Алчность

– Да! Вы меня очень выручите, друг мой и вот вам за этот плащ 5 рублей.

Молодой человек посмотрел на странного старика.

– Пять не возьму, а рубль давайте, на извозчика до города станет. С этими словами он снял старый плащ и отдал его Одинцову. Переодевшись в монашеский наряд Лев Петрович, стал сильно похож на других монахов в Лавре. Он прошел через ворота. Нашел глазами настоящих монахов. Посмотрел, как те двигались, приветствовали друг друга. Возраст у него был подходящий. Пришлось убрать осанку, шаг сделать тихий, немного робкий, ссутулиться и прогуляться вдоль стен дальнего собора. При третьем проходе к нему обратились прихожане за благословением, что явственно показывало, что в роль свою он вжился прекрасно. Покрутившись еще час возле собора, он уже знал, где дальние пещеры. Решил действовать согласно записям. Зашел внутрь храма, спросил дьяка канцелярского. Представился ему графом Ежовым, находящимся в паломничестве по святым местам. Изложил желание пожертвовать 1000рублей на храм. Дьяк, приняв деньги, стал более любезен. Далее Лев Петрович действовал просто. Он изложил, что старый его приятель некто Ипатов не может найти могилу родственника своего. А есть якобы информация, что был Игнат Ипатов монахом.

– Года, какие? – спросил дьяк.

– Примерно батюшка век 15–й, – ответил Одинцов.

Монах вздохнул.

– Задача!

– А чего это он вспомнил о нем через 300 годков?

– Да вот решил родословное древо собрать, мой друг, а одной ветки не хватает. И какой ветки! – с нарочитой важностью сказал Одинцов. – Лавры монах ежели – это честь для любого рода! Дьяк одобрительно кивнул головой.

– Поищу, только обождать надо.

– Я обожду.

Дожидаясь дьяка, он смотрел на внутренний двор Лавры. Возле дальних пещер ходили люди, но внутрь не заходили. Это обеспокоило Льва Петровича. Вдруг он увидел целую группу рабочих, которые зашли в пещеру, их пропустил монах, стоящий у входа.

– Вот задачку Вы мне задали почтенный! – сзади раздался голос дьяка.

Лев Петрович обернулся.

– Игната Ипатова у нас никогда не было, – сказал монах. – Но вот был брат Дионисий, в миру Алексей Ипатов, сын боярина подольского. Может Ваш знакомец имя перепутал?

– Наверняка перепутал. Сказал Одинцов. А где он захоронен?

– А Бог его знает! – ответил дьяк. – Сгинул брат Дионисий, в один день сел на телегу и уехал неведомо куда. Так писано, – подтвердил дьяк, показывая старые записи. Лев Петрович присел, ему стало не по себе. Значить тупик! Пустая езда. Старый я идиот, – ругал он себя. Дьяк пожал плечами.

–Да, почтенный Вы так своему знакомцу и скажите, что был мол, такой монах, но уехал он с Лавры, вот написано, что «….ввечеру дня 18 Хорояра (18 августа) через главные ворота с ведома монаха Дионисия ввезено три подводы с гробами изрядно воняшимя из–за трупов воинов от казанского похода. Сопровождаши убиенных Одинцов дьяков сын….»

– Кто? – чуть не закричал Лев Петрович.

– Одинцов дьяков сын, – повторил монах и вопросительно посмотрел на генерала. – Вот так записано. …который из Казанского плену бегишиму и православных привозя хоронить будя». А позже написано, что «Ранее заутреней монах Дионисий, выйдя из ворот с подводою и назад не воротишеся.» Дьяк закончил. Лев Петрович стоял и смотрел на дьяка.

– Значить уехал монах, а куда делся Одинцов?

– Ничего не сказано, батюшка, – ответил дьяк.

Одинцов вышел из кельи и направился во двор. Ему нужно было подумать. Это было как наваждение. Что за Одинцов преследовал его? Будто кто–то смеялся над ним там, наверху. Он сел на лавочку. На входе в дальние пещеры стоял монах. На стене за ним висела схема пещер.

Из пещеры вышел мужик с киркой. Одинцов подошел к нему,

– А что не пущають? – спросил он его.

–Да, стенки крепим. Обвалы идут. Токмо рабочих пущають, – добавил он и пошел дальше.

Лев Петрович последовал за ним. Рабочий снял свой пиджак, с головы разорванный мешок весь в сухой глиняной пыли, кирку и пошел перекрестясь в трапезную. Лев Петрович выждал минуту, быстро подошел, надел пиджак, мешок, измазал лицо и руки глиной, взял кирку и пошел в направлении входа в пещеру. Монашеский плащ он забыл снять и когда монах на входе спросил:

– Мир тебе брат мой, что уже за работников приходится киркой махать?

