Открылась дверь… Высок, широк и мрачен
Одетый шкапами покой… и это в нем
Так чутко, что мой шаг, малейший шорох,
Все отдается с звучностию странной
И страшной в одичалой пустоте.
Все дико, все пугает робкий слух…
Порой, сквозь окна, тусклые от пыли
И от годов, луна мерцает слабо,
Бросая прихотливо свет и тень
На древние статуи, бюсты, вазы,
Которые в порядке, по углам,
В простенках, на высоких пьедесталах
Расставлены, – и, кажется мне, дремлют,
Никем не окликаемые боле,
Забытые у поста часовые…
Слыхала я, что будто бы романы
Воображение и сердце нам
Опасною отравой наполняют,
Мятежным пламенем сжигают их…
Но, Боже мой, – почти в осьмнадцать лет,
Какая девушка умом и сердцем
Романа тайного себе сама
Не создает, – и в скуке жизни праздной
Во сне и наяву не бредит им?..
Глава III
ПОЭЗИЯ В ГОСТИНОЙ
II.
Нет, не ошиблась я, когда в приезда день
Каким-то холодом могильным, неприветно,
Повеял на меня блестящий Петербург,
И я подумала, почувствовала вдруг,
Что здесь не будет мне отрадно новоселье,
Что здесь не обживусь, что с климатом суровым,
Как с заклятым врагом, во веки не освоюсь! -
Теперь, сбываются предчувствия мои:
Под этим северным, бесцветным, сизым небом,
Среди порывов бурь, на стуже, меж туманов,
Не только слабый дух изнемогает мой,
Но и здоровьем я, и жизненною силой
Приметно упадать уж начала; во мне
Бессменно я всегда какое-то страданье
Неясное: не боль в груди моей, а немочь, -
То жар томительный, то хлад невыносимый…
VI
О Боже мой!.. Давно ли так привольно
И смело я вверяла дневнику, -
Наперснику послушному, немому, -
Мечтанья, бред, неопытные песни
И сны свои… Давно ли я гордилась
Сама перед собой искусством новым,