Юридический механизм разрушения СССР

Таким образом, инициатором изменения ст. 6 Конституции СССР стал сам ЦК КПСС.

М. С. Горбачёв понимал, что КПСС уже перестаёт быть инструментом, с помощью которого он до этого проводил перестройку, теперь партия превращается в тормоз перестройки, угрожая политической целостности генсека, а значит, эту партию надо «обуздать», а самому получить гарантию «необратимости перестройки», заняв пост Президента СССР. По справедливому наблюдению блестящего историка А. В. Островского, «… 31 января (1990 г. – Д. Л.) М. С. Горбачёв провел генеральную репетицию – совещание первых секретарей обкомов, – на котором услышал резкую критику проводимой им политики. Подобные же настроения доминировали потом и на пленуме: из 33 ораторов 24 заняли “резко критическую позицию”. Но дальше слов дело не пошло»[96 - Островский А. В. Глупость или измена? Расследование гибели СССР. М., 2011. С. 431.]. Годом раньше «на мартовском (15–16 марта) Пленуме 1989 года Горбачёв выступал дважды, но ему не аплодировали ни разу… На Пленуме в мае 1989 года впервые присутствовавшие не встали и не аплодировали, когда вошли Михаил Сергеевич и другие члены Политбюро… На Пленуме 25–26 декабря 1989 года каждая реплика Михаила Сергеевича встречалась шумом неодобрения, он был вынужден пригрозить своей отставкой, и оппоненты отступили»[97 - Брутенц К. Н. Несбывшееся. Неравнодушные заметки о перестройке. М., 2005. С. 270–271. / Цит. по: Островский А. В. Указ. соч. С. 429.].

Таким образом, от КПСС М. С. Горбачёву надо было избавляться. КПСС стала представлять для него опасность. К тому же, вероятно, были свежи в памяти исторические события октября 1964 г., когда в отставку был отправлен Н. С. Хрущёв, а также произошедшие в 1989 г. события в Китае, когда за поддержку демонстрации студентов на площади Тяньаньмынь был отправлен в отставку Генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян.

28 января А. Н. Яковлев передал записку Горбачёву, в которой указал: это ЦК КПСС и Политбюро – главные препятствия на пути перестройки. Следовательно, от них нужно избавиться, и средством к этому может послужить институт президентства. «Таким образом, – писал А. Н. Яковлев М. С. Горбачёву, – вы сосредоточите в своих руках власть, оттеснив и Политбюро, и разговорчивый Верховный Совет от реальных её рычагов…»[98 - Черняев А. С. Шесть лет с Горбачёвым. По дневниковым записям. М., 1993. С. 330–331.].

Надо заметить, что на членов ЦК КПСС оказывалось психологическое давление: накануне Пленума ЦК, который должен был рассматривать вопрос об изменении ст. 6 Конституции СССР и введении поста Президента СССР, демократы вывели на митинг в Москве более 200 тыс. демонстрантов, что помогло Горбачёву добиться поставленных целей[99 - Островский А. В. Указ. соч. С. 431.]. А. В. Островский приводит слова Ю. Афанасьева, назвавшего данные события «мирной Февральской революцией 1990 г.»[100 - Островский А. В. Указ. соч. С. 431.].

В своем докладе выступавший на Пленуме М. С. Горбачёв сказал: «Мы видим главную линию обновления КПСС в том, чтобы авангардная роль ее не только не была утрачена, но, напротив, из формально декларируемой превратилась бы в политическую реальность, эффективно влияющую на различные стороны жизни общества… В этой связи представляется целесообразным, чтобы Центральный Комитет вышел с законодательной инициативой об изменении в Основном Законе статей, касающихся партии, на Съезд народных депутатов СССР. Соответствующие предложения у вас (делегатов Пленума. – Д. Л.) имеются. Смысл их сводится к тому, чтобы исключить положение о руководящей роли КПСС, о партии как ядре политической системы, зафиксировать в Основном Законе для КПСС и других политических и общественных организаций равные возможности принимать… участие в общественно-политической жизни, бороться за реализацию своих программных целей»[101 - Доклад М. С. Горбачёва на Пленуме ЦК КПСС // Правда от 12.03.1990, № 71.].

