Пандемии и общество: социальные и политические последствия главных пандемий в истории человечества от «юстиниановой» чумы до ковида

Тогда для англичан поначалу складывалось всё удачно. Отбив пиратские налёты французского флота на побережье Англии, в 1346 году англичане высадились на континенте и разбили французов в битве при Креси, а в 1347 взяли Кале. Но грянула чума, и война приостановилась!

За время вынужденного перемирия обе стороны: и англичане, и французы — начали искать союзников.

Французы начали искать поддержки от набирающих в ту пору силу богемских Люксембургов. Это они делали через супругу французского дофина Бонну, что из рода Люксембургов, жену будущего короля Иоанна II Доброго. Но в 1348 году от чумы Бонна умерла. Союз Франции и Люксембургов фактически прервался. Этим воспользовался английский король Эдуард III заключил с теми же Люксембургами союз, отказавшись от короны императора Священной Римской империи, на которую с 1346 года претендовали Люксембурги.

И тогда же англичане начали искать возможность ударить по французам с юга, начали искать поддержки у кастильцев, попытались заключить брак английской принцессы Иоанны и кастильского принца Педро. Но опять вмешалась чума. В том же 1348 году от чумы умерла принцесса Иоанна Английская. Союз Кастилии и Англии не удался.

Принцесса Иоанна

Ах, какие это были платья! Красивые! Шёлковые! Модные! Как они облегали стройную фигуру юной принцессы (Отец-король был этим не очень доволен, но любимая дочка настояла на таком фасоне — ведь она предстанет в этих нарядах перед будущим супругом, сыном и наследником могущественного короля соседней южной страны! Надо бы воспламенить его чувства!)

Одно платье — ярко-зелёное, расшитое розовыми кустами. Лучшие швеи королевства трудились над этим платьем! Когда принцесса платье мерила и проходила своей лёгкой походкой по покоям дворца, то казалось, что розы колышатся на лёгком вертерке! Казалось слышался даже аромат цветов! Платье украшали удивительные пуговицы. Спереди — серебрянные, сзади с эмалью. Под платье принцесса при грядущей встрече с мужем хотела надеть корсет. У неё на выбор было пять корсетов, вышитых золотыми нитями. Особенно ей нравился тот корсет, что был вышит звёздами с полумесяцем и украшен лучшими в королевстве бриллиантами. Да! Именно этот корсет украсит её перед первой брачной ночью! Как она ждала этой ночи!

Другое платье было тёмно-коричневого шёлка. Оно было более строгим, почти официальным, потому что его расшили золотыми львами, символами мощи и величия её отца. Это платье принцесса хотела одеть уже после брачной ночи, когда в её чреве будет зреть плод любви — будущий наследник огромной империи! Каким он вырастет? Конечно, благородным, как Роланд! Конечно, умным, как Цезарь Август! Конечно, мудрым, как Карл Великий…Нет! Как её отец!

Но больше всего принцессе нравилось её подвенечное платье! Сто шестьдесят четыре ярда китайского белого шёлка! Такого белоснежного платья не было ни у одной принцессы мира! Боже! Как оно будет прекрасно выглядеть во время обряда венчания! Все гости многолюдной свадьбы будут восхищаться этим платьем!

Рассматривая платья, принцесса задремала. Она плыла на встречу со своим будущим супругом по морю на четырёх кораблях (один из которых доверху был набит приданым принцессы — от золотых кубков для питья, кроватей, штор до одежды для верховой езды и коробочек из слоновой кости для рукоделия) в сопровождении огромной свиты и ста верных лучников, Принцесса моря не боялась. Она уже дважды пересекала его, когда ездила на учёбу в соседнюю холодную страну, где её даже хотели выдать замуж за местного принца, но отец-король передумал и вернул дочку домой. Зачем нужен такой великолепной принцессе какой-то бедный принц! А вот принц южной великой державы! Это — совсем другое… Он молод, богат и, наверное, хорош собой! В сладких грёзах принцесса была уже там, далеко в замке её любимого мужа…

Её разбудил голос: «Подплываем госпожа! Виден берег и город!»

Это был берег сопредельной страны, половина которой тоже принадлежала её отцу.

Принцесса сошла по трапу. На пристани её встретил мэр, лучшие люди города… и чума.

