Золотой иероглиф

Водитель мне не очень понравился – за рулем сидел мой ровесник, может, чуть помоложе, коротко стриженный и с дешевыми перстнями на здоровенных лапах.

– В город? – переспросил он. – Ну, садись, по пути.

Мы двинулись вперед. Водитель, видно, допер, что я выгляжу несколько странно, и что появление в этом безлюдном месте человека без вещей довольно необычно.

– Че, проблемы? – спросил он.

– Да, – неохотно ответил я.

– Тачку подстегнули?

– Нет… Сел сдуру не в ту машину.

– Тю! – Парень неожиданно нажал на тормоз. – А деньги-то у тебя есть? Ты че думаешь, я тебя за так в такую даль повезу?

– Сам же сказал, что по пути…

– Ты мне мозги-то не парь… Стольник, или вылазь, пехом топай.

Конечно, этот тип мог заломить по случаю ночного времени и два стольника. У меня при себе было три, но не докладывать же ему об этом…

– Слушай, земляк… У меня есть немного, но, боюсь, стольника не наберу.

Водитель засопел.

– Сколько наберешь?

Я держал бабки в разных карманах и, когда извлек из одного пачку разномастных купюр, стриженый даже присвистнул:

– Дешево ты отделался, я гляжу…

Набралось почти девяносто рублей: полтинник, две десятки, пятерка и куча мелких и грязных бумажек.

– Дешево… – проворчал я. – В бумажнике зеленая сотняга была и еще бабки… Девяноста тебе хватит?

Не знаю, что щелкнуло в лысой башке у водителя, но он забрал полтинник и две десятки, оставшуюся мелочь отдал мне.

– Поехали, хрен с тобой… Терпила.

Я промолчал. Обострять отношения сейчас мог только полный идиот, а я таковым себя все же не считаю.

… Еще до того, как въехать в город, меня начало укачивать и клонить в сон. Руки и ноги ныли, в желудке было мерзко.

– Сигаретки не будет? – спросил я.

Стриженый вытащил пачку «Житан» а и нажал прикуриватель. Сигарета мне бодрости не прибавила, но не дала и окончательно расслабиться – не ронять же ее на пол!

Все же я то и дело клевал носом, хотя и не позволял сонливости побороть меня. Водитель оказался молчуном… Интересно, кто он? Судя по машине, птица не такого уж высокого полета, но и не из тех, кого кличут «лохами». Мелкий рэкетир или лавочник… Я, видимо, все-таки задремал, потому что не сразу понял, что стриженый обращается ко мне с вопросом.

– Чего?

– Пашешь где, спрашиваю?

– В речпорту, – соврал я на всякий случай. – Рулевым на рейдовом буксире.

– Тачка есть?

– Откуда?

– А че, платят хреново?

– Как везде.

Стриженый замолчал, не иначе, поверил.

– А че на дороге оказался?

– Говорю же, бумажник забрали и выкинули…

– И че будешь делать?

– Не знаю пока… С женой посоветуюсь.

Водителя, по-моему, даже передернуло от отвращения к моей персоне. Но это было и к лучшему – пусть помалкивает. Не нравился он мне, и разговаривать с ним не хотелось.

Машина тем временем въехала в черту города и, миновав пост ГАИ, двинулась к центру.

– Имей в виду, я не знаю, куда тебе надо, но дальше вокзала не поеду – у меня там дела, – сказал парень.

– Вот там и высади.

Стриженый промолчал.

До вокзала мы доехали без происшествий. Парень остановил машину возле секции коммерческих киосков, и к ней сразу же подошли двое, с рожами, еще менее приятными, чем у водителя.

– Давай, резче вытряхивайся…

Я не стал заставлять себя упрашивать и, покинув машину, двинулся прочь от вокзальной площади. Все эти мелкие гопники – существа непредсказуемые, и если «братаны» вдруг скажут, что не жалкие семьдесят «рябчиков» надо было стряхивать с лоха, а раскручивать конкретно, то черт знает, чем все это может кончиться.

Чтобы доехать до Учительской, я взял такси – хватит мне отрицательных эмоций. Усталость тут же дала себя знать, и всю дорогу я благополучно продремал на переднем сиденье.

– … Рота, подъем!

Я так и подпрыгнул. На меня смотрела ухмыляющаяся физиономия водителя.

– Не спи, замерзнешь… Приехали.

Приехали. Я вышел из машины (расплатился еще в момент посадки – видимо, моя внешность была далека от респектабельной) и направился к знакомому дому, в одной из квартир которого имели удовольствие проживать мы с Татьяной.