Как видно, аргументация нелогична, если не сказать странна: получается, что для укрепления партии (превращения декларируемой авангардной роли в реальность) необходим её юридический отказ от власти в виде изменения соответствующих статей Конституции СССР. Был применён испытанный приём: начать слом под лозунгом укрепления.

Не пролило свет на истинные причины изменения ст. 6 Конституции СССР и выступление на Съезде народных депутатов СССР А. И. Лукьянова.

В частности, осуществляемая реформа обосновывалась «универсальными» и «вечными» тезисами – о необходимости навести порядок, преодолеть кризисные явления в государстве и обществе, а также прекратить практику подмены государственных органов партийными:

«…В последнее время наблюдается растущая обеспокоенность советских людей обострением социально-экономической ситуации, низкой результативностью и даже торможением назначенных реформ, острыми конфликтами на межнациональной почве, массовыми беспорядками, ростом преступности… И дело тут не только в трудностях переходного периода. Дело прежде всего в том, что на протяжении многих десятилетий вся реальная власть в стране – политическая, экономическая, духовная – сосредоточивалась в руках партии, ее комитетов на всех уровнях… Исходя из этого, пришло время по-новому определить в Конституции СССР место КПСС…

Как известно, еще на XIX Всесоюзной конференции КПСС партия высказалась за полный отказ от подмены органов государственной власти и управления… Из этого и исходят предлагаемые изменения статей 6 и 7 Конституции СССР, которые в порядке законодательной инициативы Центральный комитет партии вносит на рассмотрение нашего Съезда»[102 - Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР, 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт, Т. 1. М., 1990. С. 12–14.].

Таким образом, чёткого обоснования, показывающего, в связи с чем возникла такая острая необходимость в изменении ст. 6 и ст. 7 Конституции СССР именно в данный исторический момент, представлено не было. Все аргументы сводились к одному – многопартийность выглядит демократичнее и ведёт к порядку.

Конституционно-правовые изменения, связанные с отменой положений о руководящей роли партии, проводились попутно с введением поста Президента СССР, с помощью которого был начат демонтаж советской системы.

14 марта 1990 г. был принят Закон СССР «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР»[103 - Закон СССР от 14.03.1990. № 1360-I «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР» // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР от 21.03.1990, № 12, ст. 189.]. Совмещение в одном законе двух конституционно-правовых реформ – допущение многопартийности и введение поста Президента СССР – неслучайно. Создание очередности в проведении реформ могло бы грозить «политической целостности» лидеру страны: если бы вначале была бы конституционно закреплена многопартийность, то к моменту выборов Президента СССР М. С. Горбачёв имел бы статус руководителя одной из политических партий в стране, что, вероятнее всего, означало бы для него потерю власти. Наличие другой последовательности реформ (избранный Президентом СССР Генеральный секретарь ЦК КПСС инициирует изменение ст. 6 Конституции СССР 1977 г.) с очевидностью обнажило бы истинные подрывные цели проводимой политики. Поэтому был найден политически наиболее безопасный вариант: М. С. Горбачёв пересаживался из кресла генсека в кресло Президента СССР, а члены Коммунистической партии, которые являлись депутатами Съезда народных депутатов СССР, понимая, что партия отлучается от государственной власти, пытались сохранить ее влияние путем избрания своего Генерального секретаря Президентом СССР[104 - Интересно, что на «раздвоении политической личности» (и Президент СССР, и Генеральный Секретарь ЦК КПСС) М. С. Горбачёв «сыграл» дважды: при избрании Президентом за него голосовали как за Генерального секретаря ЦК КПСС; при избрании Генеральным секретарем на XXVIII Съезде КПСС за него голосовали как за руководителя государства // См.: XXVIII Съезд КПСС. Стенографический отчёт. М., 1991.].

Таким образом, формально был осуществлен слом «партийной» системы управления государством, которая к началу 1990 г. стала главным тормозом и главной угрозой на пути осуществления перестройки, и одновременно были заложены основы «единоличной» системы управления государством[105 - См. также: Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Т. II. М., 1990. С. 376.]. Последняя позволяла не только политически обезопасить главных проводников перестройки, но и давала возможность либерально настроенному руководству КПСС успешно бороться с самой КПСС, поскольку в изменившихся условиях ликвидация партии уже не влекла за собой политическую гибель ее главного руководителя.

