Топор, парашют и летучие мыши

Серёга приподнял голову и попытался в ответ что-то промычать. Через пару минут упиравшийся дебошир был «сдан под расписку» недовольной и угрюмой жене.

Ромка и Витька вернулись в комнату. С лёгкой душой оба плюхнулись на диван. В секции установилась временное затишье.

– Боюсь, что после увиденного и услышанного спиртное мне в глотку не полезет. Чего доброго, и вовсе с горячительным завязать придётся, – усмехнулся Витька.

– Ага, полностью поддерживаю, – сказал Ромка. – Сейчас вот допьём и завяжем, – он плеснул по стопкам остатки «Распутина». – А «Роял» и вправду какой-то бодяжный. Смотри, даже белое кольцо изнутри на стеночке осталось, – Ромка встряхнул бутылку, посмотрел на просвет и уточнил, – там, где поверхность со стеклом соприкасалась. Пожалуй, отраву польскую на помойку выбросим.

Следующий час прошёл в непринуждённой дружеской беседе. Закончился грейпфрутовый ликёр. Витька потянулся и лениво зевнул.

– Остановился, как всегда, у родственников? – поинтересовался Ромка.

– У них. Где же ещё? Хоть и неудобно надолго стеснять, но ничего, потерпят. Не знаю только, как быть, если торговля попрёт. Возможно, придётся комнату снимать.

– Да ты не парься! Будет необходимость, эта комнатушка всегда в твоём распоряжении!

Молодые люди доверительно посмотрели друг на друга, громко расхохотались и ударили по рукам.

Минуло два месяца. Виктор плотно обосновался в провинциальном городке. Торговля шла «ни шатко, ни валко», но кое-какие прибыли приносила. Поездки в родной город за товаром становились реже, а сумки челнока c каждым разом всё тяжелее и тяжелее. Любимая жена перестала ворчать и более терпимо относилась к длительным многонедельным отлучкам мужа: «Всё же не сидит дома, как некоторые, и не дует ежедневно пиво перед телевизором, а семью кормит. С остальными плотскими желаниями можно и потерпеть. Станет невмоготу – неожиданно с проверкой «в гости» нагрянуть. Заодно и проинспектировать житиё-бытиё «холостяцкое». Хоть повода сомневаться в супружеской верности и не даёт, но кто его знает. Доверяй, но проверяй!»

Одиночество изначально не грозило Виктору. Он быстро сдружился с друзьями Ромки и гармонично вошел в его окружение. Выдержанность и отзывчивость молодого человека сразу пришлись по душе местным парням, и их спутницам. Вечерами молодёжь коротала свободное время весёлыми посиделками, иной раз – за пивком или бутылкой беленькой. Нередкими были и дружные загородные пикники по выходным.

Витька и сам не стремился к одиночеству. Сразу же нашёл общий язык с женским контингентом секции. При видимом отсутствии объёмной мускулатуры, крепкий и жилистый, среднего роста он неизменно пленил женскую аудиторию своим прямым честным, слегка застенчивым взглядом карих глаз и алым румянцем на щеках, если речь заходила о взаимоотношениях двух противоположностей: инь и янь.

Кто же оставит «робкого и одинокого» мужчину без внимания? Больше и обратиться за помощью не к кому: полочку на кухне прибить, лампочку перегоревшую заменить, унитаз или душ подремонтировать. Обаятельный, стеснительный…, умелец на все руки. От своих мужиков толку-то никакого!.. Заодно и отблагодарить вечерком тарелкой ароматного супчика или поджаристой котлеткой с гарниром.

По-соседски сблизился Виктор с Ольгой, которая дверь в первый вечер открывала. Неприметная, малого росточка, стройная приветливая молодая женщина. Друзья Витьки даже и не заметили, как она стала распорядительницей общих вечерних посиделок. Стол в комнате накроет, закуску соберёт… «Неспроста всё это», – шутили между собой и парни, и девушки. Да и сам Витька частенько в её комнате засиживался…

А тут пора садовая подошла. Грядку вскопать, кабачок с вилком капусты от садоводства до дома донести – не обойтись одинокой женщине без мужских рук. Поработает Витька по Олиной просьбе пару часов в саду, уже и банька натопленная ждёт… Сам хвастает, что Ольга парит его веничком, да её подружка с мужем компанию им иногда составляют.

