– Да что вы, не за что, вы ж не виноваты.
Уборщица все-таки закончила:
– Я же не знала, вернее, знаю, но чтоб до такой степени… В общем, тогда возьми диск с фильмом, а еще лучше в Интернете поройся, там тоже есть, причем, наверное, и бесплатные можно найти, посмотри кино еще раз и сделай спектакль по фильму.
– Да, – обрадовался студент, – это хорошая идея.
– Но извини, – уборщица было отвернулась и зашагнула за поворот, но быстренько возвратилась. – Фильмов даже больше, чем книг, целых три: один снят через несколько лет после выхода сказки, второй во времена кукурузника, третий почти новый, так что и из них тоже придется выбирать.
– Я возьму тот, который смотрел, – широко заулыбался сторож. – И спасибо вам за идею.
Тетя Маша поджала губы и, громыхнув ведром об стену, двинулась к санузлу. А Мазик заторопился в раздевалку, чтобы переодеть сторожевую униформу в повседневный наряд студента: джинсы почище и поновее, куртку кожаную, кроссовки – сегодня занятия были на природе, в парке «Комсомольский».
Командированная на неделю преподавательница из Ярославля давала мастер-класс подражания животным, в частности, имевшихся в наличии только в этом высаженном на многочисленных субботниках древесном сборище ручных белок, самостоятельных бесчисленных ворон, покрывших огромными гнездами большинство парковых деревьев, и беспризорных собак, от своей бесхозяйственности имевших цвета шерсти от нежно-голубого до раскалено-ржавого.
Студент подумал, быстренько переодеваясь, что еще надо заскочить по пути в шоколадницу, перекусить и захватить с собой видеокамеру, чтобы запечатлеть урок, ведь наверняка будет нечто подобное в качестве домашнего задания.
Мазик торопливо прошел к выходу, на ходу застегивая куртку, столкнулся с входившей директрисой, неловко поздоровался и с натугой потянул на себя массивные и толстые деревянные створки.
На улице было сумрачно, только в правом углу горизонта виднелся опрокинутый оранжево-красный полумесяц медленно поднимающейся звезды. Нарастающий шум автомобилей заполнял пространство и подстегивал общественное время. В путанице многоэтажных домов ветер вяло пошатывал обломанными качелями, с силой вырываясь на широкий путепровод между центральной частью города и юго-западными микрорайонами, затрудняя движение через мост редких прохожих, решивших сэкономить на проезде, и вовсю сопротивляясь торопящимся маршруткам.
5.
Городское управление внутренних дел располагалось неподалеку от кафедрального собора, ограды этих двух уважаемых в бизнес-среде учреждений соприкасались, создавая некое сакральное силовое поле, аттрактором которого служил гигантский бюст Феликса Эдмундовича, к которому полицейские на ежегодный профессиональный праздник сносили охапками венки искусственных цветов и скромные букеты живых алых гвоздик. Если посмотреть из окон УВД верхних этажей, то накупольный золоченый православный крест высился прямо над коричнево-гранитной фуражечкой заслуженного чекиста, по блатному сбитой на бочок, являя некое навершие митры специального назначения.
– Товарищи офицеры, – сказал сидевший с края начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями; и главы отделов, их заместители, высокопоставленные следователи встали, приветствуя вошедшего в небольшой актовый зал начальника городского управления внутренних дел полковника Петрова.
– Садитесь, – махнул тот рукой, умащиваясь в кожаное кресло на колесиках, стоявшее по центру длинного стола, выставленного перпендикулярно залу.
С вздохами, громким шуршанием руководители подразделений воцарились на давно определенные еще предшественниками места в первых рядах.
«Как же, товарищи, – злобно подумал следователь по особо важным делам Волобуев-Блинов, почти падая в продавленное сиденье и немедленно прячась за спину впереди сидящего полковника, – и товарищи закончились, и господами не стали – так только, имитация сплошная…»
– У меня для вас одна хорошая и две плохие новости, – негромко сообщил Петров. – С какой начнем?
– Давайте с хорошей, – дружно откликнулись в зале, – а то после плохих и хорошая пойдет не так, как правильно.
– Замечательно, согласен. – Начальник управления встал и, приосанившись, доложил: – Приказом начальника областного управления внутренних дел наш коллега, полковник юстиции Волобуев-Блинов за успехи в борьбе с преступностью, перевыполнение плана по раскрываемости на двадцать процентов награжден золотыми командирскими часами с именной гравировкой!
Начальствующий состав дружно захлопал, разбудив награждаемого следователя по особо важным, успевшего придремать за широкой жирной спиной переднего полковника. С трудом сдержав зевок, Волобуев встал и нетвердо, просыпаясь окончательно в движении, зашагал к столу.
Петров, улыбаясь во весь верхний и нижний ряд золотых и платиновых зубов, левой рукой протянул коробочку с часами, а правой потянулся пожимать карательно-трудовую десницу подчиненного.
Блинов вяло откликнулся на ручной зов начальника и, сознательно вспотев, дабы и ладонь припустила влагу, потрусил пальцы главного руководителя. Тот не сдержал легкую гримасу брезгливости, почувствовав влажную ладошку подчиненного, но справился, вернул физиономии торжественное выражение и высказался:
– А от имени администрации местного самоуправления вам, Петр Сергеевич, за отличную работу на ниве искоренения криминала почетная грамота.
Настала очередь морщиться Волобуеву – начальник перепутал, возможно, в отместку за промоклость длани, его имя и отчество. Он торопливо схватил жесткую грамоту, запакованную в тяжеленную дорогую рамочку – и да, в ее тексте с именем-отчеством награждаемого тоже была путаница, ну а Петров не мог перечить высказываниям вышестоящих предводителей.
