Социальный порядок в контексте современности: проблемы существования и развития

Проблема порядка связана с двумя тенденциями, происходящими в обществах, вступивших в так называемую информационную фазу (вторая половина XX века). Первая связана с утратой обществом (в традиционном его понимании) смысловых ценностных контуров. Конечно, общества как таковые не исчезают (страны, государства). Но большинство современных обществ в силу названных причин уже не имеют идентифицирующих центров или же они предельно ослаблены и продолжают ослабевать и разрушаться в условиях тотального воздействия новых идентифицирующих центров (аттракторов), которые находятся за пределами контроля со стороны данного социума. Речь идет в первую очередь о воздействии таких космополитических каналов формирования идентичности, как СМИ, Интернет. Вторая тенденция связана с предыдущей. Ослабление влияния таких эндогенных каналов социальной идентификации, как церковь, семья, традиции, образовательные и воспитательные институты, приводит к тому, что индивиды обращаются к иным каналам идентификации (тем же СМИ и Интернету).

Сегодня человечество развивается столь невероятными темпами, что не успевает «оглянуться назад». Прошлое уже перестает быть исторической и моральной опорой для нынешних поколений. Ломаются прежние социокоды (поведенческие схемы), основанные на преемственности поколений. Появляются социокоды, основанные на индивидуальном выборе. Шекспировское «распалась связь времен» приобретает реальный и прямой смысл.

Новая эпоха – эпоха исторического многообразия и исторической альтернативности. Мир становится многофакторным. Невозможно говорить о доминировании какого-то одного фактора, влияющего на социальный порядок. Они переплетаются, взаимно дополняют, усиливают или, наоборот, ослабляют друг друга. Появляется новый тип социальных связей и новые невидимые инструменты, способы взаимодействия с реальностью. Некоторые социологи (М. Кастельс) называют эти связи «сетевыми» [3]. Как отмечает А. В. Соколов, к материальным и духовным потребностям добавляются личностные, групповые и общественные коммуникационные потребности [9, с. 355–384]. Сетевой порядок не отрицает формальный порядок Системы. Он его пронизывает, делает более гибким и восприимчивым к изменениям во внешней среде.

Современный человек видит в сетях альтернативу социальному порядку, устанавливаемому Системой, в которой властвуют законы бюрократии. В то же время многие аналитики постиндустриальной эпохи обращают внимание на ее негативные стороны. Как отмечают представители знаменитой Франкфуртской школы, постиндустриальный социальный порядок предельно рационализирован. Социальная регуляция осуществляется на основе формальных рациональных принципов, схем, без привлечения ресурсов самих индивидов, которые заложены в постоянно воспроизводимых структурах межличностных отношений, коммуникаций.

По мнению Ю. Хабермаса, коммуникативный ресурс социального порядка заложен в структурах жизненного мира. Переход от одного типа порядка к другому не может осуществиться автоматически, как бы сам по себе. Требуются особые когнитивные силы, воля и взаимопонимание людей, для того чтобы этот переход состоялся. Ю. Хабермас вслед за М. Вебером полагает, что эти силы имеют ценностно-нормативную, этическую природу. Однако механизм воспроизводства социальных порядков исключительно сложен. Только в наиболее простых обществах социальные порядки воспроизводятся исключительно внутри и средствами, заложенными в жизненном (повседневном мире).

Тенденция в динамике современных постиндустриальных порядков такова: с одной стороны, происходит рационализация жизненного мира; с другой – возрастание сложности Системы (формальной рациональной организации общественной жизни), которая все больше отдаляется от жизненного мира, фактически не использует ценностный, коммуникативный ресурс, который в нем заложен. Возможности воспроизводства современного общества следует связывать с реабилитацией жизненного мира как приватной сферы и в то же время с оптимизацией его взаимодействий с миром Системы.