Изменения, касавшиеся роли и правового положения Коммунистической партии Советского Союза, затрагивали преамбулу, ст. 6 и 7 Конституции СССР.

Однако наибольший интерес представляет ст. 6 Конституции СССР, которая в редакции 1977 г. устанавливала:

«Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу.

Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.

Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР»[106 - Интересным представляется замечание В. О. Лучина: «Формула об определении “основных направлений внутренней и внешней политики” (полномочия Президента РФ по Конституции РФ 1993. (ст. 80). – Д. Л.) почти буквально воспроизводит отмененную статью 6 Конституции СССР 1977 года с той лишь разницей, что КПСС выступала все-таки как коллегиальный субъект, в то время как Президент управляет страной единолично» // Лучин В. О. «Указное право» в России. М., 1996. С. 12.].

Статья 6 в новой редакции, редакции марта 1990 г., провозгласила:

«Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами».

В отличие от прежней редакции статьи, отражавшей право КПСС «определять генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР», в новой редакции говорится о том, что КПСС, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей участвуют в выработке политики Советского государства.

Существенным конституционно-правовым изменением являлось указание на «другие политические партии».

Либерально настроенные депутаты хотели вообще исключить упоминание КПСС из 6 статьи Конституции СССР[107 - См., напр.: Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1990. С. 236.]. Интересно отметить, что этого же хотел и сам М. С. Горбачёв, сразу же подхватив данное предложение и поставив его на голосование[108 - См., напр.: Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1990. С. 236.]. Однако поправка не прошла[109 - См., напр.: Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1990. С. 237.], и новая редакция ст. 6 начиналась со слов: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии…».

Ещё на стадии обсуждения такой редакции ст. 6 Конституции СССР со стороны некоторых депутатов звучали язвительные упрёки, в том числе в адрес Председателя редакционной комиссии Съезда В. Н. Кудрявцева. Например, депутат К. Д. Лубенченко заявил: «Владимир Николаевич, соответствует ли юридической логике начало статьи 6, в которой проводится название лишь одной партии. Не означает ли это опять выражение особой роли партии в обществе? Ведь если следовать этой логике, то тогда в статье 124, где говорится о праве народных депутатов на запрос, мы запишем, например: “Егор Кузьмич Лигачёв и другие народные депутаты СССР имеют право обращаться с запросом”»[110 - Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Т. II. М., 1990. С. 181–182.].

На это В. Н. Кудрявцев резонно ответил: «Егор Кузьмич Лигачёв не единственный депутат. Их более двух тысяч. А Коммунистическая партия Советского Союза пока что в масштабах Союза единственная. Поэтому здесь отражена реальность»[111 - Закон СССР от 9 октября 1990. № 1708-1 «Об общественных объединениях» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР от 17.10.1990. № 42, ст. 839.].

В целях реализации рассматриваемого положения Конституции был принят Закон СССР «Об общественных объединениях»[112 - Закон СССР от 9 октября 1990. № 1708-1 «Об общественных объединениях» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР от 17.10.1990. № 42, ст. 839.], закреплявший в ст. 8 условием создания политической партии инициативу хотя бы десяти (!) граждан. Таким образом, в новой редакции ст. 6 Конституции СССР в одном ряду с таким цивилизационно-историческим явлением, как КПСС, находилась потенциальная «Партия любителей пива». Даже в современном, по Конституции демократическом, российском государстве минимальная численность партии устанавливается в 500 человек[113 - П. «б» ч. 2, ст. 3 Федерального закона от 11.07.2001. № 95-ФЗ «О политических партиях». Редакция закона по состоянию на 16.04.2015.] (ранее численность устанавливалась в 10 000, затем 50 000 и 45 000 человек). А в СССР специально была установлена смехотворно низкая минимальная численность партий, чтобы это привело к скорейшему созданию и укреплению многопартийности. Многопартийность взращивали очень настойчиво и старательно.

В результате проведенной реформы к началу 1991 г. «партийное поле» стало достаточно пёстрым, причем во многих союзных республиках.