Друзья! Давайте помянем добрым словом принцессу Иоанну Английскую, невесту принца Кастилии Педро Справедливого, которая скончалась от чумы в 1348 году в возрасте четырнадцати лет. Вместе со свитой….

Её хрупкое тело было сожжено из боязни заражения. Вместе с платьями.

Вообще чума серьёзно осложнила положение Кастилии.

В 1348–1355 годах вымер весь род Рендаццо (Джовани и Федериго Афинский и Неопатриоский и Людовик Сицилийский). Результат — Сицилия и Афины отошли Арагону, конкуренту Кастилии на Иберийском полуострове. Арагон усилился настолько, что стал по мощи равен Кастилии. Кастильцам стало не до интриг во Франции. Арагонцы уже готовы были начать войну со своим соседом, для чего заручились поддержкой Португалии, поженив португальскую принцессу Элеонору и престарелого короля Арагона Педро IV. Но и тут вмешалась чума. Бедняжка Элеонора умерла в 1348 году. У арагонцев планы сорвались.

Наконец, в 1350 году в своём военном лагере под Гибралтаром от чумы умер король Кастилии Альфонсо XI. В результате затормозилась Реконкиста, ибо его наследники начали выяснять отношения между собой и католическими соседями. Кстати, и с Англией тоже. Англичанам стало совсем не до войны с Францией.

Сначала чуму восприняли как обычное заболевание и попытались лечить. Как лечили чуму средневековые люди?

Во-первых, они занялись санитарно-гигиенической профилактикой. Будучи уверенными в воздушно-капельном характере переноса чумы, средневековые люди очищали как могли заражённый воздух. В качестве абсорбентов использовали всё, что рекомендовала тогдашняя эпидемиология: от молока до кала и трупов собак. Прогревали воздух кострами и окуривали благовониями или дымом сожжённых специй. Ароматизировали воздух в домах при помощи цветов и курений. Устраивали колокольный перезвон и канонаду, искренне веря, что громкий звук отпугнёт чуму. Не пускали в дом «дурной воздух», накрепко запирая и промазывая воском окна и двери. Не помогало. Разводили пауков. Они должны были «ловить» чумные миазмы. Проветривали душные узкие улочки средневековых городов: прогоняли по ним стада, а то и птичьи стаи. Не помогло.

Во-вторых, болезнь приписывали неверной диете («это вы съели что-нибудь!») и врачи в качестве профилактики чумы предлагали курс диеты: не потреблять птицу, питаться супами и бульонами. В-третьих, четвёртых и пятых рекомендовалось сомнологическое, психосоматическое и сексологическое лечение: не спать после рассвета, воздерживаться от секса, а главное — гнать прочь мысли о смерти и страха, и во что бы то ни стало сохранять бодрое настроение духа. Запрещались траурные одежды и оплакивание умерших. В качестве дополнительной защиты рекомендовался «хороший глоток вина со специями». Пьяному, как известно, море по колено и чума не страшна! Не помогло!

Наконец, как средство борьбы с чумой был изобретён карантин. Карантин — венецианское изобретение, которое, увы, Венецию не спасло

Когда «чёрная смерть» XIV века пришла в жемчужину Адриатики, то приказом венецианского совета, в городе была создана санитарная комиссия. По её приказу, все входящие в Венецию суда досматривались, и в случае обнаружения чумных товаров или зачумлённых людей — сжигались. Подозреваю, что эта мера использовалась не столько против чумы, сколько как протекционистский барьер дошлых венецианских купцов в борьбе со своими конкурентами, а потому была абсолютно неэффективной. Корабли и товары уничтожались, но чума свирепствовала в городе нещадно.

Для захоронения умерших был отведён один из островов в венецианской лагуне, причём могилы предписано было рыть на глубину не менее полутора метров. Этот жуткий остров получил название Лазаретто, благодаря от монахам обители Святого Лазаря, которые до последнего дня ухаживали за больными и сами героически умирали от чумы. Здесь же был организован сорокадневный карантин для купцов и товаров, прибывавших в Венецию. 40 дней были выбраны в память о сорокадневном пребывании Христа в пустыне, «карантин» — от итальянского quaranta, «сорок».

