Цейрон

– Не может быть! – закричал Маркус. – У них есть регистр всех рабочих единиц, как у нас! О потерях все бы рано или поздно узнали!

– Еще как может, особенно когда твои люди погибают от земляной чумы, – спокойно ответил Коллинсон. – Учет смертей по болезням идет в отдельном журнале, который отправляется по отдельному медицинскому каналу, так? – тут парень посмотрел на Милтона, и тот одобрительно кивнул. – Они просто отправляют данные о смерти по болезни, но скрывают, что иногда ими завтракают черви.

– Да, но почему тогда у нас нет этой чумы? Ведь мы находимся достаточно близко, – спросил Крайгер, что вызвало у Коллинсона явное удивление, так как самым мудрым для Крайгера было помалкивать, раз он не мог оказать поддержку своему руководителю.

– Потому что мы тратим все ресурсы на закупку специальных лекарств против всех видов возможных болезней, – ответил офицер. – Эти лекарства добавляются в витамины и ежедневно размешиваются с нашей вкусной и питательной едой. Вы даже не представляете, как за ваши жизни борются ученые и врачи под предводительством нашего руководства! Каждый прожитый вами день – фантастическая победа медицины и науки над невидимым и опасным врагом, – все молча слушали Коллинсона. – К тому же сейчас сюда направлены одни из лучших профессионалов с Мирала, которые призваны служить верой и правдой общему делу, с которыми мы добьемся нашей цели намного быстрее и исполним свою заветную мечту! – все одобрительно закивали. – Мы вернемся домой победителями над страхом и сомнениями, отвергнув все слухи и ядовитую ложь, – он сделал глубокий вдох. – К сожалению, даже наши братья по трудовому оружию из других колоний применяют уловки в надежде получения наживы, но это не приведет их к цели. Только с чистыми помыслами мы сможем идти по светлой тропе, которую нам обозначил император Малгорн. Да здравствует Далтон Малгорн и святой замысел! С верой в империю и императора!

– В империю и императора, – хором громко повторили все присутствующие, включая самого Милтона.

Колинсон толкнул локтем своего товарища, приглашая его в коридор. Милтон объявил сбор через шесть часов для встречи с новой командой, и оба офицера вышли из зала.

– Спасибо, дружище, – хлопнув по плечу Коллинсона, признательно сказал Милтон.

– Это ерунда, Грег, по сравнению с твоим здоровым и крепким сном, – язвительно сказал Коллинсон.

На лице его коллеги было явное удивление.

– Сном?

Коллинсон закрыл дверь и убедился, что их не слышно.

– Да, твоим гребанным треклятым сном, из-за которого ты опаздываешь на эти сраные сборы с нашим Уорреном и его племяшкой! А теперь из-за таких придурков, как ты, мне нужно идти и драить снаружи стены этого прекрасного здания, – лицо Коллинсона покраснело от ярости, но он подавил в себе желание распыляться дальше. – Пока ты будешь опаздывать на эти летучки, меня из-за вас будут все время привлекать на общественные работы! – сказал Лайнел.

Тот посмотрел на него таким взглядом, как учитель смотрит на ученика, который забыл самую важную строчку в гимне империи.

– Ты это серьезно, Лайнел? Ты действительно думаешь, что Хряк и этот дебил придираются к тебе только из-за того, что другие делают что-то не так? – Грег улыбнулся. – Да у тебя даже людей нет в подчинении, поэтому спрашивать с тебя за других никто никогда не будет.

Он был прав, и офицер это понимал. Устойчивая неприязнь к нему со стороны руководства была на каком-то генетическом уровне. Причина была неочевидной, но факт был известен всем.

Милтон положил руку на плечо офицера:

– Дружище, все знают, что Хряк и его племяша – еще те два урода, но к тебе они явно неравнодушны. Поэтому с нами или без нас, но что-то мне подсказывает, что нести долг перед обществом ты сегодня все равно бы отправился.

– Да так или не так, мне нужно отработать несколько часов перед встречей с моей командой, поэтому я и пришел, – сказал Коллинсон.

Глаза Милтона блеснули.

– Ах да, нашему юнцу сегодня дали настоящую команду! Вот видишь, значит, не все так уж и плохо, и скоро ты станешь полноценным командиром копателей! Я так и знал, что когда-нибудь этот день настанет – мы даже с Ронни пари заключили. Он говорил, что тебе никогда не дадут команду, что так и будут издеваться дальше. А нет, теперь пачку сахара должен будет!

