Игры чародеев

Мы подошли ко входу. Максим встал немного в стороне и кивком головы приказал действовать.

– И, это, – бросил он, когда я уже входил в торговый павильон, – пивка темного возьми – а то я светлое не очень люблю.

Я растеряно пожал плечами и зашел в магазин.

Никогда раньше мне не доводилось воровать. Как-то не вписывалось это в картинку моего мироощущения. В любой другой ситуации я бы отказался совершать подобные поступки – но сейчас, несмотря на внутренний душевный протест, я понимал необходимость этого испытания: лишь так можно было по-настоящему проверить мои новые умения. Ведь если бы я провалился даже на такой мелочи, как кража из магазина, то о каком ограблении банка могла идти речь?

Отыскав на полках всё, что должен был украсть, я отошел в сторону и вцепился глазами в одиноко скучавшего у мониторов видеонаблюдения охранника. Тихо прошептав формулу заклинания, я сконцентрировался и стал терпеливо дожидаться нужного момента.

Недавние уроки не пропали даром: заклинание заработало почти мгновенно. Тело начала покрывать усталость – та самая эмоциональная усталость, о которой говорил Максим – и я тут же переключил концентрацию на охранника. Через несколько секунд его взгляд стал неторопливо уходить в сторону от экранов мониторов – он принялся лениво разглядывать неровно уложенную на стене керамическую плитку.

Теперь медлить было нельзя.

Не отрывая взгляда, не теряя ментального контакта, без резких движений я прошел мимо выведенного из строя охранника. Мне всё казалось, что вот-вот раздастся крик: «Держи вора!», но этого так и не произошло. Механические двери магазина беззвучно захлопнулись за моей спиной – и вот я стоял на крыльце, сжимая награбленное в подрагивающих от напряжения руках.

– Чисто сработал, – Максим тут же выхватил у меня из рук бутылку и, быстро открыв ее об бортик небольшого забора, сделал глубокий глоток. – Поздравляю! Раз уж ты обошел магазинного цербера, то с работником банка справишься и подавно.

Меня немного трясло от возбуждения. Всё-таки, не каждый день приходилось промышлять мелкими кражами.

– Подожди секунду, – я притормозил Максима, который уже направился прочь. Быстро заскочив обратно в магазин, я положил на кассу крупную купюру, которая полностью покрывала стоимость украденного мною товара.

– Сдачи не надо, – бросил я недоумевающему кассиру и сразу же вышел.

Максим встретил на меня с улыбкой.

– Честный ты человек, боярин, – обронил он искаженную цитату из знаменитого фильма.

– Кража бутылок пива – это немного не моё, – пожал плечами я.

– Да уж, тебе только банки подавай, – усмехнулся Максим.

Оставшийся день тянулся медленно. Максим куда-то ушел, а я щелкал каналы старого телевизора, изучая программы новостей и, в тайне, надеясь услышать что-то, что имело бы отношение к происходящему с нами. То ли к счастью, то ли к беде – но о наших злоключениях телевизор молчал. В конце концов, я выключил коробку с голубым экраном и, уставившись в потолок, углубился в свои мысли.

– О чем задумался? – Ольга незаметно вошла в комнату и села на пол, облокотившись на диван.

– Обо всем сразу, – откровенно ответил я. – об Алисе, Максе, тебе, вонтах, обо всем происходящем, об этом треклятом заклинании, из-за которого и начался сыр-бор. Как там Конфуций говорил – тяжело искать черную кошку в темной комнате? А мы даже не кошку ищем, а черт знает что.

Ольга лишь улыбнулась в ответ.

– Тот ритуал в горах, – я рассеянно глядел в сторону, вспоминая, как Ольга окунула меня в память Алисы. – Никогда не видел ничего подобного. Ты здорово справилась.

– Спасибо. Это одно из моих ключевых заклинаний.

– Ключевых? – я приподнялся и вопросительно посмотрел на неё.

– Ну да, – она ответила так, словно говорила о чем-то очевидном. – Своеобразный коронный удар. У любого человека есть предрасположенность к некоторым заклинаниям. Как в обычной жизни – одним дано красиво рисовать, другим – писать, третьим играть на фортепиано. Вот у меня хорошо получается влезать в чужие воспоминания. А у моей подруги из табора румынских цыган, к примеру, был дар к чтению людей – она по линиям руки всю подноготную про тебя могла рассказать. Хотя, у цыган это вообще часто встречается.