– Прям вчетвером в баньке, и все голышом? – изумлённо округляли глаза друзья.

– А что такого, мы же только попариться. Без всяких посторонних мыслей. Да и девчонки по-скромному, в простынках, – простодушно, без тени эмоций отвечал Витька.

– Ну, ну, парились, знаем…, – с видом бывалых знатоков хохотали друзья и похлопывали Витьку по плечу.

Всё бы ничего, существует же дружба между женщиной и мужчиной. Тем более у него жена за несколько сотен километров, а у ней и вовсе никого нет. Хотя, пожалуй, и есть. Только какой это мужчина? Шумный, крикливый, задиристый, а самое главное – женатый. Завалится к Ольге с бутылкой раз в две недели или по праздникам, ночь переночует – и поминай, как звали. Откуда взялся, куда пропадает – никто и не знает. Кроме самой Ольги. Но она на эту тему не распространяется. Пару раз и Витька сиживал за рюмкой водки с Ольгиным ухажёром. Сразу общий язык нашли, сдружились.

Но и на работе не остался Виктор в одиночестве. Соседкой по торговому столику на рынке оказалась миловидная девчушка Настя. На вид лет семнадцати (по словам Витьки – двадцати двух, а каково на самом деле неведомо), расторопная, трудолюбивая, болтушка-пигалица. Проживает с родителями в квартире через несколько домов от уже знакомой коммуналки. Витька и сумки тяжёлые помогает ей на рынок таскать. Принято у челноков помогать друг другу. За товаром в родной город едет – обязательно второй баул для Насти на себе волочёт.

Как-то раз Ромка по рынку идёт, смотрит – сидят голубки, воркуют. Настя на коленях у Витьки, горячий кофе из термоса наливает и ему подаёт.

Увидели Ромку, засмущались… Настюха незаметно с коленок спрыгнула, а Витёк – довольный, только румянец на щеках, как у барышни.

А через некоторое время все заметили, что у Насти живот растёт. Забеременела девчонка! Приспросились у Виктора, не он ли тут постарался? Витька искренне клялся и божился, что не причём он здесь, мол, девушка уже на втором месяце была, когда они познакомились.

Сделали вид, что поверили. Но сомнения никуда не денешь.

А у Витьки, похоже, всё по-серьёзному. Прогуливаются по кварталу вечерами, не стесняются, за ручку держатся. На седьмом месяце коляску в подарок девушке привозит. Настоящую, импортную. По тем временам роскошь недостижимая.

Стали друзья привыкать к поступкам и выходкам Виктора. Подшучивали над ним, иронизировали. «Как жена-то на коляску среагировала, помощь в доставке адресату не предлагала? – прикалывались парни. – Ляльку втроём катать в коляске будут, – посмеивались в кулачок их девушки». Витька всё больше отмалчивался или отвечал шуткой на шутку. Обижаться на подколки друзей было не в его характере.

Самое интересное, что и Ольга совсем не ревновала к Насте. Днём Витька с Настей на рынке, вечером после работы гуляют оба в ближайшем лесочке, щебечут ласково, а ближе к ночи в общаге Ольга его борщом потчует. Идиллия!

Ранним утром неожиданно нагрянула Галинка. Приехала первым поездом супруга проведать. Объятия, поцелуи. Целый месяц не виделись.

Галка внимательно и дотошно осмотрела и обследовала комнату в коммуналке. Ничего предосудительного не обнаружила. Чистенько, уютно. Кое-что из вещей по комнате разбросано, на подоконнике бутылочка пива… Всё, как обычно. Нет повода ревновать мужа. Да и устаёт он. Целый день на рынке. Постой в любую погоду, будь то дождь, ветер, жара или холод, на открытом воздухе с утра и до вечера. Не каждый выдюжит! А те «девицы», что шныряют по секции, вроде, и «не первой свежести». Лишь напоминают своим присутствием, что расслабляться бдительной супруге нельзя, и лучше держать себя «в форме», а ситуацию – под контролем…