В качестве примера можно привести Литву, в которой были зарегистрированы следующие партии и общественно-политические движения: Саюдис («Движение»), Демократическая партия Литвы (ДПЛ), Христианско-демократическая партия (ХДП), Партия независимости Литвы (ПНЛ), Лига свободы Литвы (ЛСЛ), Союз таутининков (Литовский национальный союз), Партия «зеленые» Литвы (ПЗЛ), Литовская социал-демократическая партия (ЛСДП), Союз рабочих Литвы (СРЛ), Союз земледельцев Литвы (СЗЛ), Демократическая партия труда Литвы (ДПТЛ), Социалистическое движение за перестройку в Литве («Венибе – Единство – Едность»), Социалистическая федерация трудящихся Литвы (СФТЛ), Гражданские комитеты Литовской ССР[114 - Общественно-политические организации, партии, движения и движения в Литве // Известия ЦК КПСС, № 3, март 1991. С. 93–102.].

Важно отметить, что все (кроме трех последних) вышеназванные политические организации (даже партия «зеленых») выступали за независимую Литву. И подобные настроения и политические силы возникли не одномоментно, не спонтанно, а сначала находили выход в создававшихся неформальных движениях, затем – в «народных фронтах», имевших чаще всего националистическую окраску, а потом и вовсе «дозрели» до политических партий. Следовательно, введением многопартийности легализовывались силы, направленные на расчленение СССР.

На выборах в Верховный Совет Литовской ССР, прошедших в феврале 1990 г., большинство мандатов – 72 – получили депутаты от партии «Саюдис»[115 - Главным лозунгом созданной в 1988 г. партии «Саюдис» был лозунг «Гласность. Демократия. Суверенитет». «Саюдис» с момента своего создания исповедовала национализм и выступала за выход Литовской ССР из СССР / См. подробнее: Курьянов В. Н. Выход Литвы из СССР (внутренние и внешние политические факторы). Дисс…канд. полит. наук. М., 1995. С. 5–6, 25.], самостоятельная компартия Литвы – 22 мандата, Компартия Литвы на платформе КПСС получила 7 мандатов, социал-демократическая партия – 9 мандатов, партия «зеленых» и христиане-демократы получили по 2 мандата, беспартийных депутатов оказалось 48[116 - Правда от 26.02.1990.]. Поэтому неслучайно, получив большинство в Верховном Совете Литовской ССР, депутаты от «Саюдиса» сразу же инициировали принятие акта о восстановлении независимости Литовского государства и закона о восстановлении действия Конституции Литвы 1938 г.[117 - Акт Верховного Совета Литовской Республики от 11.03.1990. «О восстановлении Литовского государства»; Закон Литовской Республики от 11.03.1990. «О восстановлении действия Конституции Литвы от 12 мая 1938 г.» // Ведомости Верховного Совета и Правительства Литовской Республики № 9 от 31.03.1990, ст. 222, 223.] Тем самым был создан прецедент для всех союзных республик. В этой связи вывод о значении именно в рассматриваемый период многопартийности для КПСС и государственного единства СССР в целом очевиден.

Следует обратить внимание на одну особенность. Легализация в Конституции СССР возможности создавать политические партии не означала одномоментного их возникновения. Для создания политических партий необходимы значительные финансовые средства, организаторские способности, политический опыт. Даже в современной России, в которой многопартийность существует уже четверть века, создать политическую партию – дело достаточно трудоёмкое, что же говорить об историческом моменте, когда многопартийность была легализована после более чем 70-летнего периода её отсутствия. Однако партии появились. В этой связи очевидно, что создавать политические партии в СССР помогали в первую очередь ЦК КПСС и КГБ[118 - См., напр.: Яковлев А. Н. Сумерки. М., 2003. С. 574–575.], а также, по всей видимости, «друзья» из-за границы.

Одновременно с формированием многопартийности в стране предпринимаются шаги по ликвидации влияния КПСС на другие массовые общественные организации.