Современный социальный порядок в мире не просто изменчив. Его изменения (особенно в области информационных технологий) носят такой интенсивный характер, что механизмы воспроизводства просто не успевают за ними. Порядок эпохи модерна (к нему относились страны Запада, отчасти Советский Союз) основывался на наличии центрального ценностно-нормативного ядра, вокруг которого выстраивалась стратификационная иерархия. Это ценностно-нормативное ядро, безусловно, имело специфические черты в разных социумах. Но общее что их объединяло – это то, что общество естественным образом рассматривалось как внешняя объективная сила, выстраивающая социальные каналы социализации, легитимные способы жизнедеятельности индивидов на основе общих для всех субстанциональных ценностно-нормативных принципов.

Однако в постиндустриальных социумах происходит «размывание» и разрушение фундирующих ценностно-нормативных комплексов: идеологий, институтов семьи, церкви, этических норм, картин реальности и т. д.

Социальный порядок вырабатывает новые принципы мироустройства на основе новейших коммуникационных механизмов и информационных технологий. Коммуникация не только репрезентирует общество, социальный порядок, она его создает, опосредуя все другие регуляторы и ресурсы социального воспроизводства.

Список литературы

1. Гофман А. Б. Существует ли общество? От психологического редукционизма к эпифеноменализму в интерпретации социальной реальности // Социологические исследования. 2005, № 1.

2. Ионин Л. Г Философия и методология эмпирической социологии: учеб. пособие. М.: ГУ ВШЭ, 2004. 365 с.

3. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 458 с.

4. Кемеров В. Е. Введение в социальную философию: учебник для вузов. М.: Академический проект, 2001. 318 с.

5. Кемеров В. Е. Классическое, неклассическое, постклассическое // Современный философский словарь. М.: Панпринт, 1998. С. 399 – 406.

6. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. 288 с.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Сочинения. 2-е изд. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955.

8. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ; М.: Хранитель, 2006. 873 с.

9. Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации: учеб. пособие. СПб.: Изд-во В. А. Михайлова, 2002. 461 с.

10. Тернер Дж. Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985. 471 с.

3. Социальные и парасоциальные отношения как составляющие социального порядка

Исследования социального порядка принято соотносить в первую очередь с работами основателей социологии. Считается, что основания теории социального порядка были заданы в работах О. Конта, Г. Спенсера и К. Маркса.

Конт оперировал конструктом «всеобщего согласия», который, по его мнению, прямо соотносим с логикой существования социальной системы. В своей обзорной работе «Sociology and the Social Sciences: The Social Organism and the Collective Mind» Роберт Парк анализирует подходы Огюста Конта и Герберта Спенсера и утверждает, в частности, следующее: «Конт называет общество «коллективным организмом» и настаивает, как и Спенсер, на разнице между пониманием организма как семьи, которая создаётся независимыми личностями, и пониманием организма как растения или животного, где различные органы не обладают свободой или сознанием. Но Спенсера, даже когда он указывает на различия между социальными и биологическими организмами, интересует прежде всего аналогия. Конт же, признавая справедливость аналогии, чувствует необходимым отметить прежде всего различия» [9, с. 1, 2].

Далее исследования социального порядка можно разделить на два магистральных направления. Первое начато Эмилем Дюркгеймом, продолжено Толкоттом Парсонсом и максимальное своё развитие нашло в трудах функционалистов.

Эмиль Дюркгейм не использовал понятие социального порядка, но вслед за Контом и Спенсером выделял два вида социальной солидарности – солидарность механическую и солидарность органическую.

Другое направление исследований – марксистская и неомарксистская традиция, надолго определившие понимание социального порядка в отечественной социологии. Здесь важно сказать не столько о теоретическом наполнении того или иного подхода, а ещё и о методологии, применяемой в нём.

Для всех направлений исследований социального порядка ключевым пунктом является предположение о том, что элементы социальной системы соединены друг с другом не произвольно, а социальная организация подчинена некоторой цели.

Помимо двух теоретических подходов к социальному порядку, рассмотренных нами ранее, можно выделить два методологических фокуса, связанных с анализом социального порядка.

