Парадоксальная Золушка

Вспоминая тот день, Виктор сидел за большим фигурным столом, украшенным вазой с пышным букетом из оливковых веток, и спокойно рассматривал аккуратно начерченную таблицу сверху толстой стопки листов стандартного размера. Метрах в десяти, из дверного проёма, совершенно по-хозяйски, без стука, вопроса и приглашения в комнате образовался молодой человек с длинными блестящими волосами, педантично расчёссаными и собранными в средней длины хвост, худощавого телосложения, но с заметным рельефом мышц под идеально подогнанной рубашкой розового цвета и контрастной жилетке из тонкой ткани. Парень успел моргнуть ровно один раз как обнаружил его королевское величество на расстоянии вытянутой руки. Их глаза сошлись и застыли во взаимном любопытстве. Недолгий взгляд – строгое лицо Виктора расслабилось, он хлопнул наглеца ладонью по плечу и обратился с нескрываемой радостью:

– Добро пожаловать домой, сынок. Здесь скучали по тебе.

– Приветствую, отец. Глядя на твои морщины, мне кажется, мы не виделись целую вечность.

– Иногда кажется, что я живу на столько давно, что лишь немногим младше этой самой вечности. Рад видеть тебя после стольких лет возмужавшего и, с большой долей вероятности, помудревшего. Как прошло путешествие?

– За четыре года я увидел больше чем за предыдущие двадцать: другие страны, новые люди, неизвестные места. Путешествия быстро затягивают и не отпускают никогда.

– Я так когда-то о побоищах думал, но уже одинадцать лет как отпустило. – На лице короля блеснула добрая ухмылка.

– Знаешь ли, – глаза принца похолодели, а на губах проступили признаки брезгливости, – заглядывать в потаенные уголки мира совсем не то же самое, что в капусту нарезать людей.

– Странно слышать такое от человека, который никогда не резал ни капусту, ни людей.

– Ты так долго моего приезда добивался, чтоб сообщить об ущербности как убийцы и повара?

– А ты так долго не соглашался, чтоб это не услышать?

– Если говорить на чистоту, то Запад не хочется покидать не только в силу более цивилизованного уклада жизни, но ещё из-за духа равенства и свободы. А у нас атмосфера тирании давит уже на границе.

– То равенство, сынок, отличается от нашего лишь фарсом под названием "честные выборы". – Голос Виктора зазвучал со слабо уловимым разочарованием. – Ты ведь гостил во дворцах и понятия не имеешь о быте простых шахтёров, сталеваров, говнарей. В своей жизни они путешествуют только один раз и только на тот свет.

– Ты меня повеселил, отец! – Принц посмеялся негромко и наигранно, будто передразнивал плохого шутника. – Говнарь? Что это за профессия такая? Кажется, ответ где-то на поверхности, или…

– Смысл там в самой глубине, сынок! Не каждому дано так тонко чувствовать, где кончается метан и начинается сероводород. Если б ты отошёл подальше от нарядных площадей и действительно начал заглядывать в потаённые уголки, узнал бы немало интересных людей и профессий.

Копт лениво покосился на пару кресел напротив рабочего стола и, следуя достаточно выразительным движениям бровей хозяина комнаты, устроился в том, что располагалось ближе к выходу. Сразу после присел король и разговор продолжился.

– Будем считать, что поздоровались. Теперь давай к делу. Ныне здравствующему тирану необходимо позаботиться о будущем угнетаемого государства, гарантировав легитимность будущего главы и минимизировав количество жертв при передаче власти.

– Отец, мне не интересно. Ты же в курсе моего отношения к монархическим традициям. Я в этом учавствовать не хочу.

– В этом мире даже король не может делать всё, что хочет, а тем более принц.

– Я против настоящего государственного строя. Я против наших завоеваний. И я бескомпромисно против женитьбы на принцессе. – Копт бросил дерзко, уверенно глядя на собеседника.

– На принцессе? – Король выстрелил глазами, как плохой игрок в покер, с комбинацией не ниже четырех вольтов. – А если не на принцессе?

Мимика Копта поочерёдно заиграла удивлением, радостью, спокойствием, недоверием, снова радостью, немного злостью, наконец он сделал серьёзное лицо и осторожно спросил:

– На принце? А как же традиции?

– Нет. Не на принце. – Виктор спокойно выдохнул. – Но и не на принцессе. В королевстве просто пугающее количество незамужних красавиц, и отдавать самого желанного жениха зарубежным – преступление против национальных интересов.

– Ты, конечно, стараешься, но свой жизненный путь я уже наметил: ни с королевством, ни с женщинами он практически не связан.

– С позиции своих лет могу утверждать, что планы могут меняться. В нашей столице есть кем любоваться, и, если ты переключишь внимание на них, мысли о попадании в небритые задницы отпустят навсегда.

– Отец, я не на столько эгоистичен – в половине случаев я и сам мишень. – Принц улыбнулся, самодовольно поиграл бровями и отогнул указательный палец в направлении глянцевых фресок над головой. – Во-вторых, у геев моего круга там растительности не больше чем под куполом дворца.

– Да. – Голос короля поник ещё сильнее, он сомкнул руки в замок и потёр ладони друг о друга. – По части мудрости я тебя явно переоценил.

