Кошка на всю жизнь

Кошка на всю жизнь
Дмитрий Миненков

История о том, как отчаявшийся кот Африкан решил изменить свою жизнь и из домашнего любимца стать настоящим лесным хищником. Но вместо первобытной сущности обрёл… Читай скорее, и узнаешь!

Дмитрий Миненков

Кошка на всю жизнь

– Убери от меня свои хищные лапы, мохнатое чудовище! – завизжала во всю птичью глотку напуганная до смерти синичка. – Я крайне негодная добыча, маленькая и неказистая, на стену меня не повесишь, да и наесться мной едва ли можно, так что давай ты поиграешь в охоту с кем-нибудь другим… ну, пожалуйста…

Над заснеженной поляной повисла неловкая тишина. И хотя темное пушистое облако кошачьего тела продолжало нависать над бьющейся в истерике птичкой, Африкан уже совсем не был настроен на продолжение.

И вправду, – думал он, продолжая вжимать в снег большими мохнатыми лапами несчастное пернатое, – что мне с ней делать? Есть её, как те здоровые котищи, что по телевизору регулярно уплетали своих жертв, у него желания не возникало. Африкан был сыт, растрёпанная птичка выглядела совсем неаппетитно и, главное, никак не удавалось припомнить Whiskas со вкусом истошно вопящей птицы. Утка, курица, индейка… ни под один из вкусов это создание не подходило, значит, либо оно крайне неприятное на вкус, либо вообще несъедобное.

Пока в раздумьях Африкан растрачивал остатки охотничьего запала, пленённая синичка совсем затихла, смирившись с неопределённостью своего будущего, и уповала лишь на то, что у этого жуткого кота промелькнёт хоть капля жалости к ней.

– Слава птичьим богам! – прочирикала на всю округа пленница, как только грозные чёрные лапы перестали сдавливать её хрупкое тельце.

И вот неуклюже ковыляя по снегу и на ходу поправляя перья, не помня себя от счастья, синичка пошла на взлёт. Растерянный чёрный кот смотрел ей вслед, пытаясь осмыслить всё то, что произошло с ним этим утром.

«Нет, по телевизору всё было совсем не так…»

– Вы поступили очень благородно, – раздался позади чей-то голос.

– Мур-мау, – машинально отозвался, поворачиваясь на звук, оторванный от своих размышлений кот.

– И мордашка у вас очень милая, пушистая такая, так и хочется потискать. Вы не против?

И не дождавшись ответа, любопытная рыжая белка мигом соскочила с ветки и уже вовсю мяла мохнатые щёки ничего не понимающего котика.

– Такой спокойный… давненько таких не встречала, – продолжала вслух рассуждать белка, проворно взобравшись обратно на сук. – Домашний, небось… Как звать-то тебя, котик?

– Африкан, – ответил всё ещё растерянный кот, уставившись на пушистый беличий хвост, маячивший у него перед глазами.

– Уууу… – протянула белка, расхаживая взад перед по ветке. – Точно, домашний. И какая же нелёгкая тебя занесла в наш лес, мурзик?

Африкан был рад возможности выговориться. Он деловито подобрал под себя лапки и, поудобнее устроившись на заснеженной полянке, начал рассказ о самом необычном утре в своей жизни.

***

Белка оказалась права: Африкан – обыкновенный домашний кот в самом расцвете лет, в меру пушист, в меру мурчист, мохнат чуть более обыкновенного, как считал он сам.

Более всего Африкан гордился своим странным, экзотическим именем, которое выбрали ему, тогда ещё совсем маленькому котёнку, его хозяева –очень большие выдумщики, как впоследствии оказалось. Никогда ни у каких других животных он такого или хотя бы подобного имени не встречал, и это давало ему все основания считать себя крайне уникальным котом.

Не меньшую гордость он испытывал за то, что его миновала страшная участь многих домашних животных – кастрация. За это он тоже был всецело благодарен своим гуманным владельцам, в частности хозяину, который всегда успешно отстаивал его кошачьи права, особенно перед хозяйкой, которая под влиянием малознакомых Африкану людей несколько раз была всего в паре шагов от принятия варварского решения.

Помимо необычайно редкого имени и сохраненного кошачьего достоинства (что в наше время тоже нечасто встречается) была у Африкана ещё одна интересная особенность (которая его и "сгубила") – он любил смотреть телевизор.

Вначале это были обыкновенные котьи лежания рядом с хозяином, пока тот щёлкал каналы в поисках подходящей передачи. Затем появились ленивые подглядывания одним глазом за происходящим на экране. Потом Африкан уже был не прочь пренебречь часиком драгоценного кошачьего сна в пользу просмотра чего-нибудь интересненького. Но по-настоящему его жизнь перевернул телеканал Animal Planet.

