Клава спешит на помощь…

– Прятаться, – засмеялся Мишка.

– От кого?

– Сюда, – продолжала Клава, – мы диван передвинем. Тут и спать будешь. Видишь, как уютно получится? А стол к окну боком поставим.

– Да вы что! – испугался Колька. – Полную перестановку решили устроить?

– А почему бы и нет! – вдохновился Мишка. – Отличная идея!

– Я бы у себя, – сказала Клава, – хоть каждый день перестановку устраивала. Это же здорово!

– Ладно, – согласился Колька. – Может, вы и правы…

Начали передвигать мебель.

Однако когда перетаскивали диван, случайно задели стоящую посреди комнаты полку, которая оставалась еще слабо закреплённой. Конструкция покачнулась, накренилась и начала стремительно падать на пол.

– Ай! – взвизгнула, отшатнувшись в сторону, Клава.

При падении одна из стоек достала до подоконника, врезавшись по касательной в оконное стекло. Стекло, однако, удивительным образом выдержало удар и лишь треснуло по всей своей поверхности, образовав рисунок от центра с разбегающимися во все стороны кривыми линиями.

– Круто! – сказал Мишка. – Хорошо, что не по голове!

Колька схватился за голову.

– Что мы наделали! – воскликнул он. – Стекло!..

– Да не разбилось же! – опомнившись, сказала Клава. – А главное, живы все.

– Ну да, – уныло согласился Колька.

– Нет, правда, – продолжала Клава, подходя к окну. – Повезло. Только треснуло.

– Всё равно, – сказал Колька. – Родители не обрадуются.

– А я так и знал! – сказал Мишка. – Как только проявишь самостоятельность, так что-нибудь случается. Вот и проявили! Сделали перестановочку!

– Не ной, – отреагировала Клава. – Всё будет нормально. Давайте закончим с полкой, а потом стеклом займёмся. Есть у меня идейка…

Они подняли полку и укрепили её углом, как и задумали. Потом переставили диван и стол.

Комната приобрела совершенно новый вид и стала более уютной.

– Ну вот, – заключила Клава. – Красота! Нравится?

– Нравится, – без энтузиазма согласился Колька. – Только со стеклом-то что делать?

– У тебя есть прозрачная лента? Клейкая?

– Есть вроде…

– Тащи. Сейчас заклеим твоё стекло.

Колька принёс рулон скотча.

Клава принялась заклеивать трещины, и скоро стекло оказалось скреплено достаточно прочно. Единственно, выглядело оно довольно невзрачно, то есть так, как и положено выглядеть разбитому окну.

– Ндааа, – протянул Мишка. – Вид неважнецкий… Будто после бомбёжки!

– После бомбёжки! – вспыхнула вдруг Клава. – А ты что, был под бомбёжкой?!

– Ты чего?! – не понял Мишка. – Я же так, просто!

– Ага, просто! – по нарастающей продолжала Клава. – Все вы вот так, просто! Просто всем бы вам только в войнушку поиграть: «Пиф-паф! Ой-ой-ой!» – противным голосом принялась передразнивать она мальчишек: «Ура, ты убит, убит! Ха-ха-ха!!!»

– Да что с тобой! – возмутился Мишка. – Какая тебя муха укусила!

– Никакая! А только война – это тебе не хиханьки-хаханьки! Потому что там всё по-настоящему! По-настоящему страшно! Когда тебя по-настоящему ранят или убьют, тогда запоёшь!

Мишка и Колька, опешив, стояли, не находя слов для отпора.

– Вот вам тут весело, – продолжала Клава, – а на настоящей войне – посидели бы под бомбёжкой, сразу бы струсили!..

– Чего это мы бы струсили! – возмутился Мишка. – И вообще, чего ты накинулась!

– А ничего! Нечего словами разбрасываться!

Мишка открыл было рот, чтобы возразить что-нибудь, но не нашёл, что.

Настала долгая, томительная пауза.

Ребята, конечно же, читали книжки и смотрели фильмы про войну, где наши побеждали фашистов, и сами представляли себя на месте тех, кто побеждал этих самых фашистов. Но эта война была страшно давно и осталась только в книжках и в кино, так что теперь совершенно невозможно было представить, как это, посреди такой простой, мирной, понятной жизни, когда все окружающие заняты только тем, чтобы устроить эту жизнь как можно более счастливой и безопасной, кому-то вдруг захотелось разрушить её и навредить тебе как можно больше… И если всё это могло произойти снова, то могло произойти только где-то очень далеко, так что и люди там, наверное, были совсем другие, не такие, как здесь, и им было не так страшно, потому что это очень далеко…

Однако теперь, после слов Клавы, друзья вдруг поняли, что и те, давным-давно жившие люди, и те, кто сейчас где-то далеко спасаются от бомбёжки, они точно так же были когда-то беззаботны и точно так же не думали, что всё может измениться в один миг, и мирная беззаботная жизнь может закончиться навсегда… И что точно так же легко, в один этот самый миг, может закончиться их мирная жизнь, жизнь Мишек, Колек и Клав…

Долгое время все молчали, погружённые в свои думы.

Очнувшись от невесёлых грёз, Клава сказала:

– Ладно! Хватит болтать! Пора за дело браться!

– Да мы… молчали, вроде, – неуверенно проговорил Колька. – Только мне… Жутковато стало чего-то…

– И мне тоже, – признался Мишка. – Умеешь ты тоску навести!

– Да ладно, не обижайтесь! – откликнулась Клава. – Я ведь не со зла.

Колька и Мишка промолчали.