Как справедливо утверждает Д. С. Герасимов, «все общественные объединения, в той или иной степени, находились в орбите влияния партийных структур… Уже с 30-х гг. в уставы общественных объединений вносились соответствующие записи о работе общественных объединений под руководством КПСС (до 1952 г. – ВКП(б). – Д. Л.), о приверженности марксистско-ленинской идеологии»[119 - Герасимов Д. С. Многопартийность в условиях переходных систем (из опыта России). Дис…канд. полит. наук. М., 2009. С. 50.].

И пожалуй, в первую очередь среди таких общественных объединений следует выделить профессиональные союзы, которые В. И. Ленин называл «приводными ремнями» от партии к массам.

Согласно Уставу профессиональные союзы СССР работали «под руководством Коммунистической партии Советского Союза, являющейся ядром политической системы, руководящей и направляющей силой советского общества»[120 - Постановление XVIII Съезда профсоюзов СССР от 01.01.1987. «Об изменениях в Уставе профессиональных союзов СССР» // Сайт: Консультант. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=5537;fld=134;dst=4294967295;rnd=0.6638254199642688. Дата обращения к сайту: 15.12.2012.]. В свою очередь, «основу деятельности профсоюзов» составляла «борьба за успешное претворение в жизнь программы КПСС». Очевидно, что после изменения ст. 6 Конституции СССР 1977 г. такой статус профсоюзов становился более неприемлемым. Для этого 10.12.1990 принимается Закон СССР «О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности»[121 - Ведомости Верховного Совета СССР от 19.12.1990, № 51, ст. 1107.], ст. 3 которого предусматривала, что «профсоюзы независимы в своей деятельности от органов государственного управления, хозяйственных органов, политических и других общественных организаций, им не подотчетны и неподконтрольны. Запрещается всякое вмешательство, способное ограничить права профсоюзов или воспрепятствовать их осуществлению».

Таким образом, самая массовая общественная организация СССР – профсоюзная – была выведена из-под прямого руководства со стороны КПСС.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что идея введения многопартийности в СССР возникла не спонтанно, а рассматривалась руководством КПСС ещё в 1985 г. Полагаю, что никаких объективных предпосылок для её реализации в марте 1990 г. не было. Более того, многопартийность была введена именно в тот момент, когда в обществе окончательно вызрели антисоветски и антисоюзно настроенные политические силы, открыто ставившие своей целью расчленение СССР. И этот фактор сделал реформу по введению многопартийности разрушительной, взрывной для политической системы СССР. Кроме того, изменив ст. 6 и ст. 7 Конституции СССР 1977 г., КПСС превратили из механизма управления государством, обеспечивавшего его целостность и устойчивое развитие, в парламентскую партию, в рядового политического актора, имевшего ограниченные возможности влияния на политические процессы в стране.

§ 3. Территориальное расчленение КПСС

Непосредственным началом крушения Коммунистической партии Советского Союза стали решения Коммунистической партии Литвы о её независимости и выходе из состава КПСС[122 - Декларация «О самостоятельности Коммунистической партии Литвы» и Постановление «О статусе Компартии Литвы», Программа Коммунистической партии Литвы, Статут Коммунистической партии Литвы / Документы XX съезда Компартии Литвы, Вильнюс, 1990. С. 3–24.]. Данные акты были приняты на Внеочередном XX Съезде Коммунистической партии Литвы. В постановлении XX Съезда «О статусе Компартии Литвы», в частности, содержалось решение «реорганизовать Литовскую республиканскую организацию КПСС в самостоятельную Коммунистическую партию Литвы». В декларации съезда содержалось обоснование сделанного шага: «…Существовавшее до сих пор положение Компартии Литвы, закрепленное в Уставе КПСС на правах территориальной организации, не соответствует стремлению большинства коммунистов республики самостоятельно решать вопросы деятельности партии и участвовать в жизни Литвы». Главной же целью вновь образованной партии ставилось «восстановление национальной государственности» Литвы[123 - Программа Коммунистической партии Литвы / Там же. С. 5.].

Таким образом, на уровне конкретной республики начался слом КПСС с целью получения реальных рычагов власти в Литве, не зависящих теперь от «центра». После изменения ст. 6 Конституции СССР таких шагов уже не надо будет делать, поскольку юридически КПСС сама откажется от политической власти, однако до этого момента партия пока ещё оставалась реальной властью в СССР, и поэтому выход республиканской организации из КПСС и преобразование её в самостоятельную оставался единственным способом избавиться от «попечения» центрального комитета КПСС.