Когда хозяин впервые включил Animal Planet, Африкан счёл это удачной подборкой видеоотчётов из зоопарка. Но несколько дней спустя, как следует посмотрев пару разных передач, он понял: там в экране самая что ни на есть настоящая, дикая жизнь, не чета той, что вели они с другими котами у себя во дворе.

– По Animal Planet одно время крутили крайне занимательную передачу про диких кошек со всей планеты. Там тебе и пёстрые, как ковёр на стене в хозяйской комнате, тигры, и рыси со своими обаятельными кисточками на ушках; про манулов вообще слов нет – воплощение пушистой непоколебимости. И вот на эту программку мы с хозяином подсели по полной, каждый выпуск смотрели. Сядем вечером и, так сказать, с головой погружаемся в заповедные места обитания самых когтисто-пушистых котов.

И все бы ничего, но обуяла моё сердца такая грусть и печаль, что даже "мур" издать я был не в силах. Как посмотрим очередную серию, так зависть с отчаянием пробирала меня до самого подшёрстка. Они там охотились, подолгу выгадывая момент для нападения; рычали, давая всем окружающим понять, что лучше к ним не приближаться – всё как самые настоящие звери. Они ими и были: гордыми и независимыми дикими котами.

А мы что, в своём дворе – только и могли, что, объевшись хозяйских харчей, подолгу орать друг на друга, до последнего оттягивая бросок на соперника. А уж что касается охоты, из всех моих знакомых только рыжий пройдоха Барсик однажды поймал у себя в квартире мышь, три дня он на улицу не показывался – всё пытался её подловить; а потом неделю плевался, жалуясь, что гадкий вкус мышатины ничем, ни одним вискасом не заешь и что лучше б он её лапами два часа мордовал, чем эту дурость с загрызанием устраивать. Но тем не менее с того момента авторитет Барсика стал неприкасаемым. А ведь всего-то мышь, не антилопа там какая-нибудь, не зебра, не, на худой конец, заяц. Мышь! Те кошки с экрана со смеху бы попадали от такой добычи.

Но остальные наши и того хуже: у меня вот на счету две сбитые лапой бабочки, одна из которых попала под удар случайно, когда я задней лапой пытался назойливую блоху с бока согнать; у кого один кузнечик или пара бражников – в общем, те ещё охотники, нечего сказать.

Вот и стала мне невыносима такая мелкокотья суррогатная жизнь.

Добил меня выпуск про лесную кошку кот-кот, она размером меньше нашего толстомясого Персика, а охотится так, что, живи она у нас во дворе, в один день бы ни одного крупного насекомого бы не осталось, всех бы заела, да и Персика заодно, всё равно от этого кастрата толку никакого.

Тогда-то я и решил, что, как только выдастся подходящая возможность, я свою кошачью хищную сущность во что бы то ни стало реанимирую.

Вот сегодня утром мне этот шанс и подвернулся, когда хозяева взяли меня с собой на предновогодний пикник на опушке леса…

***

Африкан закончил рассказ и перевёл взгляд с танцующих меж деревьев снежинок, за которыми наблюдал всё это время, на белку. И обомлел. Теперь на ветке сидело около десятка взрослых белок, к тому же с веток поменьше то тут, то там выглядывали маленькие бельчата. Увлечённые повествованием, они непрерывно щёлкали орехи и остановились только теперь под недоумевающим кошачьим взглядом.

– А что уже всё закончилось? – поинтересовалась одна из белок, дожёвывая орех. – Ты не повторишь сначала, а то у меня сестра прибежать не успела?

– Не планировал проводить двойной бенифис, – ещё не придя в себя от удивления, изъяснялся Африкан словами с телевизионного экрана.

– Даааа, – протянула другая белка, – с чудинкой, конечно, котик, но интересный. Спасибо, что позвала, Бусинка. Если он перестанет сидеть, как ошалелый, и опят заговорит, ты нас окликни, не поленись.

Все белки, кроме Бусинки, в мгновение разбежались, оставив после себя лишь следы из ореховых скорлупок под деревом.

– Ну что, хищник-пушистник, с нами теперь будешь жить?

– Я… В общем-то… – замялся Африкан, – вернусь, пожалуй, к хозяевам, пока они не уехали. Дикой жизни для меня на первый раз хватит.

– Ясно-ясно, – понимающе кивала Бусинка, – А где они эти, твои хозяева?

– Не знаю… – стыдливо признался кот.

– Это как?

– Я малость увлёкся и не помню, откуда прибежал.

– Угу, – задумалась белка, – потерянного домашнего кота нам только здесь не хватало. Хозяева же на пикник приехали, значит, с едой, верно?

– Да, – подтвердил Африкан, не понимая, к чему клонит Бусинка.

– Сыр там всякий, колбаска?

– Да.