Игры чародеев

Но Голем не давал проникнуть в эти воспоминания. Каменное туловище существа стеной преградило мне путь.

«Нельзя», – непрерывно повторял он.

Невидимый пол под ногами начал дрожать. Двери стали рассыпаться на куски, подобно разбитому стеклу. Окружающая темнота вдруг начала меняться на свет. Поначалу он был тусклым, но становился всё ярче и ярче – и вскоре стал невыносимым и болезненным для глаз. Я зажмурился, но белый свет всё равно пробивался сквозь веки. Пришлось закрыть лицо ладонями – но и это не помогало.

Дрожь усиливалась и опрокинула меня на колени.

«Нельзя», – возгласы Голема стали звучать тише. Каменный истукан отдалялся от меня. Или это я отдалялся от него?

В ушах начало звенеть. Очень быстро этот неприятный звук превратился в сильную физическую боль, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Не в силах сдерживаться, я закричал во весь голос – но мои крики тонули в окружающем шуме.

И вдруг всё прекратилось. Яркий свет потух, земля перестала дрожать, звуки стихли. А затем по телу как будто прошел электрический разряд.

Я проснулся так, как просыпаются после ночного кошмара – когда кровь в жилах стынет как лёд, страх сковывает мысли и хочется завопить от пронизывающего ужаса. И только едва уловимое ощущение пробуждения и нереальности всего увиденного сдержало меня от крика.

– Ты в порядке?

Ольга и Максим склонились надо мной.

В горле пересохло, а по лицу струйками стекал холодный пот. Словно прочитав мои мысли, Ольга протянула металлическую флягу – и я припал губами к горлышку, жадно глотая залитый внутрь холодный чай. Допив и отложив флягу в сторону, я попытался встать, но стоило мне подняться на ноги, как голова закружилась, и я начал терять равновесие. Если бы Максим не подхватил меня под руки, то я неминуемо свалился бы на землю.

– Ритуал отнял уйму сил, – пояснила Ольга. – Посиди немного, приди в себя.

– И чтобы не терять даром времени – рассказывай, что ты узнал, – нетерпеливо добавил Максим и с намеком посмотрел на Ольгу. Он явно не собирался посвящать девушку в подробности происходящих событий. Ольга поняла намек.

– Пойду воздухом подышу, – сказала она. – А вы пока посекретничайте.

Волшебница неторопливо отошла в сторону, оставляя нас для приватного разговора.

– Рассказывай, – велел Максим.

Я кивнул, сделал несколько глубоких вдохов – и принялся подробно пересказывать события, свидетелем которых стал.

Максим не перебивал и, судя по лицу, жадно ловил каждое слово. Дослушав историю про Голема и тайные двери, он задумчиво стиснул губы.

– Это уже кое-что, – сказал он.

Не знаю, о чем думал Максим – но лично у меня количество вопросов теперь лишь возросло.

– Там была красная дверь, – сказал я. – Но Голем не дал в неё зайти.

– Думаю, там хранились самые тайные воспоминания девушки, – предположил Максим.

Опираясь на камень, я осторожно встал на ноги. Чувствовалась легкая нетвердость, но я всё же стоял довольно устойчиво.

– Замысловатая история вырисовывается, – Максим с хмурым лицом задумчиво смотрел вдаль. С этими словами я был полностью согласен. – Ладно, потом всё детально обсудим – когда ты полностью оклемаешься. А сейчас – давай возвращаться в деревню.

Максим жестом позвал Ольгу – и мы выдвинулись в обратный путь.

Небо всё так же смотрело на нас свысока, надежно пряча солнце за гладью темных облаков. Я ступал неторопливо, аккуратно переставляя ватные ноги и прокручивая в голове обрывистые воспоминания, которыми непонятным образом меня одарила мертвая Алиса. Став свидетелем некоторых событий её жизни, я так и не получил долгожданных ответов. Скорее, наоборот – вопросов стало только больше. Я жонглировал и перетасовывал имевшиеся факты, стараясь выстроить их в нечто наподобие цельной и осмысленной картинки – но ничего внятного из этого не выходило.

– Слушай, – я поравнялся с Ольгой, – там в воспоминаниях я видел тетрадь с записями. Хотел их прочитать – но не мог. Слова как будто искажались.

– Да, – кивнула Ольга. – С рукописными текстами всегда так. Дело в том, что записки, письма и прочие рукописи – не совсем части воспоминаний. Эти предметы создаются другими людьми, в них заложена иная энергетика – и они не оставляют отпечатка на ауре человека. Поэтому глядя на чужие воспоминания прочесть их невозможно.

Интересно, что находилось за той красной дверью? Что было написано в дневнике матери Алисы? Что такого рассказал отец, раз Алиса обвинила его в убийстве? И что случилось на складе, где Алису удерживали вооруженные люди?

Одни лишь вопросы – и никаких ответов.

Из-за моей слабости, обратный путь занял гораздо больше времени. Я то и дело ненадолго останавливался, чтобы передохнуть и восстановить сбившееся дыхание. Максим и Ольга с пониманием отнеслись к моему состоянию и не торопили.

Когда деревня была уже неподалеку, по горам вдруг начали эхом разноситься странные громыхающие звуки. Первым их уловил Максим.

– Слышите? – резко замерев, спросил он.

Мы остановились и прислушались.

– Выстрелы, – уверенно сказал я.

– И много, – добавила Ольга.

Насколько можно мы ускорили шаг и подбежали к краю холма, с которого открывался хороший обзор на деревню.

– Падайте, – Максим тут же бесцеремонно потянул нас на землю.

С холма открывался хороший вид на деревню: все дома, дворы и закоулки были видны как на ладони. И там шла самая настоящая война!

Десяток хорошо вооруженных людей, одетых в черное, заняли укрытия и методично стреляли по жителям, которые стойко держали оборону и палили из ружей в ответ.

Защитников деревни было в три раза больше, чем нападавших – но перевес странным образом удерживался на стороне людей в черном. Я видел, как один за другим жители мертвыми падали на землю, пока их товарищи продолжали вести огонь по врагам. Но атаковавшие солдаты оставались целыми и невредимыми. Пули и картечь, выпущенные по ним, летели мимо – словно кто-то невидимой рукой отводил выстрелы в сторону.

– О господи, – вскрикнула Ольга. Её лицо исказила гримаса ужаса.

– Вонты, – злобно прорычал Максим. Он уже достал из рюкзака полевой бинокль и теперь внимательно изучал ситуацию.

На наших глазах один из нападавших вышел из укрытия и принялся длинными очередями стрелять по защитникам деревни, совершенно не опасаясь ответного огня. Несколько человек, пораженные его пулями, упали на землю.

– Максим, что происходит!? – голос Ольги почти сорвался на истеричный крик. – Почему в них не могут попасть?

Максим не ответил. Он суетливо шарил окулярами бинокля по округе.

– Где же ты, сукин сын, – он говорил сам с собой.

Неожиданно, Максим замер, уставившись в одну точку.

– Вот он ты, тварь, – процедил Максим сквозь зубы.

Я проследил направление его взгляда. Максим смотрел на окраину деревни, где раскинулась большая травянистая поляна, по которой мы проходили накануне. Теперь на поляне, опираясь колесами на землю, стоял грузовой вертолет – именно на нем и прибыли неизвестные бойцы. Рядом с вертолетом, в окружении трех охранников, на траве сидел человек. Его ноги были скрещены, а тело неестественно изогнуто – словно он то ли медитировал, то ли находился в трансе.