В городе был введён сухой закон. Запрещались азартные игры, производство игральных костей (впрочем, ремесленники сумели обойти этот запрет, придавая костям форму молитвенных чёток). Закрывались публичные дома, своих любовниц мужчинам предписывалось либо немедленно отсылать прочь, либо столь же немедленно брать в жёны.

Не помогло ничего! В Венеции умерло две трети жителей.

Увидев, что ни лечение, ни карантин не помогает, людей охватило недоверие к врачам. Кстати, это объясняет, парадоксальное явление — почему после такой страшной болезни не были массово открыты медицинские факультеты — а толку то!

Потом людей охватила паника! Люди бежали из зачумлённого места.

Расскажу историю Белозёрска.

Белоозеро — важный пункт на торговом северном «пушном» пути, по северным рекам Сухоне и Двине волоками в Новгород. Его ещё первые князья-варяги контролировать пытались. Трувор якобы там сидел князем. Белозерское княжество было специально создано сразу после татарского нашествия и первым русским гураганом (князем, женатым на чингизидке) был князь Глеб Белозерский. Татары княжество не трогали. Всей Руси было очень плохо, а в Белозеру — хорошо! Да только чума город не пощадила. В середине XIV века город был уничтожен болезнью. Люди средневековья знали, что это — Божья кара. Кара за грех пособничества оккупантам. Люди ушли из проклятого зачумлённого места. И заново был построен город рядом под названием Белозерск.

Страшная чума 1347–1353 годов показалась средневековому человеку началом Апокалипсиса.

Грядёт Страшный Чуд! Надо каяться в грехах!

Покаяться надо громко, публично, истязая плоть. Так возникло движение флагеллянтов, бичующих себя за грехи, публично кающихся в прегрешениях, истязающих себя до иступления, а то и до смерти. Что-то общее с шахсей-вахсей у шиитов. Окровавленные толпы флагеллянтов бродили по зачумлённым городам, бичуя себя, умирая от кровопотери и дико веря, что Бог простит им прегрешения. Увидев раз в Авиньоне эту толпу, папа Климент VI велел инквизиции преследовать их как сатанинскую секту. Преследования лишь смягчили форму публичного людского покаяния — появились бьянки, те же флагеллянты, но не бьющие себя, а лишь бродяжничающие, распевающие псалмы люди в белых одеждах, призывающие всех к покаянию. Но этого мало. Мало петь. Надо было и плясать во имя Божие. Появляется хореомания — массовые неудержимые пляски на площадях городов. Некоторые муниципалитеты, видя, что психоз остановить нельзя — даже нанимали музыкантов, дабы побыстрее утомились пляшущие (ой, как хорошо хореомания показана в недавно вышедшем хорорре «Солнцестояние»!)

Иногда для того, чтобы «остановить» чуму с разрешения церкви проводились какие-то странные полуязыческие эротические обряды с пляской. Во многих городах и деревнях Лаузица, Силезии, Сербии, Трансильвании, Молдавии, Румынии существовал странный обычай преграждать путь эпидемии: обнаженные девушки (иногда юноши) проводили борозду вокруг деревни или танцевали, прыгая через этот магический круг.

Ну, а если Бог ослаб? Да! Если чума — дело рук сильного Дьявола и Бога уже нет?! И Бог уже не спасёт! Тогда средневековые люди вступали для спасения своего тела (ибо душа уже погибла) в сатанинские секты, примыкали к возрождающимся дианическим культам, предавались удовольствиям, разгульному сексу, пиршествам во время чумы. Дамы одевали вызывающие наряды, мужчины напивались и дрались… В Англии и во Франции, в пришествии чумы ввели разнузданную моду, в частности, слишком откровенные женские обтягивающие платья. Впрочем, о разгуле сексуальных излишеств лучше Бокаччо не напишешь! Читайте «Декамерон»: «… самым верным средством от этого ужасного недуга было, по их разумению, открытое злоупотребление вином и развлечениями, дебоши и песни на улицах, всевозможное удовлетворение страсти, смех и шутки по поводу самых прискорбных событий. Чтобы лучше применить этот принцип на практике, они шатались по тавернам, пьянствуя без удержу и меры. В частных домах пили еще больше из-за отсутствия других развлечений и радостей».