– А Максим? Как думаешь, в чем его талант?

– Сам не видел? – вопросом ответила Ольга. – Максим – воин. Лучше всего он творит чары, которые помогают оставаться в живых и убивать врагов.

Ольга подошла к открытому настежь окну и неторопливо закурила.

– Кстати, спасибо за сигареты, – бросила она.

Табачный дым, подхваченный ветром, неспешно улетал прочь и таял в воздухе.

– Как получилось, что ты стал магом? – Ольга повернулась и посмотрела на меня своими темными глазами.

Вопрос был не самым тактичным.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно, – пожала плечами она.

– Пытался спасти подругу, – неохотно ответил я.

Ольга прочла в моих глазах нежелание обсуждать эту тему. Но от собственных воспоминаний уйти мне не удалось: давние события, заставившие меня стать магом, молнией пронеслись в памяти.

Всё случилось пять лет назад, когда я как раз заканчивал службу в армии. В один из дней дежурный по части сообщил мне о срочном звонке из дома. Звонил отец. Со свойственным ему хладнокровием он рассказал о страшной трагедии, случившейся накануне. Дело касалось моей хорошей подруги Кати – девушки, с которой мы дружили многие годы. Отец сказал, что Катю сбил на автомобиле пьяный мерзавец, и теперь она лежала в больнице на грани жизни и смерти.

И с каждым часом грань смещалась в сторону смерти.

Что я мог сделать, будучи в тысяче километров от неё? Да и будь я в тот момент рядом, чем бы мог помочь? Мне оставалось лишь негодовать, злиться и молиться Богу, в которого я никогда толком не верил.

Но вскоре пришла неожиданная помощь в лице одного из сослуживцев – молодого новобранца, родившегося в небольшой деревне где-то в горах Бурятии. Узнав о моей трагедии, Зорик – так звали парня – рассказал про ритуал их местных шаманов, который спас уже не одну жизнь в его деревне.

Сначала я и слушать не хотел этот вздор. Но отчаяние и безвыходность, в которых мне довелось очутиться, быстро преодолели любой скептический настрой. Оказавшись в тупике, вскоре я был готов ухватиться за любую соломинку.

Зорик помог подготовить ритуал, объяснил последовательность и поделился нужными травами, которые запасливо привез с собой на службу из дома. Со стороны это казалось глупостью, но терять было нечего – и я стал пробовать. Всю ночь я бился над непонятным заклинанием, последовательно сжигая нужные травы и постоянно твердя формулу на бурятском языке. А наутро узнал, что Кате стало лучше.

Я поверить не мог собственным успехам! Или магия работала, или просто совпадение – мне было неважно. В душе появилась надежда, что мои потуги помочь оказались не такими уж и безнадежными.

Как и велел мой неожиданный наставник по чародейству, я проводил ритуал каждую ночь – и состояние Кати действительно понемногу улучшалось. До тех пор, пока я не совершил ошибку, которую рано или поздно совершают все начинающие волшебники.

Не рассчитал силы.

Слишком дерзко, отчаянно и неэкономно я разбрызгивал внутреннюю энергию во время ритуалов – намного быстрее чем она успевала восстанавливаться. Итогом этой расточительности стала глупая ошибка – и последний ритуал завершился провалом. Из-за этой неудачи защитный купол, который мне удалось воздвигнуть над Катей и поддерживать все эти дни, рухнул. Мои силы и энергия перестали перетекать в её слабое тело и помогать традиционной медицине залечивать раны, оставив Катю – этого чудесного, доброго и отзывчивого человека – бороться со смертью один на один.

А на следующее утро Кати не стало. Она умерла, так и не приходя в сознание.

Моя служба в армии закончилась через несколько месяцев после этого страшного события. Я вернулся домой – и решил продолжить изучать магию. Мне довелось увидеть истинную силу волшебства, но незнание и неумение правильно его использовать привело к трагической неудаче. И теперь я хотел научиться контролировать эту невидимую силу – чтобы впредь мне не пришлось больше расплачиваться за собственные ошибки той горечью, что теперь поселилась у меня в сердце.

Я никогда больше не хотел так ошибиться.

– Ты любил её? – Ольга как будто прочла всю эту историю на моем лице.

Отвечать я не стал. Но, думаю, она поняла всё и без слов.