Сидящие реденькими хлопками проводили шаркающего ко второму ряду Волобуева-Блинова. Начальник управления плюхнулся, слегка не рассчитав, в кресло – оно стронулось, Петров торопливо и боязливо схватился за поручни, разозлился за проявленный испуг и заорал на подчиненных:
– А теперь плохие вести. У нас труп! И не просто мертвец, а сын главы администрации! Понимаете, что это значит? – задал риторический вопрос, поскольку никто и не собирался ему отвечать. – Это тело, – продолжал заходиться от ненависти к создавшейся ситуации Петров, – минусует нам льготные ГСМ, муниципальные доплаты за охрану правопорядка в особо престижных местах, да и просто грамоты и благодарности главы, – начальник возопил, сделав концовку выступления ударной. – Вот эта волобуевско-блиновская – последняя, – уткнул пальцем, продолжая на выдохе неистовствовать, главный полковник управления, – да и то, считай, авансом выданная. – Он замолчал от нехватки выброшенного из организма кислорода.
В оглохшем зале, противно пища, пролетел неведомо как сохранившийся с жаркого влажного лета комарик.
Минуло семь минут, – следователь из любознательности и привычке к протоколу засек время на новеньких часах, чтобы уж, заодно, проверить качество подаренной вещицы.
Петров вытер широким клетчатым помятым платком, вытащенным из штанов с красными лампасами, лицо и шею за тугим воротничком нарядного, из генеральской ткани, мундира, прокашлялся:
– Петр Сергеевич назначается руководителем оперативно-следственной группы по Иванову. План мероприятий завтра мне на стол, ежевечерне – доклад о проделанной работе.
Забывшись, начальник УВД наклонил голову, явив присутствующим гладенькую загорелую лысинку на макушке, которую тщательно скрывал от публичности. Кто-то из отдельских нежно и вкрадчиво кашлянул.
Петров вздохнул, исподлобья глянул в зал:
– И второе. На улице Ленина, рядом с офисом Сбербанка, на одном из сдаваемых в аренду домов появилась большая вывеска – «Общественная приемная Иосифа Виссарионовича». Попов, – повторно разгоняясь в высоте звукоряда, рявкнул главный полковник, – почему я об этом узнаю в администрации?
– Так я экономическими преступлениями занимаюсь, – пожал мощными рыхлыми плечами поднявшийся полковник, облокотив пивной животик на верхушку впереди стоящего кресла.
– А это разве не экономическое преступление? – делано удивился Петров.
– Так кто ж знает? – вновь пожал плечами Попов. – Может, это какая-то политическая акция, например, от федералов, – на всякий случай попробовал он припугнуть начальство.
– Да-а, – задумчиво протянул главный полковник, – в администрации на этот счет тоже брожение, хотят журналистов туда послать для выяснения обстоятельств.
– Конечно, – обрадовался Попов, – это безопаснее всего, напишут что-нибудь – тогда и посмотрим, какие меры принимать, а в случае чего на журналюг свалим, мол, мы тут ни при чем, а реагируем на обращения трудящихся, ведь они же наверняка появятся на страницах газеты, не попрутся же писаки просто так, придумают письмечко какое-нибудь от граждан.
«Чтоб вам эту бумажку в причинное отверстие», – раздраженно подумал Блинов, лихорадочно прикидывая: сразу написать рапорт об отставке, благо выслуга лет имеется, или же придержать, как козырного туза, а определиться по мере развития событий. Интересно же ковырнуть, за что юношу угробили – вдруг да и обломится что-нибудь эдакое, большущее и зеленое на покой грядущий?
– А ты знаешь, – насмешливо зашипел Петров, спугнув присевшего перед ним комарика, – что устроители общественной приемной давным-давно покойного руководителя нашей страны собирают деньги?
– Какие? – искренне поразился Попов. – Он же как лет семьдесят назад помер.
– Банка стоит на входе, на столе перед охранником, – сухо ответил главный полковник, – трехлитровая, с надписью: «Добровольные пожертвования». Кто не опускает двести рублей, того не пропускают.
Комарик без звука приземлился на запасной аэродром – коричневый гладкий кружочек главной головы управления внутренних дел, растопырил пошире ножки, взмахнул толстым мохнатым длинным хоботком…
– И много желающих? – упавшим голосом полюбопытствовал начальник ОБЭП.
Жало вонзилось в тонзуру первейшего блюстителя порядка. Петров рефлексивно грохнул ладонью по макушке и заорал, гримасничая:
– Сволочь! Это я тебя должен спрашивать, сколько чудиков поперлось к Иосифу Виссарионовичу за помощью и поддержкой, а не ты мне идиотские вопросы задавать!
Сидящие в зале проснулись. Главный полковник наклонился, явив городу и миру лысину с размазанной по ней кровавой кашей бывшего единственного сохранившегося, но теперь убиенного насекомого. Зрелище было явно «восемнадцать плюс», поэтому полковники и важняки вздрогнули, самые сообразительные торопливо достали смартфоны и сфоткали окровавленную макушку начальника, напряглись, дабы правильно прочувствовать момент и перенести это чувство на собственных подчиненных.
«Блин, – подумал тягостно Волобуев, – где ж столько комариков найти, осень-то уже глубокая, чтобы эмоции пореалистичнее передать… а впрочем, попрошу у коллег снимок, распечатаю на цветном принтере покрупнее и на стенку повешу, чтоб боялись».
– В общем, Попов, – разогнулся Петров, зрачки его глаз расплылись во всю радужку, – с тебя по этой ситуации фамилии, имена, явки, что обещают, какие суммы набрали. В случае необходимости привлекай налоговиков, типа неуплата каких-нибудь экскурсионных или экологических сборов.