Надо отметить, что нестабильность в общественной жизни прибалтийских республик возникла не спонтанно. Ещё на I Съезде народных депутатов СССР депутат от Эстонской ССР Яровой В. И. отмечал, что в Эстонской ССР «прекратила существование пионерская организация, на грани роспуска комсомол, упорно муссируется вопрос об автономизации Компартии Эстонии»[124 - Первый Съезд народных депутатов СССР. 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. М., 1989. С. 463.].

В связи с этим возникает вопрос: знало ли руководство КПСС о сепаратистских настроениях в Компартиях Прибалтики, и в частности в Компартии Литвы? Безусловно, знало: ещё за 2 месяца до этого Съезда Комитет партийного контроля при ЦК КПСС принял решение «О примиренческом отношении некоторых партийных комитетов Компартии Литвы к коммунистам, общественная деятельность которых противоречит Уставу КПСС»[125 - Известия ЦК КПСС, № 11, ноябрь 1989, с. 36–40.].

Более того, опасная обстановка в Литве, выражающаяся в консолидации национал-сепаратистских сил, начала проявляться ещё в 1988 г. И уже в это время позиции некоторых членов руководства КПСС и СССР странным образом стали резко расходиться в оценке происходящего.

КГБ СССР в сентябре 1988 г. представил Е. К. Лигачёву, оставшемуся «за старшего» вместо уехавшего в Крым на отдых Горбачёва, информацию о том, что в Литовской ССР складывается критическая обстановка, национал-сепаратизм сплачивается и начинает представлять серьезную угрозу безопасности Литвы и единству СССР. Однако вернувшийся в это же время из Литвы член Политбюро А. Н. Яковлев в том числе на заседании Политбюро всех заверил, что ничего опасного в этой республике не происходит, нет ничего тревожного и в деятельности Компартии Литвы – идут «обычные перестроечные процессы»[126 - Лигачев Е. К. Загадка Горбачева. Новосибирск, 1992. С. 217–218.]. Как видно, если КГБ бил тревогу, то А. Н. Яковлев занимался «утешательством», для него надвигающийся раскол Компартии Литвы и реставрация буржуазного строя являлись «обычными перестроечными процессами»[127 - Непонятен логический акцент на слове «обычные», как будто опыт перестройки у А. Н. Яковлева был уже не первым.].

Как же реагировало союзное руководство на тревожную информацию о дестабилизации обстановки в Литве и реагировало ли вообще? К сожалению, ответ следует дать отрицательный: руководство страны активно не замечало данной информации. По словам Е. К. Лигачёва «отделы ЦК внимательно изучали и анализировали положение в литовской Компартии, направляли записки в ЦК КПСС с правдивой информацией. Но руководство ЦК уклонялось от принципиальных оценок и активных действий, шло… заигрывание с Бразаускасом. Более того, процессы, происходящие в Литве, выдавались чуть ли не за пример перестройки»[128 - Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 220.].

Трудно в это поверить, но руководство СССР не только пассивно относилось к национал-сепаратизму в Литве, но и активно способствовало его укреплению, давало «зелёный свет» реставрации капитализма и выходу Литвы из состава СССР. В своей работе Е. К. Лигачёв приводит очень интересный отрывок выступления на Пленуме ЦК КПСС В. Кардамавичюса, секретаря временного ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС):

– И я хочу заметить: если товарищ Яковлев имеет своё мнение и право сказать, то и мы имеем своё мнение и право сказать. Мы хотим еще раз товарищам передать, что пребывание товарища Яковлева в Литве действительно внесло ряд таких нехороших дел в нашей республике. Вы, товарищ Яковлев, вероятно, приложились косвенным путем и к решениям XX съезда Компартии Литвы. Об этом говорят очень широко в республике. Это отражено в ваших встречах с некоторыми интеллигентами Литвы. И давайте будем коммунистам говорить честно[129 - Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 221.].

Об этой же роли Яковлева говорил на февральском пленуме ЦК КПСС второй секретарь ЦК КП Литвы Владислав Швед: