Карнивора

– Ты спишь?

– Теперь нет, – проворчал он сонно.

– А вдруг мы не правы?

– М?

– Он ведь все равно умер. А мы не хотим есть. Получается, его как будто зря убили.

– Кого?

– Оленя.

– М-м-м.

– Кит?

С соседней кровати донеслось мерное сопение.

Марика еще немного полежала, потом села, нашарила под одеялом носки и надела их. Бесшумно проскользнула в большую комнату и юркнула к входной двери, от которой веяло ночью и морозом. Провела пальцами по полу, пока не наткнулась на глиняный горшок, и медленно понесла его к столу, ощупывая путь ногами. Глаза постепенно привыкли к темноте, она могла различить маленький квадрат окошка и гладкую поверхность стола под ним. Когда Марика ставила горшок, он тихонько стукнул. Марика замерла, прислушалась, но Дора и Лагит крепко спали.

Она осторожно сняла крышку и сунула руку внутрь. Жир застыл и теперь мягко прилипал к пальцам. Марика достала руку и облизнула ее.

Слева появилась бледная тень. Марика повернулась к Киту, но лица в темноте было не разглядеть. Она снова засунула руку и выковыряла из жира что-то, что больше всего походило на кусок мяса.

– Ты будешь? – спросила она шепотом.

– Угу.

Марика протянула ему кусок, потом снова полезла в горшок и отыскала следующий. Они ощупью сели на лавку и принялись есть, и каждому в темноте виделись раскидистые рога и теплая шерсть, и еще глаза, карие и печальные.

Утром Дора обнаружила на столе пустой горшок из-под жаркого и Марику с Китом, уснувших прямо на лавках. Оба оказались ужасно чумазыми, но лица детей были серьезными и спокойными.

Дора тихонько убрала горшок со стола и пошла доить козу.

VI. Горы

Кит хотел путешествовать. Марика и сама была бы не прочь выбраться за холмы, посмотреть, как живут люди в Аргении – но Кит хотел большего. Его отец был мореплавателем, видел самые разные страны, само его имя, Кристофер, было не аргенским и даже не изульским, а привезенным из дальних заморских земель. И Кит хотел того же. Открывать неизвестное. Холмы… Он бывал за ними, жил там и знал, что ничего интересного за холмами не найти. Нет, Кита манило иное.

Весна уже совсем прогнала зиму: даже в густой чаще снег растаял, зазеленела трава, темные ели пустили молодые побеги. Теперь дети готовы были весь день проводить на улице – Доре с трудом удавалось заставить их помогать по дому. Они убегали в Лес рано утром и возвращались на закате, усталые и голодные. Марика забросила занятия колдовством, хотя в последний год Кейза стала особенно серьезно относиться к ее обучению. Даже Кит больше не сидел над своими книгами, хотя Дора всячески поощряла это его занятие, заставляя не только читать, но и тратить бесценную бумагу на выписывание целых абзацев. Марика, округлив глаза, спрашивала:

– Но зачем? Ведь это уже записано в книге!

– Потом пригодится, – неопределенно отвечала Дора. Впрочем, сам Кит не возражал – возможно, потому что использование бумаги делало его особенным, отличало от Марики, которой не давали ни листочка, кроме как для занятий колдовством. «Зачем тебе?» – спрашивала Дора – как будто Марика могла потратить бумагу на что-то более бесполезное, чем переписывание уже написанного.

Но с приходом тепла Кит перестал заниматься этой бессмыслицей. А когда раскисшая земля высохла, и тропинки в Лесу перестали быть топкими и грязными, он заявил:

– Я хочу отправиться в поход.

Дора доела последнюю ложку каши – разговор проходил за завтраком – и внимательно посмотрела на мальчика:

– И куда бы ты хотел отправиться?

– На ту сторону гор.

Марика изумленно уставилась на Кита. Лагит приподняла тонкие брови.

– Очень хорошо, – невозмутимо похвалила Дора. – И как ты думаешь, сколько дней тебе на это понадобится?

– Думаю, дня три туда, ну и столько же обратно, – уверенно бросил Кит, как делал всегда, когда ему казалось, что взрослые принимают его за равного.

Марика поморщилась. Брови Лагит поднялись еще выше, а Дора поджала губы – возможно, чтобы не улыбнуться.

– Что ж, – сказала она совершенно серьезно, – к такому путешествию надо основательно подготовиться.

– Ты поможешь нам? – с надеждой спросил Кит, чуть растеряв свою уверенность от едва сдерживаемого восторга.

«Нам! – фыркнула про себя Марика. – Он даже не спросил меня, хочу ли я с ним пойти».

Разумеется, Марика хотела пойти. Более того, она не простила бы Кита, если бы тот решил отправиться в поход без нее. Но ведь он мог бы сам быть в этом не настолько уверен! Может, ей надо сказать, что она никуда не пойдет – просто чтобы Киту пришлось хоть немного ее поуговаривать?

– Помогу, – между тем ответила Дора на вопрос Кита. – Я даже пройду с вами немного вперед, переночую с вами одну ночь в Лесу – чтобы вы знали, как все правильно сделать.

Марика надулась. Теперь, конечно, отказываться было глупо. Она еще могла бы убедить остальных – и даже, возможно, себя – что не хочет идти с Китом. Но если с ними отправится мама…

Марика тихонько вздохнула – и улыбнулась. Зато хотя бы один день Кит не будет пытаться командовать. Это тоже было неплохо.

* * *

В то утро, когда они вышли, стоял густой туман. Ничего удивительного в этом не было – солнце и так светило непростительно долго для Туманного края – но Кит расстроился. Он уже успел нарисовать себе в голове картину их путешествия, радостного, яркого, простого и увлекательного. И серая мгла, липнущая к коже промозглым холодом, в эту картину никак не вписывалась.

– Еще и дождь пойдет, – бурчал он, шагая вслед за Дорой. Она остановилась и прикрыла глаза.

– Нет, – ответила Дора спустя мгновение. – Дождя не будет.

Кит, кажется, не поверил. Дернул плечом, обогнал Дору и пошел вперед, ударяя ладонью по прошлогодним сухим стеблям.

Дорога вглубь гор продолжала путь, начатый за холмами. По пути она заворачивала в Дрик, рядом с которым жила бабушка Кейза, но Марика никогда не заходила в эту деревню, и Дора тоже повела их в обход по узкой дорожке. Через несколько сотен шагов тропа начала взбираться по склону между елей и камней. Это все еще был Лес, но Марика чувствовала, как он начинает меняться, уступая место чему-то более значительному. На одном из подъемов, устав смотреть в спину Киту, Марика обернулась – и завопила:

– Смотрите!

Туман накрывал склоны и долину внизу густой молочной пеной, но отдельные верхушки торчали из него, будто нарисованные углем – Лес тянулся до самого горизонта, распадаясь на слои и планы, стирая границу между дальним и ближним, известным и неизведанным.

– Красиво, – согласилась Дора. Кит промолчал – но Марика и этому была рада. Если бы ему не понравилось, он непременно сказал бы об этом.

* * *

Ночевать с Дорой было интересно и совершенно не страшно. Она показывала, как из еловых веток устроить лежанку, как разводить костер – оказалось, это совсем не то же самое, что зажечь огонь в очаге дома. Кит спал отдельно, а Марика лежала рядом с мамой, и ночные звуки совсем не пугали ее. Это был ее Лес.