ее с насиженного стула только громко озвученная Машей необходимость купать дочку. Катерина тут же упорхнула. Но осадочек бесцеремонности остался.

За короткий период времени Катя стала незаменима. Она ловко управлялась с житейскими проблемами, словно жонглер с цветными шариками. Раздобыть талончик к неврологу, закупиться молочной смесью по акции, приобрести пару подержанных детских велосипедов по дешевке на Авито, – здесь она, деловитая и оборотистая, была в своей стихии, точно рыба в воде. Маша так крутиться не умела и отчаянно ей завидовала.

Новая подружка забегала через день или два. Обычно на пару минут, явно стараясь больше не надоедать, но и забыть о себе не давала. Сама Маша обычно сходилась с людьми с большим скрипом, словно пыталась провернуть куриную кость в мясорубке. Все крошилось, ломалось, острые осколки застревали в механизме, как застревали в горле у Маши слова благодарности Екатерине то за одно, то за другое. Та же в ответ легкомысленно отмахивалась. Да ладно, мол, ерунда, сочтемся.

***

Мужчина покупает новый костюм и приводит в порядок зубы только в одном случае – он собирается жениться.

Паша сиял новыми, чересчур светлыми и не подходящими по цвету, коронками широко улыбаясь, когда думал, что именно этого Тамара Ивановна и ждет, и поскрипывал блестящим, колом стоящим ремнем на джинсах. Выглядел он скованно, будто невеста на смотринах и преимущественно молчал. Зато свекровь заливалась соловьем. Под ее бодрое незатихающее жужжание Маша метала на стол. Метать особо было нечего. Как на грех, ни колбасы, ни сыра, ни чего-либо другого, что можно быстро нарезать и подать, в доме не оказалось. К счастью, нашелся вафельный тортик, купленный про запас. Поэтому Маша решила ограничиться чаем. Под бдительным оком бывшей свекрови, продолжавшей приторно-ласково щебетать она чувствовала себя неуютно, словно была ребенком, случайно (ну почти) разбившим любимую мамину вазу.

Ну почему она, взрослая, самостоятельная женщина с двумя детьми, такая зассыха? Почему сразу не выставила незваных гостей за порог? Почему суетится, то и дело что-нибудь роняя? Почему хотя бы не выразит им свое недовольство, интеллигентка хренова? Нельзя же просто так завалиться в гости даже без звонка! Заскочить они решили, видите ли, Лизу с днем рождения поздравить. По-свойски, по-родственному, без церемоний. Они ведь семья, как-никак, а семья – это святое. Маша же небезосновательно подозревала, что всплеск родственных чувств подогревается полученным ей наследством.

«Небогато живешь, Машенька,» – пожурила свекровь. – «Что ж ни ремонт не сделала, ни мебель не поменяла? Средства то теперь позволяют.»

«Мне сейчас не до этого, Тамара Ивановна. У меня грудной ребенок,» – устало отрапортовала Маша. Выспаться сегодня ночью ей, как обычно, не удалось. Свекровь, видимо, полагает, что у нее мешки с деньгами по углам затырены?

«Да уж, его трудно не заметить. Девочка?» – осведомилась и без того все прекрасно знавшая Тамара Ивановна.

«Да. Ксюша.»

«Хорошее имя. Немного старомодное. Сейчас все больше Анастасиями и Викториями называют. Что же это получается: ребенок есть, а мужчины нет? Как же так, Машенька?»

«Это что еще за допрос?» – мысленно возмутилась Маша. – «Какое её собачье дело до моей личной жизни?»

«Вас это не касается, Тамара Ивановна.»

«Да ты не обижайся, Мария. Я ведь помочь хочу. Ох эти современные женщины! Все сами: и дети, и хозяйство, и работа. И танцую, и пою, и билеты продаю, как говорится. Разве так можно? Нет бы оглянуться по сторонам. Есть ведь рядом мужчины: серьезные, ответственные, способные о тебе позаботиться.»

Павел приосанился и смахнул со губ вафельные крошки. Маша уронила блюдце с лимоном. Так это и вправду смотрины. Только не невесты, а потенциального, пусть и слегка побитого молью, жениха. Свекровь, в своей бесподобной наглости, снова решила свести их, как барана и овцу на случку.

Мигом успокоившись, Маша прикинулась дурочкой: «В этом Вы абсолютно правы. Ксюшин отец – человек серьезный, можно даже сказать авторитетный. У него столько наколок, что я никак не разберусь, которые из них обозначают ходки, а которые мокрые дела.»

Паша икнул. Лицо Тамары Ивановны вытянулось и приняло озадаченное выражение. Аппетит у обоих пропал начисто.

«Большое спасибо, Паша, за то, что устроил праздник для Лизы. Заходи в любое время. Она скучает,» – изгалялась Маша вслед незваным гостям, когда те улепетывали по лестнице, торопливо всовывая руки в рукава курток.

***

Вчера, разглядев набухшие почки на кустах, которыми по периметру был обсажен двор, Маша еще сомневалась. Мало ли, может показалось. На кустах еще кое-где сиротливо мотались скрюченные, пожухшие прошлогодние листья. Вид у них был бы скорбный, если бы не оживлялся щебечущей стайкой птичьей мелочи.

Но сегодня, когда по краям основательно утоптанной детской площадки из побитых заморозками останков травы полезли острые зеленые ростки, отпали последние сомнения. Причина этой аномалии она – Маша. Хорошую погоду заказывали – получите.

Солнце ярко сияло в разрыве туч строго над ее домом. Земля подсохла и прогрелась. Над засыпанной дорожниками гравием лужей курился легкий дымок испарений. Исследовав соседние дворы Маша убедилась, что благодать распространяется и на них. Количество бродячих собак, обнаруживших место, где можно погреть пузо на солнышке как летом, с каждым днем росло как на дрожжах. Птицы были ничуть не глупее, стайками рассаживаясь на проводах. Колдовская аномалия протянулась от Лизиной школы с одной стороны и до шоссе с другой, обеспечив Маше комфортное жизненное пространство – сухое и теплое, где можно было погулять с девчонками и купить продукты. Температура в области колдовства превышала окружающую на 12-15 градусов. Это Маша выяснила опытным путем, прихватив на прогулку комнатный термометр.

Удивительно, но никто из прохожих, похоже, этого не замечал. Люди бежали по своим делам и, едва успевая ощутить тепло, оказывались на другой стороне аномалии и вновь открывали надоевшие зонты. Раздвинутые колдовством тучи клубились вокруг солнечной прорехи, напирая и толкаясь. Но тщетно.

Ничуть не сомневаясь в своей причастности к происходящему, Маша спокойно наблюдала. Любопытно было, сколько продлится действие волшебства и как далеко распространится. Проклюнувшиеся несколько дней спустя на самодельной клумбе из автомобильных шин тюльпаны ее не удивили. Невесть откуда взявшиеся проснувшиеся пчелы тоже.

Удивила ее Наташка. Она приплелась вечером в тот же день, когда прилетела. Злая, хмурая, невыспавшаяся, не заметившая ни щебетания птиц, ни жизнерадостно желтеющих солнышек одуванчиков у подъезда. С первого взгляда было ясно – миссия провалена. Подруга, как всегда, вывалила на стол кучу подарков для всех, включая кота, тяжело опустилась на стул и заранее отмела все вопросы: «Не спрашивай.»

«Не сработало?» – робко предположила Маша.