Но сердце женское не обманешь. Чувствует Галка, вроде бы всё по-прежнему, и страсть мужняя не утихла, но что-то не так. Витька больше отмалчивается, на вопросы отвечает невпопад, будто отсутствует, в себя погружён. Вроде и рад жене, а в глазах огонька нет. Списала Галинка все неясности на внезапность приезда, да усталость мужа на работе. А впереди выходные. Друзья Виктора позвонили, поутру приглашают за город на пикничок. Шашлыки, водочка. На природе у речки. И погода теплым солнышком обещает радовать. «Вот и отдохнём оба, расслабимся в хорошей компании, повеселимся от души», – подумала Галка.

Ближе к вечеру Витька и вовсе стал на себя непохож. Ходит по комнатушке из угла в угол, на часы незаметно поглядывает, старается скрыть своё беспокойство. Присядет рядом с Галинкой, приобнимет, в телевизор уставится. Но мысли где-то далеко от жены и популярного сериала.

За окном смеркалось. Бросив полный отчаяния взгляд на угасающий вечер, Витька произнёс фразу, ставшую впоследствии крылатой:

– Пойду прогуляюсь в лесочке на ночь, проветрюсь перед сном, заодно и на летучих мышей посмотрю, полюбуюсь…

Воспользовавшись полным замешательством жены, он поцеловал её в щёчку, мгновенно впрыгнул в башмаки и исчез за дверью. Изумлённая Галинка была парализована и даже не успела осознать смысла сказанного. Другая бы на её месте долго терзалась подозрениями и строила в уме различные версии необычного поведения любимого супруга, но подобное было не в характере молодой женщины. Представляла ли она в тот момент своего Витьку, стоящим, открыв рот, и считающим пролетающих во тьме ночных зубастых хищников, так и осталось неизвестным. В дальнейших действиях Галки преобладали исключительно женский прагматизм, ясность ума и незаурядная реакция.

Неслышной поступью, на носочках, едва касаясь земли, Галинка шла вслед за супругом, временами прячась среди веток густого кустарника и стараясь незаметно проскочить пространство, освещённое редкими, едва набирающими свет уличными фонарями. Но, похоже, большой необходимости в скрытном передвижении молодой женщины и не было. Витька быстрыми шагами, не оглядываясь, удалялся в сторону лесопарковой зоны.

Мелкими семенящими шажками Галка пересекла автотрассу и следом за мужем углубилась в темноту городского леса. На открытой полянке, едва озаряемой полнолунием, мужчина нерешительно остановился. Из темноты кустов появился женский силуэт, и с радостным возгласом «наконец-то», выдающим нетерпение и страсть, телесная оболочка неизвестной бросилась на шею Виктору и слилась с ним в длительном поцелуе.

Поражённая увиденным, Галинка стояла за толстым стволом разлапистой сосны и во все глаза смотрела на развернувшуюся перед ней картину тайного свидания, прелюбодейства, измены… Назвать полуночное действо можно было как угодно, но едва ли эти слова могли выразить или объяснить душевные страдания молодой женщины. Нескончаемый поток взаимных объяснений в любви двух замерших в жарких объятиях тел, их интимный шёпот не просто резанули Галкин слух, а вызвали приступ дикой ярости и гнева.

Ладони сжались в кулаки, из прокушенной губы брызнула тонкая струйка крови. Неожиданно через десяток секунд шоковое состояние перешло в иную стадию. На Галинку нахлынуло презрение к увиденному, которое тут же сменилось полным безразличием и, буквально через мгновение, вылилось в едва сдерживаемые порывы неудержимого истерического смеха. Продолжая таиться от влюблённых, Галка тихонько попятилась назад и, ускоряя шаги, покинула ставшую для неё ненавистной лесную поляну.

На освещённой улице буря эмоций молодой женщины, сметая внутренние преграды, хлынула наружу громким неестественным хохотом, одновременно сопровождаясь потоком нескончаемых слёз… И только одна мысль, заслонив собою все остальные, неустанно пульсировала в её голове, превращаясь в беспрерывно повторяющиеся вслух слова: «Будут тебе летучие мыши, будут…».