Он кротко ответил: – На все воля Божья!

– А сам, откуда будешь? Вижу не из Лавры.

Одинцов обмер и онемел от страха. Но тут сам монах сказал

– Ты не из Белой Церкви инок? Из Преображенского монастыря?

–Да, – опять как ошалелый ответил Лев Петрович.

– Ну, с Богом брат!

Монах перекрестился. Одинцов тоже. Через мгновение он уже спускался вниз по узкому проходу. Дальние пещеры более глубокие, чем ближние, но и более древние. В разных концах раздавались звуки ударов инструментов. Свет еле пробивался вниз. Он зажег лампу и пошел. Навстречу вышел рабочий, он нес бревна.

– А ну ботва гэть звiдсi, – сказал он, обращаясь к Одинцову. Лев Петрович инстинктивно понял, что нужно уступить дорогу. Было тесно и сыро. Он дошел до развилки коридора пещеры.

Пять узких коридоров расходились в разные стороны. Пойду туда, где нет звуков работающих людей. Свернул влево. Мрак был кромешный. Пошел быстро вперед. Дошел до тупика. Услышал говор за спиной. Потушил лампу и спрятался в проем между гробницами.

Рабочие работали часа два. Потом раздался клич: – Ну, всэ хлопцi. Гайда по хатам!

Ничего не поняв Лев Петрович догадался, что, рабочий день закончился. Через 10 минут наступила полная тишина. Лев Петрович снова зажег лампу. Все это время он прятался между двух гробов, стоящих вертикально. Он двинулся по проходу, с обеих сторон он увидел выдолбленные каменные ниши, в которых лежали гробы, либо просто обмотанные в старый истлевший саван останки. Стало жутко. Он сосредоточился на надписях, на стенах, рядом с усопшими. Через три часа он замерз и устал. Было 22 часа. От сырости и глиняной пыли слезились глаза. Он прошел полностью только один коридор и вышел на развилку. Пошел во второй. Всю ночь Лев Петрович бродил среди мертвых и искал захоронение Игната Ипатова. Иногда ему мерещилось, что мертвецы смотрят на него, кто–то даже выглядывает из своих каменных постелей. Он даже говорил с ними, что казалось ему совершенно естественным. Когда часы показали 3 часа ночи. Он дошел до тупика самого дальнего коридора. Ничего не нашел. Он сел в отчаянии на холодный каменный пол и оперся о стенку.

Закрыл глаза. Он очень устал и замерз. Он был в отчаянии. Он не представлял, как ему искать этого Ипатова. Открыв глаза, он поглядел в пустоту мрачного коридора, ему показалось, что он никогда не выйдет отсюда. Он опустил голову и так просидел в тишине какое–то время. Шорох заставил его осмотреться. По стенке в углу ползла мышь. Она была не напугана. Она привыкла к фигурам людей в этом помещении. Лев Петрович наблюдал за ней. Эта живая тварь в этом царстве мертвых была ему близка. Мышь взобралась на маленький выступ и замерла. Лев Петрович смотрел на нее и вдруг взгляд переместился на еле видимую надпись, нацарапанную на стене. На глиняной стене были нацарапанные буквы ОД …прочитал он….дальше было затерто. Он потер рукой, пыль начала обсыпаться с глиняной стены…и показались буквы…ИНЦОВ…прочитал он. Он придвинулся к надписи протер ее ладонью всю. ОДИНЦОВ. Он не верил своим глазам! Над этой надписью виднелось начертанное ПАТОВ. Он вскочил.

– Вот, вот! – вскричал он. Эхо прошло по пустым коридорам. Он оглянулся. Дрожь прошла по телу, он испугался, будто он мог разбудить обитателей могильных катакомб.

– Если есть фамилии то где могилы?

Могил рядом не было. Была глиняная стена покрытая плесенью, которая не видела ничего кроме мрака и холода.

–И что теперь? – закричал Одинцов.

….верь, верь, верь….эхом отозвались могилы. Он обернулся:

– Кто подскажет, где мой клад?

…..Ад, Ад, Ад….

Он резко повернулся в сторону уходящего во мрак коридора. Обезумевшими глазами он глядел в темноту, ему казалось что там, в черноте кто–то есть, кто–то наблюдает за ним. Он закричал:

– Кто пугать решил меня?

– …..я …я…..я