Первый субъект – это собственно исследователь. При таком условии мы понимаем исследователя как исключённого из социальной системы и занимающего по отношению к ней рефлективную позицию. Исследователь выступает как инстанция, познающая социальную систему и, в силу этого, дистанцированная от неё.

Второй субъект – это любая из единиц социальной системы. Под единицами социальной системы мы можем подразумевать как отдельных людей, так и группы (большие и малые) или социальные институты.

О социальном порядке с позиции исследователя достаточно подробно говорит Пьер Бурдьё. В своей работе «Социология социального пространства» он заявляет следующую позицию: «На базе знания пространства позиций можно вычленить классы в логическом смысле этого слова: класс как совокупность агентов, занимающих сходную позицию, которые, будучи помещены в сходные условия и подчинены сходным обстоятельствам, имеют все шансы обладать сходными диспозициями и интересами и, следовательно, производить сходные практики и занимать сходные позиции. Этот класс на бумаге имеет теоретическое существование, такое же, как и у любой теории: будучи продуктом объяснительной классификации, совершенно сходной с той, что существует в зоологии или ботанике, он позволяет объяснить и предвидеть практики и свойства классифицируемых и, между прочим, поведение, ведущее к объединению в группу» [2, с. 17].

Бурдьё выводит социальный порядок, в сущности, из некоторой мыслительной схемы: есть определённым образом упорядоченные классы, которые существуют фактически лишь «на кончике пера». Они репрезентируют себя в отношениях друг с другом, в определённого рода социальном поведении, которое исследователь обнаруживает, фиксирует и затем определяет как соответствующее определённой теоретической схеме, тому или иному конструкту. А сам класс (или любой другой субъект в схеме Бурдьё) считается упорядоченным.

В приведённой цитате мы можем обнаружить крайне точное выражение первого методологического фокуса, в котором социальный порядок является научным конструктом, лежащим в плоскости социально-философского или социологического анализа.

Но, как мы уже отметили выше, социальный порядок может быть рассмотрен нами как с рефлективной позиции исследователя социального пространства, так и с «натуральной» позиции – позиции участника социальных отношений. Обратимся к участникам социальной системы и их пониманию социального порядка. Подобный подход мы также можем зафиксировать в уже цитировавшейся нами работе Пьера Бурдьё.

«Главное в опыте социального мира и в работе по его конструированию то, что он предполагает обращение к практике ниже уровня эксплицитного представления и вербализованных выражений. Чувство положения, занимаемого в социальном пространстве (то, что Гоффман называет «sense of one's place»), будучи ближе к классовому бессознательному, чем к «сознанию класса» в марксистском смысле, есть практическая материя социальной структуры в целом, которая раскрывается через ощущение позиции, занятой в этой структуре. Категории перцепции социального мира являются в основном продуктом инкорпорации объективных структур социального пространства. Вследствие этого они склоняют агентов брать социальный мир, скорее, таким, каков он есть, принимать его как само собой разумеющийся, нежели восставать против него и противопоставлять ему различные – даже антагонистические – возможности» [2, с. 22].

У Бурдьё социальные субъекты воспринимают мир определённым образом. В их представлении различные элементы социальной системы оказываются упорядоченными, занимающими определённую позицию в общей социальной структуре. Естественно, понимание социального пространства самими социальными субъектами, включёнными в его структуру, не является настолько рефлективным, как у исследователя. Но, тем не менее, можно говорить о двух фокусах представленности социального порядка – о социальном порядке как характеристике социальной среды, выделяемой и определяемой исследователем рефлективно, и о социальном порядке в представлении социальных субъектов, понимающих и интерпретирующих мир определённым образом.

Мы можем зафиксировать два типа понимания и интерпретации социального порядка. В первом случае конструкт социального порядка является в существенной степени продуктом содержательной и методологической рефлексии по поводу социальной структуры. Во втором случае конструкт социального порядка существует в некотором «натуральном» виде – он являет собой «знание здравого смысла», о котором говорят, в частности, некоторые представители французских школ социологии и социальной психологии.