Коллинсон стал мрачнее цейронской тучи, которая выплевывает кислотный дождь.

– Ладно, посмотрим, что там будет дальше. Ты мне нужен, чтобы отпереть эту дверь в подсобку – я один не справлюсь.

Милтон посмотрел на него с удивлением.

– Так давай я позову своих ребят, чтобы они открыли тебе дверь в подсобку. Зачем тебе этим заниматься?

Коллинсон глубоко вздохнул.

– Во-первых, не мне, а нам, а во-вторых, я бы не очень хотел, чтобы твои копатели видели, как офицеры собираются на очистительные работы из-за нарушения дисциплины.

– Мне, кстати, разрешили сегодня не убирать, – вспомнил Милтон. – Уоррен сказал, чтобы я сконцентрировал внимание на изучении досье новых копателей, – поймав сверлящий взгляд Коллинсона, он понял, что этот комментарий был явно лишним.

– Ладно, пойдем уже. Жду не дождусь, когда буду наслаждаться этими прекрасными пейзажами снаружи, – устало сказал Коллинсон, и офицеры направились в сторону складских помещений.

Сняв крышку с помощью шуруповёрта, Лайнел нащупал рычаг, что находился в стене возле двери. Офицер попытался провернуть его, но дверь не поддавалась.

– Как будто заклинило дверной механизм, – сказал он. – Ты не помнишь, кто последний пользовался этой подсобкой?

– Кроме тебя ей вообще никто не пользуется, – спокойно сказал Милтон. – Извини, но только ты получаешь эти интересные задания в последнее время. Раньше я сюда частенько заглядывал, но с твоим появлением походы сюда сошли на нет.

Коллинсон проигнорировал его слова.

– На счет три ты тянешь на себя эту треклятую дверь, понял?

Милтон вцепился руками за рукоятку двери. Он был немного крупнее Лайнела и шире в плечах, но что-то подсказывало офицеру, что даже вдвоем им придётся приложить немало усилий, чтобы попасть внутрь.

– Тебя понял, Лайнел, я готов.

– Раз, два, три, – Коллинсон что есть силы дернул рычаг внутри стены.

Милтон одновременно потянул на себя ручку двери. Раздался щелчок внутри древнего механизма, и дверь открылась.

– Фух… Если бы я знал, что будет так сложно, то все-таки позвал бы своих ребят, и они вмиг бы открыли, – сказал с укором Милтон.

– Да, а потом смотрели бы в окошко, как их командир драит стены в профилактических целях за свою лень и любовь ко сну, – отметил офицер.

– Так я же не буду этого делать – мне же разрешили… я же говорил, что Уоррен…

– Да, да, я помню, – перебил Коллинсон. Он указал на замок. – Видимо, кто-то очень сильно хлопнул этой прекрасной дверью и сбил механизм.

– Это же с какой такой силой нужно было хлопнуть?! – удивленно спросил Милтон.

Колинсон лишь пожал плечами и вошел в подсобку. Включив свет, он увидел некоторые эргономические изменения. Вместо шкафов с костюмами для выхода наружу стояли пять одноместных железных коек. На них были древние, отжившие свой век прохудившиеся матрасы, на которых когда-то спали первые рабочие колонии. Возле них стояли самодельные неровные деревянные тумбочки. Над двумя из них, что находились у стены, висел огромный местами пожелтевший транспарант, на котором неровным почерком красными буквами было написано «Добро пожаловать!».

На самой ближней кровати, которая располагалась у входа, лежал костюм, на котором была бумажка с запиской: «Для нашей принцессы».

– Какого хрена?! – не успел произнести Лайнел, как из динамиков в стене снова услышал приятный голос начальника колонии:

– Ты слишком долго прихорашиваешься, неженка, руки в ноги, и бегом за дело! А ты, Милтон, сейчас составишь ему компанию, если шатаешься без дела!

– Сэр, никак нет, сэр, – выпалил Милтон, – я помогал офицеру Коллинсону открыть дверь в подсобное помещение.

– Номер 166, немедленно покинуть складское помещение и оставить офицера с номером 218!

– Да, сэр! – выпалил Милтон, посмотрев на Лайнела.

Он развернулся и вылетел из подсобки. Офицер отметил про себя, что микрофон в подсобке работал, раз их услышал Хряк.