По прошествии часа Витька вернулся в общагу. Уткнувшись носом в стенку, Галка спала на дальнем краю разложенного дивана, слегка вздрагивая и всхлипывая во сне. Осторожно, стараясь не разбудить жену, Витька прилёг рядом на спину и закрыл глаза. Погрузиться в сон долго не удавалось. Беспокойные думы тучей вихрились в его голове. Среди водоворота путаных мыслей, в которых смешалась и тревога, и сладость, не было места только одному человеку, находящемуся сейчас по правую руку.

На старом диване лежали совершенно чужие люди, между которыми разверзлась непреодолимая пропасть. Один из них чувствовал это подсознательно, боясь признаться самому себе, а другая вполне осознанно, но всё еще отказываясь верить в случившееся.

Поутру супруги не разговаривали и старались избегать встречных взглядов, будто испытывали необъяснимую вину. Яркое солнце и безоблачное небо напомнили о предстоящем пикнике и чуточку сгладили обоюдную неловкость.

Компания друзей уже ждала на улице, громкими возгласами и свистом поторапливая на выход. Ромка с женой Наташей, его одноклассник Колька со своей половинкой Танюшкой и ещё двое молодых людей со спутницами жизни – все старались подбодрить и развеселить хмурых и неулыбчивых супругов, с заспанными лицами торопливо выпорхнувших из подъезда. Пополнив в близлежащем киоске запасы разливного пива и водки, дружная компания выдвинулась в сторону леса. Вскоре на берегу реки, под кронами стройных тополей задымился костёр, на импровизированном мангале зашипели ароматные шашлыки. Нескончаемые звонкие тосты молодёжи заглушили гул водных перекатов и недовольное карканье вездесущего потревоженного воронья.

Галка сидела чуть в стороне от шумных друзей и с каждым очередным тостом, словно автомат, вливала в себя на четверть наполненный стакан водки. Механически запивая огненную воду несколькими глотками пива, она отрешённо смотрела вдаль, не принимая участия во всеобщем веселье. Отдельные попытки подруг расшевелить и разговорить её ни к чему не привели. Зная о «романах» и похождениях Галкиного супруга, остальные и вовсе чувствовали смущение и старались не досаждать глупыми вопросами. Витька наоборот же был необычайно активен и общителен. Успевал нарубить хвороста небольшим топориком, переворачивал шашлыки, разливал водку по стаканам. Громко смеялся вместе со всеми и поддерживал шутливые разговоры, изредка бросая в сторону одинокой жены взгляды, которые, впрочем, становились всё реже и реже.

Немалое внимание отдыхающих оттягивал на себя и Ромкин одноклассник Колька. Перебрав с водкой и усугубив ситуацию пивом, он прилёг вздремнуть рядом с костром и периодически просыпался, чтобы не пропустить очередной тост.

Солнце перевалило за полдень, и веселье продолжалось. Через несколько часов были съедены все шашлыки, поглощены горячительные напитки. Остатки пива из канистры Ромка разлил по стаканчикам и окинул взглядом поляну.

– Всё, друзья, пора закругляться, – сказал он и, пошатываясь, принялся наводить порядок, собирая мусор и заливая едва тлеющий костёр. Внимание подвыпившей компании сфокусировалось на Колькином распростёртом теле, безжизненно лежащем на траве. Жена Танюшка, хрупкая двадцатисемилетняя брюнетка, искусно матерясь и ругаясь, безуспешно пыталась разжать пальцы супруга и вытащить из его ладони опорожнённую бутылку пива.

– Придётся нести на себе, килограмм восемьдесят, не меньше, – с трудом ворочая языком, изрёк Ромка, качнувшись из стороны в сторону и неуклюже пытаясь расшевелить друга.

– Подымаем его дружно и взваливаем мне на плечи, – добровольно подставил свою спину Витька, самый трезвый из всех мужчин…

Усилиями всего мужского коллектива Кольку водрузили на Витькины лопатки. Поддерживая с обеих сторон «уставшего бойца», процессия не спеша и пошатываясь двинулась от реки. Замыкала шествие женская половина компании, вяло переговариваясь и таща в руках пакеты с остатками незатейливой поклажи.