Мэрри и Вилли

Да, не справедливо, и ничего здесь хорошего нет, скажу я вам.

Но, как и полагается злу, часа через два прибыл мистер Фостер. Кажется, мы быстрее добирались, чем когда он ехал сюда один. Не знаю, где это его черти носили. Мы с Мэрри и вещи свои уж собрали, всё ждали, когда он на своём пикапе приедет. Эта красная рухлядь годилась только для того, чтобы детей из рая забирать. Садить их в багажник, наполненный всяким хламом, и увозить их куда подальше.

Мы сидели на веранде вместе с бабушкой и своими чемоданами, когда увидели длинную полоску вздымающейся пыли. Это был Джон. Миссис Фостер так сразу и сказала:

– Это Джон.

И Мэрри подтвердила:

– Да, это папа.

Как я был зол и огорчён по поводу его появления, ничего даже не сказал, всё смотрел на эту машину, как на смерть, честно вам говорю. Я лишь стиснул палочку, которую держал в руках.

Шлейф из пыли достал и до нас, когда машина остановилась. Он вышел в ковбойских сапогах и узких джинсах. Он был в рубашке и ковбойской шляпе. Должно быть, приехал с какого-нибудь родео, чёрт его подери.

Он поднял руку в знак приветствия, и сказал:

– Дети! Ма!

И неторопливо направился к нам.

– Джон, столько пыли! – сказала старушка, сидя на своём табурете, неподалёку от того места, где Джон остановил свою машину. В общем-то, он остановил её возле дома. Так что сильно кричать не пришлось.

– Прости, ма, не я эти дороги строил.

– Пап! – обратилась к нему Мэрри.

– Да, малышка. Я тебя слушаю.

– Ты зайдешь в дом, или мы сразу уедем? Это так внезапно, мне всё время кажется, что я что-то забыла, но никак не могу найти.

– Боюсь, что ты напрасно собрала чемодан, моя дорогая. Я беру только Вилли. Ты пока останешься у бабушки.

– Что? – удивилась Мэрри, – пап, ты серьёзно???

– Боюсь, что да, малышка.

– Но пап!

– Это не обсуждается, отнеси чемодан на место.

Миссис Фостер поднялась, и, перекачиваясь с одной ноги на другую, медленно направилась к сыну.

– Что это ты задумал? Почему не хочешь взять Мэрри?

– Ей нужен отдых. Я не хочу, чтобы она очередное лето провела в вонючем городе, бестолку шляясь, или валяясь в кровати. Я надеюсь, она тебе не успела надоесть?

– Нет, что ты! – испугалась миссис Фостер. – Тебе прекрасно известно, как сильно я её люблю, она никогда не надоест! И не смей больше говорить подобные глупости, ты слышишь меня!?

– Отлично, вот и решено. Вилли, полезай в машину!

– Слушаюсь, сэр.

Я закинул свой чемодан на заднее сиденье, и с горечью посмотрел на Мэрри.

И, только она вскочила, с пола, где продолжала сидеть с тех пор, как приехал мистер Фостер, как зацепилась одной ногой о другую, – она подбежала ко мне:

– Вилли, – сказала она, – я хочу поехать с тобой, слышишь? Я хочу поехать с тобой, Вилли!..

– Эй! Да ты что это, плакса, что ли? Нет, должно быть, я и в самом деле должен повидаться с бабушкой, послушай. Не просто же так отец приехал за нами.

– Нет, Вилли! Хотя, да, повидайся с ней, и пускай она выздоравливает, как можно скорей! А потом ты сможешь вернуться, правда?

– Ну всё, детишки. Нам пора. Вилли, полезай в машину. – оборвал наш разговор мистер Фостер.

– Вилли!

Мы сели в машину, и к переднему стеклу подошла Кэролайн.

– Джон, не вздумай пить за рулём, слышишь меня?

– Я больше не пью, ма!

Он захлопнул дверь, и мы поехали поднимать пыль. Не хотелось мне уезжать, если честно, да что я теперь мог поделать?

Я пристигнул ремень, и скрестил на животе руки. Не знаю, сколько мы ехали молча. Даже дурацкое радио, и то больше не работало. Уж лучше бы оно работало, а то дурные мысли меня совсем донимать стали. Я хотел было заговорить пару раз, чтоб такой дурацкой обстановки не было. Но потом, я подумал, зачем ему вообще от меня что-то слышать? Наверно, ему так нравится – ехать в тишине и думать о чём-то своём. Взрослые всегда думают о чём-то своём, и только говорят, что делают что-то ради детей. Только в своих интересах они делают. Тут уж ничего не поделаешь. Так было всегда, и так будет всегда.

– Слушай, Вилли, – заговорил внезапно этот ковбой, – я вот, что хочу сказать. Ты, наверно, злишься из-за того, что я тебя забрал. Но, чтоб меня разорвало на месте, если я в чём-то виноват. Ты же сам знаешь, что сегодня вернулся Джош, и что бабушке твоей Трэйси не здоровится. Меня Джош попросил тебя забрать, пока он будет что-то подготавливать. Но я думаю, он скорее просто напьётся. Думаю, ему сейчас не сильно легко. Понимаешь меня?

– Да, сэр.

– Это для всех тяжёлая ситуация. И я понимаю его. Знаешь, никому бы не хотелось оказаться на его месте. Как ты думаешь, я прав?

– Да, сэр. Никто бы не хотел. Здесь я с вами согласен.

– Вот видишь. Можно найти общий язык с любым человеком, если есть хоть немного здравого смысла, верно?

– Конечно, сэр. Вы всё верно говорите. Даже добавить нечего.

– А ты, всё же, славный пацан, Вилли.

– Спасибо, сэр.

Может, он, конечно, и правильные вещи говорил. Но всё равно меня от него тошнило. Не знаю, почему. Не нравился он мне. Будто актёр какой-то, всё играет и играет.

Помню, когда мы маленькие были, он часто говорил, что Мэрри нет дома, а я точно знал, что она дома. А ещё он врал, что она болеет, и поэтому не может выйти. Гнусный человек! И что плохого я ему сделал? Конечно, со временем он перестал это делать. Наверно, это миссис Фостер его отучила. Ну, та, что его жена. Терра. Она тоже добрая, как и Кэролайн. Джон точно в своего отца пошёл. Или деда, или прадеда. В общем, в своих предков.

Помню, мы из-за него такой сказочный день пропустили. Солнечный. Тогда был солнечный день, и я пришёл за Мэрри, но открыл дверь именно он, и таким жалостливым голосом сказал мне: «Знаешь, Вилли. Она сегодня не сможет выйти. У неё температура. Ей надо отлежаться. Понимаешь меня?». Да, понимаю вас, мистер Фостер. Чего ж тут не понимать-то? Вы обманываете меня!