Игры чародеев

– Что ты сказал?

– Сказал пистолет положи, придурок, – нарочито громко повторил Максим, пальцами потирая тонкую серебряную цепочку, завязанную вокруг запястья, – и девчонку отпусти. Тогда, может, жив останешься.

– Пошел ты!

– Ну сам напросился, – выдохнул Максим и одним махом сорвал браслет с руки.

Ольга, горло которой крепко сдавливал локоть похитителя, в одно мгновение вдруг оказалась сидящей на стуле – там, где только что находился Максим. Она удивленно смотрела со стороны, как светловолосый парень необъяснимым образом очутился на её предыдущем месте – зажатым в захвате долговязого Дмитрия.

Максим резко потянул вниз направленный на него пистолет. Прозвучал третий выстрел – и пуля вспорола его плечо. Закричав от боли, Максим всё же сумел ловким приемом выхватить оружие у Дмитрия и, упав спиной на пол, взял похитителя на прицел.

– Твою мать, больно-то как! – самому себе проорал Максим, после чего обратился к Дмитрию. – Куда ребенка дел, придурок?

Бывший начальник охраны не мог поверить в случившееся. Чтобы его – ветерана югославских войн – вот так легко обезоружил какой-то молодой выскочка, мнящий себя волшебником?

В душе Дмитрия закипела ярость. То, что началось как обычная попытка заработать, в один миг превратилось для него в личную вендетту. Такому врагу, как этот Максим, он проигрывать не собирался – даже ценой собственной жизни. И пусть его замысел раскрыли, а на него смотрело дуло его же пистолета – пока что это была допустимая ситуация.

Дмитрий злобно оглянулся на Павиша.

– Думаешь, я не предусмотрел такой исход? – процедил он. – Если через час я не отправлю напарнику сообщение с кодовым словом, он увезет пацана в другое место, о котором даже я не знаю. Отпусти меня, переведи деньги – и сын сразу вернется к тебе живым и здоровым. А иначе ты никогда его не вернешь.

Бывший охранник Павиша оказался очень предусмотрительным и хитрым человеком. Недаром он первым застрелил именно Грубера – единственного, кто мог выведать все секреты похитителей.

Но Максим был не менее хитрым.

– Быстро, – истекавший кровью Максим плевать хотел на звучавшие угрозы, – пошарьтесь в сумке мужика из Гильдии Правды. У него, сто пудов, там есть зелье подчинения.

Евгений тут же бросился к кожаному саквояжу, стоявшему рядом со стулом, на котором недавно сидел Грубер. Ибериец хорошо знал, как выглядит зелье и быстро нашел шприц с нужным веществом. Скинув с иглы колпачок, Евгений со спины подошел к обезоруженному бандиту и, всадив иглу ему в шею, надавил на поршень шприца. Мутная жидкость вся без остатка растеклась по телу Дмитрия.

К такому повороту похититель явно не подготовился.

Уже через несколько минут он послушно отвечал на все вопросы. Быстро выяснилось, что сына Павиша удерживали в подвале небольшого частного дома недалеко от Белграда. Сообщников опасаться не стоило: не считая Дмитрия, в похищении участвовали ещё четверо, один из которых уже был мертв.

– Какое кодовое слово ты должен отправить подельнику? Когда и кому?

– «Контроль», – безвольно ответил Дмитрий. – Через двадцать минут. Получатель записан у меня в телефоне под именем «Арлекин».

– Вот и славно, – заплетающимся языком сказал Максим. Из-за кровопотери он начинал терять сознание. – Павич, передайте эти сведения моим людям и велите срочно начинать. А с тобой…

Он посмотрел в глаза Дмитрию. Затем на мгновение повернулся и взглянул на напряженное лицо Павича, которое выражало лишь одно желание.

– А с тобой всё, – он отвернулся и не глядя на жертву надавил на спусковой крючок.

Пуля пробила Дмитрию голову. Его ноги подкосились и тело рухнуло на пол.

– Делаю тебе одолжение, – тихо пробурчал раненый Максим и, выронив пистолет из руки, потерял сознание.

***

***

На следующее утро меня разбудил странный, совершенно неожиданный запах, разносившейся по квартире. Сначала я даже не поверил, собственному обонянию – и решил удостовериться воочию.

Поднявшись с кровати и одев уже порядком поношенную одежду, которую не мешало бы сменить, я вышел из комнаты и заглянул на кухню. Обоняние не обманывало: на старой газовой плите, громко шкварча жидким тестом, пеклись блины. Рядом, старательно размешивая муку в небольшой миске, стояла Ольга. Её темные волосы были собраны в пучок, а руки перепачканы в белом зерновом порошке. Заметив меня, она улыбнулась:

– Доброе утро, – сказала она.

– Ни фига себе ты тут пекарню устроила, – удивленно ответил я вместо приветствия.

– Не спалось. Искала чем себя занять. Наткнулась на пачку муки – и решила что-нибудь испечь. Подумала, что на фоне всех наших неурядиц, хороший завтрак хоть немного сгладит напряжение.

Я продолжал удивленно смотреть на Ольгу. Почему-то в моем сознании едкий и хмурый образ этой девушки совершенно не вязался с такими простыми домашними вещами, как готовка у плиты.

Через минуту на кухню пришел и Максим.

– О, блинчики, – с непривычной позитивной ноткой в голосе констатировал он.

Вскоре мы уже сидели за небольшим кухонным столом и с удовольствием наслаждались свежими кулинарными произведениями.

– С алкафестом вопрос решился, – обмакивая сложенный блин в банке сгущенного молока, сказал Максим. – Мой человек сумеет сделать этот артефакт. Но есть нюанс – кому-то из нас придется отправиться в Стамбул и найти место, где скончалась Адель. Выяснилось, что алкафест можно сотворить только там.

– Откуда ты знаешь, что она умерла в Стамбуле? – спросил я.

– Инфа из надежного источника, – ответил Максим. – Но этого всё равно мало – нужно найти точное место смерти. Так что кто-то должен ехать туда и всё разузнать.

– Я точно не смогу, – сказала Ольга. – Мне понадобится несколько дней, чтобы приготовить зелье, если повезет ингредиенты раздобыть.

– И у меня ещё дела в городе, – Максим покачал головой и повернулся ко мне. – Значит поедешь ты.

От такой новости я опешил. Перспектива в одиночку отправиться в незнакомую страну вызывала у меня тревогу.

– Да не волнуйся ты, – приободрил Максим, – справишься.

– Но как я найду нужное место? – взволновался я. – Мы ведь понятия не имеем, где именно Адель отошла на тот свет!

– Об этом не переживай – разберешься на месте. Да и мой человек поможет.

Неловко дернув рукой, Максим случайно накапал сгущенным молоком себе на штаны.

– Тьфу ты, – он принялся оттирать жирный след сухой бумажной салфеткой.

Кое-как очистив штаны, Максим повернулся ко мне.

– Есть ещё одна мелкая проблемка: просто так из страны тебя не выпустят, – сказал он. – Всё здешнее международное сообщение находится у вонтов под наблюдением. Засветишься на паспортном контроле в аэропорту – и тебя тут же схватят.

Слова Максима встревожили меня не на шутку. Неужели ко всем нашим неурядицам теперь добавилась и тотальная слежка?

– И как мне тогда попасть в Турцию?