– В-третьих, я за личную свободу, мирную политику и уважительное отношение к угнетаемым меньшинствам.

– За всё хорошее, против всего плохого и свободу для пропаганды анальной дефлорации… – Виктор прокомментировал негромко, еле слышно для своего собеседника.

– И, наконец, жениться на твоих условиях я не собираюсь, а заводить детей в принципе.

Принц встал с кресла сияющим издевательской насмешкой, проверил застёгнутость всех пяти пуговиц жилетки, запонок на рукавах, пригладил волосы и покосился на отца – тот сидел на месте и реакции на услышанное не показывал. Копт продолжил уже совсем пренебрежительно:

– Будем считать, что поговорили. Я очень давно не был в столице и хотел бы навестить своих друзей.

– Знаешь, сынок, из меня очень плохой переговорщик, – расслабленную атмосферу комнаты прервал тихий, но грозный как рык льва голос Виктора, – первые тринадцать лет образования прошли там, где люди в среднем живут шесть, а в институт и на практику я уехал в места, в которых даже драконы не верхушка пищевой цепочки. Теперь слушай. Если я не позволю, королевских покоев не покидает никто, а…

– Да ладно. Смотри.

Принц ещё сильнее растянул улыбку и повернулся к двери, но, не успев сделать даже первый шаг, оказался на полу лицом вниз. Следом послышался звук разбившегося стекла, а в правую лопатку упёрлось что-то твёрдое и тупое. Положив голову на левую щёку, Копт боковым зрением рассмотрел отца, упёршегося коленом в то самое место на спине, в его руке гипнотически блестел остриём прямой полутораручный меч, и в воздухе пролетела связка светлых волос. Принц выровнял взгляд и на осколках прозрачного стекла среди лежащих оливковых веток не без сожаления обнаружил свой слегка растрёпанный хвостик, ближе к началу обёрнутый фиолетовой ленточкой.

– Ты скажи, сынок, к кому собрался – их быстро сюда привезут. – Голос Виктора раздался даже немного ласково. – А пока посиди здесь, уваж старика.

– Действительно, пап, четыре года не виделись. – Несколько секунд назад абсолютно уверенный в себе молодой человек заговорил в манере школьника, несделавшего домашнее задание. – Я как упал, так сразу соскучился. Сесть бы теперь поудобней.

– Стража, ко мне никого не впускать.

Громко скомандовав, Виктор встал и вложил меч в ножны. За дверью послышался шорох запирающего засова, а принц поднялся и устроился в кресле, которое покинул всего мгновенье назад.

– Итак, давай я обрисую перспективу: если будешь сильно упрямиться, зарежу прямо здесь. Вина ляжет на заговорщика Лигода и его либеральных подружек, всех репрессируем сегодня же. – Король прошёлся прямо по остаткам вазы, сел за стол и продолжил также спокойно. – Найти внучку от внебрачного ребёнка твоего дедушки Софилониса проще чем не найти, а лояльных мне генералов ей в пару как букв в алфавите. То есть без твоего участия, лишь с некоторыми трудностями я передам власть, не засовывая закон в беспощадно смазанную мишень представителя прогрессивной части человечества, гарантирую целостность страны и продолжу правление монархической династии с разумными и заранее известными потерями.

– Погоди, папа, – принц тяжело сглотнул слюну, – четвертый пункт я согласен обсуждать.

– После сравнения жопы с потолком я уже не слушал. Напомни-ка, о чём там было.

– Твоя речь как раз натолкнула меня на мысль, что настало время завести семью. Только вот не знаю с чего начать поиски супруги.

Глаза Виктора довольно заблестели, а губы скривили настолько умилённую улыбку, что король совершенно перестал напоминать сурового война, прожившего в схватках десятилетия.

– Я всегда знал, что мудрость со временем приходит, сынок: вот ты всего на две минуты старше стал, а уже сколько мудрости! Действовать надо решительно: бал устроим уже сегодня, зовём всех мадемуазель кроме фригидных принцесс с акцентом. Разумно выбирать сразу несколько, с запасом. На следующий день ты делаешь предложение одной, а послезавтра играем свадьбу. Но есть условие: девушку никто не принуждает, и брак должен состояться по любви. – Самодержец резко остановил речь, вздохнул и философски изрёк, ни чуть не понижая голоса. – А то без любви всякие педерасты получаются.

– А мы со свадьбой не слишком спешим? Я только пять минут как гетеросексуал и про отношения с женским полом знаю весьма так себе.

– Здесь тебе время не помощник. Те, кто ждал, больше про них не выяснил. Но это не недостаток, а приятное дополнение к жизненной неопределенности, как пара сотен с фланга, которых слышал, но не учёл.

– Мне это уверенности не добавляет. – Принц констатировал робко, скосив взгляд на пустующую стену слева, но после выровнял глаза и чуть более воодушевлённо добавил. – А можно я тоже условие поставлю?

– В кои-то веки у тебя появилась возможность воспользоваться обратной стороной своей жопы по назначению, так ты ещё и условия ставишь… Ладно, говори.

– Следуя своёму либеральному долгу, я смею просить о возможности на регулярной основе для демонстрации приверженности добрым…