Кто ещё виноват в чуме 1347–1353 годов с точки зрения средневекового человека? Иноверцы и инородцы! Это же очевидно! Только своим присутствием они вызывают гнев Господа!

Во-первых, виноваты евреи, во-вторых, мусульмане, в-третьих, прокажённые, в-четвёртых сатанисты, в-пятых…все «не наши»! И в 1349 году началось массовое истребление евреев в Европе: 14 февраля 1349 года были публично сожжены более двух тысяч евреев Страсбурга, остальные изгнаны из города, а собственность их конфискована. 24 августа шесть тысяч евреев Майнца сгорели в огне. В тот же день погибла древняя еврейская община Кёльна. 21 марта в Эрфурте погибло три тысячи человек.

Мусульмане вели себя не лучше христиан! Ибн Баттута, берберский путешественник и купец, автор книги «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах странствий», описавший чуму в Аравии, рассказывал, что мусульмане обвинили мекканских евреев в том, что те самим своим присутствием в святом городе навлекли гнев Аллаха и истребили их!

На Кипре в 1347 году убивали мусульман, в Мессине — генуэзцев.

Громили лепрозории, ведь прокажённые отмечены печатью дьявола! Более того — они сговорились с евреями погубить род христианский! Такие нелепые слухи распространялись по всей Европе! Особенно в погроме лепрозориев «отличились» венецианцы и арагонцы, что добавило к пандемии чумы вспышку лепры.

В народном сознании укрепилось и то, что существует некая секта «отравителей» и по подозрению в которой могли убить любого! Реальной основой слухов о существовании секты «отравителей» было жуткое народное поверье, что избавиться от чумы можно было, «передав» её другому. И в тщетной надежде выздороветь, больные специально толкались на рынках и в церквях, норовя задеть или дыхнуть в лицо как можно большему числу людей. Зачастую этих людей «разоблачали» и казнили уже как «отравителей» — сектантов!

И самое страшное — даже после окончания пандемии, даже в условиях относительно благоприятной эпидемиологической обстановки конца XVI — начала XVII веков обвинение в распространении чумы будет присутствовать на многих «ведьмовских» процессах Европы. Женева стала лидером таких процессов. При этом и католики, и кальвинисты с одинаковым остервенением искали «тайных агентов чумы». Так в 1530 г. в пока католической Женеве был раскрыт заговор «разносчиков чумы». Среди заговорщиков: заведующий госпиталем, его жена, хирург и священник. Под пыткой все признались, что продали душу дьяволу, который раскрыл им секрет смертельной квинтэссенции болезни. Все они были казнены. Там же в 1545 г. уже при протестантах не менее 43 человек были обвинены в распространении заразы и 39 из них были казнены. В 1567–1568 гг. там же казнят еще 13 «разносчиков чумы», в 1571 г. — 36. Во Франции, в Фосиньи в 1571 г. по этому нелепому обвинению пять женщин были сожжены, шесть отлучены от церкви, а 25 получили разные сроки тюремного заключения по решению суда.

В зачумлённых городах исчезла власть, точнее власть на улицах захватил криминал. Особого рода криминал.

Повылезала мерзость. Для уборки трупов перестали набирать могильщиков. Точнее — те поумирали. Нанимали от безысходности каторжников. Не за деньги. За обещания помилования и свободы. Но те свободу добывали сами. Они убегали со смертельных общественных работ. Никто их не сдерживал — все власти дали дёру из городов! В городах настала власть зачумлённых бандитов! Банды каторжников-могильщиков врывались в дома оставшихся добропорядочных граждан, убивали, грабили, насиловали. От них жители спасались бегством, ибо даже солдаты боялись дать отпор бесчинствующим чумным бандитам, боялись заразиться. Судьба тех, кто не успел бежать была плачевна. Молодых мальчиков, девушек, женщин, живых, больных, мёртвых и умирающих продавали желающим совершить насилие, трупы волокли за ноги по мостовой, специально разбрасывая по сторонам брызги крови, чтобы эпидемия, при которой каторжники чувствовали себя безнаказанными, продолжалась как можно дольше. И этот ужас продолжался до тех пор, пока сами насильники, харкая кровью, покрытые гнойными чумными бубонами не подыхали.