Полет орлицы

И вот уже французы взбирались по лестницам на стены Жаржо, дрались у бойниц, летели вниз. И новые силы бросались на штурм крепости. Первая атака была отбита, но такой большой кровью, что англичане поняли – они были на волоске от гибели. Пока французы готовились к новой атаке, с крепостной стены крикнули: «Послание французам от графа Суффолка!» И следом была выпущена стрела с письмом. Граф Суффолк сдержанно просил о трехдневном перемирии.

Кое-кто уже помышлял о передышке, но Жанна только усмехнулась:

– Этого времени как раз хватит для того, чтобы сюда подошел лорд Талбот. Нет уж! Господь вынес приговор англичанам, и теперь их жизни принадлежат нам, не сомневайтесь!

Ее уверенность подействовала на всех без исключения. Была в Деве та великая сила, что заставляет поэтов писать стихи, мореплавателей – садиться на корабли и плыть на край света, а влюбленных – совершать подвиги ради любимых.

Способность дарить вдохновение!

Вооруженная топором, Жанна была одной из первых, кто бросился в новую атаку на городские стены. Ее окружали верные рыцари, но уберечь от удара камнем, которые сбрасывали на головы осаждающих, не смогли. Камень ударил ее по голове, смяв шлем, и Жанна упала с лестницы – навзничь. Все, кто это видел, в смятении замерли. Но случилось еще одно маленькое чудо – не успел д’Олон и братья Жанны подбежать к ней, как она сама поднялась на ноги и, сорвав шлем, закричала:

– Друзья! Я жива, и никто не посмеет остановить нас! Вперед! Держитесь храбро, и Бог поразит англичан!

Неуязвимость Жанны только подхлестнула французов. Не было им преград ни в чем! Что такое – крепостная стена, если сам Господь повелел разрушить ее?

Лорд Суффолк решил скорее погибнуть, чем сдать Жаржо французам. И когда плотина была прорвана – одна из стен крепости сдалась, и французы хлынули внутрь, бой продолжался на всех улицах, за каждый дом.

Но удержать французов уже было нельзя: они захватывали квартал за кварталом и теснили англичан к воротам Жаржо, выходившим на Луару. С большим отрядом лорд Суффолк оказался на мосту и уже оборонялся там. Он сражался, как лев, сплотив вокруг себя лучших своих рыцарей, о которых разбилась не одна волна французских солдат, но и они таяли.

Суффолк хотел укрыться в маленькой крепости моста на том берегу Луары (выполнявшей ту же роль, что и Турель под Орлеаном), но не успел. Его рыцари были почти все перебиты, один из братьев, Александр, зарубленный мечом, пал еще в начале моста, второй, Джон Пуль, сражался с ним бок о бок. Да еще с пяток самых преданных и стойких рыцарей.

В этой схватке отличился Вильгельм Реньо, оруженосец, овернский дворянин. Он командовал отрядом, истреблявшим последних англичан у крепости моста. Когда Суффолк понял, что жить ему и его брату осталось не более пяти минут, а противник так разъярен и опьянен кровью, что никого не оставит в живых, он громовым голосом закричал:

– Остановитесь, французы! О том просит вас лорд Суффолк, командир англичан! Остановитесь же!

Не сразу, но окровавленные мечи застыли в руках бойцов с обеих сторон. Все тяжело дышали, ноги скользили в крови убитых товарищей и врагов. Угадать командира французского отряда было несложно, и лорд Суффолк обратился к нему:

– Как вас зовут, сударь?

– Вильгельм Реньо, – ответил тот.

– Вы дворянин?

– Да.

Молодой человек понимал, что англичанин будет просить пощады, но не ожидал, куда идет дело…

– Вы рыцарь?

– Я оруженосец, – ответил он.

– Подойдите ко мне, – сделав отмашку рукой, чтобы никто не двигался, сказал лорд Суффолк. Он не выпускал меча из рук.

Молодой дворянин подошел к именитому англичанину.

– Встаньте на одно колено, – повелительно сказал лорд Суффолк.

Воины, недавно истреблявшие друг друга, теперь оказались зрителями, плечом к плечу наблюдавшими за разыгрывающимся на мосту действом.

Вильгельм Реньо встал на одно колено.

– Сейчас не до церемоний, господа, – проговорил английский полководец. – Будем кратки. Я, Вильям де Ла Поль, милостью Божьей четвертый граф Суффолкский и граф де Дрё, посвящаю вас, Вильгельм Реньо, в рыцари. Бойтесь Бога, чтите Его, служите Ему и любите Его всеми своими силами. Сражайтесь за веру и церковь, умрите, но не отрекитесь от христианства. – Лорд Суффолк легонько ударил мечом по правому плечу молодого воина. – Теперь встаньте.

Молодой человек, не ожидавший от битвы такого поворота, поднялся.

