Золотой иероглиф

– А вам, Андрей, сегодня одну вещь передали. Недавно совсем.

– Какую?

Змея Особо Ядовитая стала изображать кокетку-школьницу. Смотреть на это было неловко.

– Пришел очень обходительный молодой человек и передал чемоданчик…

– Отдайте Татьяне… – Я сделал шаг по направлению к прихожей.

– Но он сказал, чтобы я передала его лично вам.

– Так и сказал?

– Да. Андрею Маскаеву.

– Это меняет дело… Давайте.

Зоя заулыбалась, повела попой.

– Может, задержитесь на полчасика? Чайку попьем…

– Мне еще кое-что забрать надо… И вообще, я сейчас тороплюсь, а завтра все равно ведь приду за вещами. Хорошо? – изобразив двусмысленность, что стоило мне немалых трудов, сказал я.

– До-го-во-ри-лись. – Змея Особо Ядовитая погрозила мне пальцем и принесла небольших размеров атташе-кейс.

Я пулей вылетел из квартиры соседки. Вернувшись в квартиру, услышал надрывающийся телефон. Машинально взял трубку. Там назвали наш адрес и спросили, кто у аппарата.

– Да, это здесь, – сказал я. И представился.

– Вам телеграмма, – послышалось в трубке. – Продиктовать?

– Я слушаю. – Неужели от папаши?

– «Маскаеву Андрею лично. Прошу встретить двадцатого аэропорту Толмачево рейс Хабаровска конфиденциально. Сергей». Все правильно?

– Вероятно, да. – Черт, а это еще что значит?

– Телеграмму положить в ящик?

– Нет, спасибо. Ни в коем случае. Выбросьте ее.

– Хорошо. – В трубке запищали сигналы отбоя.

Задачка… Двадцатое – это завтра. Надо срочно позвонить, вдруг рейс прилетает среди ночи… Но что за комиссия, Создатель? Почему Сэйго, вместо того, чтобы звонить в офис и приглашать генерального встретить его в аэропорту, отбивает телеграмму мне, да еще «лично» и «конфиденциально», что как-то не принято делать в нашей стране? Почему он летит из Хабаровска, наконец?

Понимая, что гадать можно долго, а задерживаться в Танькиной квартире мне не хотелось, я положил дипломат на стол и подумал, а стоит ли его вскрывать? Вдруг там лежит какой-нибудь бабах, и после того, как я открою крышку, Таньке придется не просто делать в квартире капремонт, но и предварительно соскребать со стен и потолка то, что когда-то было ее сожителем?

А, плевать! Мне было до того тошно, что инстинкт самосохранения несколько притупился, и я, щелкнув воронеными замками, без колебаний откинул крышку кейса.

Никакого бабаха не произошло. Да и бабахать было нечему. В дипломате лежали Танькины золотые часы, несколько других побрякушек, а также серебряные ложки и ножи плюс газовик системы «вальтер» и небольшая пачка стодолларовых купюр… Итак, благородные господа якудза решили, что мы теперь в расчете. Круг замкнулся.

Часть 2. Севший на мель

Глава I

Самолет из Хабаровска прибывал без опоздания. В этот утренний час прилетов оказалось немного, и здание аэровокзала было полупустым. Я стоял возле багажного отделения, у двери, куда авиакомпании выплевывают ставших ненужными пассажиров и, покуривая, пытался представить, что день наступивший мне готовит. Я по-прежнему терялся в догадках насчет странного поведения Такэути, но все же полагал, что меня ждет только одно испытанеи: предстоящий визит к Змее Особо Ядовитой за оставшимися вещами. А эта кобра, без сомнений, серьезно настроена затащить меня в постель…

Я начал вспоминать Зоины повадки, и вдруг подумал, а почему бы нет? Если уж нормальные женщины становятся со мной дурами и в конечном итоге делают мне ручкой, то, может быть, припаянная алкоголичка окажется нормальной? А если еще об этом узнает Танька, то, надо думать, это сильно ее уязвит…

Я даже захихикал, причем, наверное, громко, потому что двое встречающих посмотрели на меня с недоумением. Я оборвал смех, тем более, что почти сразу же понял: не уязвит это Таньку. Наоборот, фыркнет и скажет во всеуслышание: всегда знала, что у этого Маскаева с головой не все в порядке.

Словом, отбирать очередную честь у Зои я передумал. Конечно, придется у кого-то жить, не у Сашки же куковать в его тесной комнате на подселении, где и компьютеру-то негде развернуться, но ведь и не у Зоюшки же! Ладно, поглядим…

Из кейса я забрал три тысячи долларов из девяти, а также пистолет, о чем письменно известил Татьяну. У меня, конечно, были мысли насчет того, что она из вредности может заявить, будто бы я украл у нее эти деньги, благо список номеров купюр лежит где-то у Виноградникова (господи, ведь еще с ним придется общаться, да, наверное, не раз!), но, пораскинув мозгами, все же решил, что Таня, в отличие от Вальки, на такое не способна.

Как показало будущее, в этом я оказался прав.

Я часто оказывался в этой истории прав. В отличие от Таньки. Она что-то стала все время ошибаться. Даже в плане интима. Ведь когда вчера вечером я спросил Сашку Попова, было ли у него что-нибудь с Ленкой, тот ответил утвердительно, с интонацией типа «а как же иначе?» И в бане, и на острове. Только ночью на даче он действительно отрубился…

– … Андрей!

Во как! Задумавшись, я упустил из виду тот момент, что пассажиры с хабаровского рейса уже идут сюда, и длинноволосый Сэйго, приветливо улыбаясь, машет мне рукой.

Мы обменялись рукопожатием. Такэути мне казался симпатичным человеком, жалко было, что он связан с этими мафиози. А на них я был страшно зол, потому и с Сэйго сейчас держался суше, нежели обычно. Но если он это и заметил, то не стал ни о чем спрашивать.

Спрашивать стал я.

– Подожди немного, – попросил Сэйго, закуривая сигарету и надевая темные очки. – Узнай пожалуйста, в котором часу прибывает самолет из Владивостока. Я пока покурю здесь…

Ладно. Просьба не обременительная.

– В восемнадцать сорок местного, – сказал я, выходя из здания аэровокзала.

– Так… Сейчас почти восемь. Придется идти в гостиницу – не болтаться же здесь просто так. Тут ведь есть гостиница?

– Есть, «Лайнер». Вот она, рядом, – сказал я, по-прежнему недоумевая.

– Хорошо. Ты после работы не сможешь за мной заехать? А, у тебя же нет своей машины…

– У меня нет и своей работы. Я вчера уволился из «Токиды-С».

Такэути удивился. И, выглянув поверх очков на меня, спросил:

– Тебя уволил твой босс?

– Нет, я уволился сам.

– Погоди. Это как-то связано с твоим омамори?