– Отныне вы – рыцарь, – сказал Суффолк. – Возьмите этот меч и примите меня на выкуп. Я и мои рыцари – ваши пленники.

Так лорд Суффолк не только спас под Жаржо жизнь себе и брату, но и сдался в плен не простому бойцу, а равному себе по самому высшему званию, которое может носить под этим солнцем мужчина, – званию рыцаря. Они были одними из немногих англичан, спасшихся в этот день.

13

Кровопролитная битва за Жаржо, абсолютная победа и пленение главнокомандующего англичан графа Суффолка и его брата с новой силой разожгли аппетиты французов. Герцог Алансонский, Жанна и другие капитаны решили не терять времени даром.

13 июня армия вернулась в Орлеан правым берегом, вошла в Бургундские ворота, оставила раненых, немного передохнула и спустя несколько часов вышла из Ренарских ворот в направлении Менга.

Вечером 14 июня французы заняли мост Менга через Луару и, оставив там часть солдат, тотчас двинулись к Божанси. 15 июня город был осажден и подвергнут массированному артиллерийскому огню.

В этот же день к армии герцога Алансонского прибыло неожиданное подкрепление. С тремя тысячами бойцов подошел легендарный Артюр де Ришмон, «человек-лягушка», прозванный так из-за уродливого шрама, располосовавшего ему рот от уха до уха. Никого из первых аристократов двух королевств – Англии и Франции – не бросало с такой силой и так часто из одного лагеря в другой, как второго сына герцога Бретани и бывшей английской королевы. Вчерашние враги волей случая становились для него друзьями, и наоборот. Приблизив Ла Тремуя, он горько поплатился за это. Но и англичане так и не стали для него друзьями – он не мог простить Бедфорду, что тот отнял у него графство Ришмон, ставшее Ричмондом. И даже брак с Маргаритой, родной сестрой герцога Бургундского, не сблизил его с новым деверем – Филиппом. Лишенный большей части земель, нигде не нашедший друзей, рассорившийся со всеми, неприкаянный, 15 июня 1429 года, с небольшой армией наемников, тридцатисемилетний Артюр де Ришмон неожиданно оказался в лагере герцога Алансонского и Девы Жанны.

Всю жизнь прожившая в деревне, далекая от политических интриг, Жанна мало что знала об этом человеке. Она была просто искренне рада серьезному подкреплению. Но Алансон, узнав о появлении бывшего коннетабля, с горячностью воскликнул:

– Если не уйдет де Ришмон – уйду я!

Но неожиданно пришло известие, что навстречу французам движется армия, которую возглавляет лорд Фастольф, и все само встало на свои места. Перед лицом опасности французам пришлось объединиться. Тем более, что такие капитаны, как Ксентрай и Ла Ир, приветствовали возвращение заслуженного командира.

В лагере Артюра де Ришмона встретила сама Жанна.

– Ах, дорогой коннетабль, – сказала она, – вы прибыли неожиданно для всех, но поскольку вы уже здесь, то добро пожаловать!

Она смотрела на него с любопытством: шрам этого рыцаря сам по себе были легендарным – английский топор рассек его лицо под Азенкуром! Но и Ришмону было интересно встретиться с девушкой, о которой столько говорили во Франции. И надо сказать, ее облик, взгляд, голос поразили его.

– Говорят, сам Господь двигает вами? – спросил он у Девы.

Капитаны посвятили Жанну в богатую биографию де Ришмона.

– Так оно и есть, – ответила она. – Так что бойтесь совершать при мне богопротивные поступки.

– Я не знаю, от Бога вы или нет, – усмехнулся коннетабль. – Но если от Бога, я не боюсь вас, потому что верен Господу и церкви. А если же вы от дьявола, то я боюсь вас еще меньше![3 - Диалог Жанны и Артюра де Ришмона во время их знакомства приводится здесь дословно. Впрочем, как и многие другие диалоги, которые использованы в главах, посвященных военным подвигам Жанны д’Арк.]

Его шутка понравилась Жанне.

16 июня английский гарнизон оставил город Божанси и заперся в замке, стоявшем отдельной твердыней рядом. Англичане ничего не знали о приближении Фастольфа, и герцог Алансонский воспользовался этим. В случае добровольной сдачи замка он обещал гарнизону охранное свидетельство. Англичане пошли на сделку – оставили крепость сторонникам Карла Валуа и покинули предместья Божанси.

А 17 июня на огромной равнине Бос две армии, англичан и французов, строили свои ряды друг против друга в боевой порядок…

Англичане очень быстро вбили свои колья, направив заточенные острия в сторону французской конницы, и, как опытные рыболовы, расставившие сети, стали ждать. Для пущей верности они отправили к противнику двух герольдов, которые сообщили, что англичане готовы дать французам бой – пусть наступают.

Пока капитаны раздумывали, заваривать им эту кашу или нет, герольдам ответила Жанна: