Превосходство

Толстоватый алжирец, вооружённый автоматом и бывший наёмником из частной охраны, ещё минут пять назад чинно прогуливавшийся по верхней палубе, теперь мирно сидел около фальшборта. Из глотки у него быстро сочилась кровь.

Глава IV

Бескорыстие благодетелей

Очертания суши, замеченные с палубы шлюпа, оказались южным краем Большого Инагуа – третьего по величине острова в бесконечном архипелаге Багам. Не став приближаться к дикой и ещё почти не тронутой человеческой цивилизацией земле, «Кокетка» вместо этого взяла курс норд-вест и короткими галсами пошла по направлению к Нью-Провиденс. Подход к центральному и наиболее заселённому острову был крайне затруднён. Многочисленные коралловые рифы и атоллы, окольцевавшие почти каждый кусок Багамской земли, были настоящим бичом местного сообщения. Провести сквозь них судно неповреждённым означало быть чертовски опытным капитаном, в противном случае требовался не менее опытный лоцман. К удаче Яна Баккера в его распоряжении имелось и то и другое, да и большинство членов экипажа были здесь не впервые, и в прямом смысле слова знали каждый подводный камень, который только мог встретиться в этой акватории.

Пройдя между кривыми, причудливой формы островами Крукед, в честь чего они и получили своё название от англичан, затем вдоль вытянутого Лонг-Айленда, оставив справа остров Кэт, а потом и Эльютеру, после продолжительного и весьма утомительного для команды лавирования, судно, наконец, добралось до Нью-Провиденс.

В жаркий летний полдень, когда «Кокетка» бросила якорь в тихой бухте Чарлстауна, одного из двух основных британских поселений на Багамах, Нэш задумчиво стоял на носу. Щурясь от палящего солнца, он старался внимательнее разглядеть силуэты стоящих в гавани кораблей. Два из них были бригами или, что вернее, сноу[14 - Сноу (шнява) – двухмачтовое парусное судно с дополнительной шняв- (трисель-) мачтой позади грот-мачты.], служившими скорее всего торговым целям. На клотиках возвышающихся в небо мачт развевались английские флаги. Чуть поодаль, расположившись аккурат за закрывающими обзор кораблями купцов, из-за чего Нэш не мог его как следует рассмотреть, маневрировало третье судно. В отличие от первых двух паруса на нём были заметно косыми, а флаги спущены.

Наблюдая за оживлённой пёстрой толпой на берегу, в которой теперь можно было даже различить отдельные фигуры людей, Нэш, однако, не разделял пронизывающего набережную радостного настроения.

С самого утра Том размышлял о том, как именно произойдёт его высадка на берег. До сих пор он ни разу и ни в одном разговоре не заявлял о своём желании сойти и, как следствие, покинуть команду. Возможно, в самом начале, когда они только ушли с Ямайки, это и предполагалось, но потом всё как-то закрутилось, и теперь Нэш вдруг осознал, что его решение на «Кокетке» могли и не принять. Он не обсуждал этих планов даже с людьми, которых мог считать своими единственными покровителями и друзьями – Энди и Николасом, что уж было говорить об остальных, многие из которых и вовсе не доверяли Нэшу и были настроены к нему крайне подозрительно. Нельзя сказать, чтобы он панически боялся физической расправы над собой, хотя подобный исход был вполне вероятен. Скорее он попросту не знал, что предпринять. Он понимал: задерживаться на корабле не имело смысла. Ничего общего, кроме вынужденного совместного путешествия, Нэш с этими оборванцами не имел и, что было более важно, не желал иметь в будущем.

Находясь в этом подвешенном и обременительном состоянии размышления, в какой-то момент он заметил, как со стороны шкафута к нему стремительно приближался коренастый матрос. Нэш повернулся к нему, а про себя подумал, что даже не знал его имени – это был один из сторонников Брукса, а ранее Мейсона, с кем он почти не пересекался на палубе. Коренастый с некоторой долей презрения и с выраженным отторжением посмотрел на Нэша, а затем быстро сказал:

– Баккер с тобой говорить хочет, малый. Иди к нему, да пошевеливайся.

Нэш не успел ничего сказать, как коренастый испарился. Нэш был удивлён, и сильно удивлён. До этого неожиданного приглашения, они с капитаном почти не сталкивались – возможно, перекинулись парой слов раз-другой, не более, и Нэш даже не ручался утверждать, что Баккер знал его имя, или как Нэш попал на корабль.

Крайне заинтригованный, Нэш немедленно направился в покои капитана. Учтиво постучав, он только затем понял, что вряд ли подобный изысканный этикет когда-либо практиковался на «Кокетке» до него. Вскоре он услышал странный звук, похожий на рычание собаки. Это было, видимо, разрешение войти, и тогда Нэш открыл узкую тугую дверцу и проник в каюту.

Воздух внутри был ещё хуже воздуха в кубрике, к которому Нэш только недавно смог привыкнуть. В этот момент он с иронией про себя отметил, что Баккер в действительности был настоящим лидером – ему в одиночку удалось создать запах более гнусный, чем всей его команде вместе взятой. Кормовые окна, возможно способные спасти ситуацию, по неизвестной причине были наглухо залеплены какой-то дрянью, природу которой Нэш даже не брался определить. Обстановка тоже оказалась весьма скудной – грубый и покрытый вековым слоем грязи деревянный стол, заставленный грудой бутылок, да пара стульев, садиться на которые представлялось опасным для здоровья. В дальнем углу стоял небольшой сундук, выглядевший главной и единственной ценностью помещения.

Закончив беглый осмотр, Нэш обратил внимание на сидевшего в глубине Баккера. Образ его не сильно изменился с момента их последней встречи, когда был убит Мейсон – те же усталые глаза и общий неряшливый вид. Капитан поманил Нэша рукой, но не успел тот придумать, какое место в этой узкой и затхлой каморке ему занять, как Ян пробасил:

– Ладно, к дьяволу! Я на пару слов.

Нэш понимающе кивнул и в итоге не нашёл лучшего, чем расположиться перед капитаном на полу. Баккер задумчиво почесал невыразительную бледно-чёрную бороду, которая от небрежного движения стала выглядеть ещё хуже, а затем сказал:

– Так значит, ты к нам на Ямайке забрался?

Нэш на секунду задумался, мысленно оценивая все выгоды и возможные последствия правдивой и лживой версий, пытаясь выбрать лучшую из них. Наконец, маятник склонился к честности, и он ответил:

– Да, там. Я бежал из Порт-Ройала, и мне нужно было как-то убраться с острова.

– Порт-Ройал, – повторил Баккер и погрузился в себя. Нэш подумал, что он, должно быть, вспомнил свои прежние приключения, связанные с погибшим городом.

– Ямайка, – вновь задумчиво пробормотал капитан. – Да, было время. Как мы там кутили, а?.. К дьяволу! Теперь всё пошло к дьяволу! – он произнёс это с гневом, но вместе с тем не сильно эмоционально, почти не повышая голоса.

– Да, выглядело это всё… не лучшим образом, – постарался поддержать разговор Нэш.

– Ну… по крайней мере, ты выбрался. Ты выкарабкался, парень, молодчина! – Баккер заметно повеселел и даже похлопал собеседника по плечу. Затем он добавил: – Жаль ублюдков, конечно… Слышал о Моргане?

Нэш улыбнулся. Хотя он и не был поклонником подобных деятелей, о знаменитом пирате родом из Уэльса он, конечно же, знал. Генри был примером умопомрачительной карьеры, о которой, как представлялось Нэшу, мечтал каждый морской бандит – легализованный разбой, притом крайне успешный и прибыльный, впоследствии адмирал военно-морского флота, и наконец, высокая административная должность – пост вице-губернатора Ямайки.

– Та ещё мразь была, хотя о покойниках зачем плохое говорить, – недобро улыбнулся Баккер. – Он отдал концы в восемьдесят восьмом, ну и там где-то на Палисадос[15 - Палисадос – длинная песчаная коса (около 30 км) в заливе Кагуэй (сегодня – гавань Кингстона), на которой располагался Порт-Ройал.] его и зарыли.

– Боюсь, после недавних событий от могилы его ничего не осталось, – заметил Нэш.

– Вот и я о чём. Не нашёл покоя чёрт, видать местечко в аду ему всё же приготовили, – абсолютно спокойно, будто говоря о чём-то, совершенно к нему не относящемся, заключил Ян.

Нэш вдруг вспомнил, что разговор, по идее, должен был быть совсем о другом, но оба отвлеклись, и Тома это не могло ни радовать – даже если впечатление было обманчивым, теперь, как ему казалось, между ним и капитаном появилась какая-то призрачная сердечность. Он посмотрел на Баккера, который вновь почёсывал бороду. Капитан продумывал, как наиболее безболезненно перейти к неприятной для него теме. Наконец матёрый моряк прервал повисшую в каюте тишину:

– Так как говоришь тебя зовут?..

– Том Нэш.

– Говорят, что ты оказался неплох в морском деле, Томас.

– А, ничего особенного. Не верь слухам, – с искренней, хотя и выгодной для него в этот момент скромностью, отмахнулся Нэш.

– Где набрался этого ремесла? – поинтересовался капитан.

– Я немного занимался навигацией, когда учился в университете в Сент-Андрусе. Потом некоторое время ходил помощником на торговом судне.

– Вот оно что! Так ты значит парень бывалый, – Баккер расплылся в широкой улыбке, тем самым оголив челюсть, в которой не доставало нескольких зубов, а затем нагнулся ближе к собеседнику и, резко изменившись в лице, будучи теперь абсолютно серьёзным, произнёс: – Ну а как насчёт иного ремесла?

Нэш понимал, что ответ на этот каверзный вопрос чрезвычайно важен. Ему нужно было одновременно показать свою лояльность к неоднозначному делу, которым зарабатывали себе на жизнь голландский авантюрист и его спутники, и вместе с тем каким-то образом отказаться от предложения, которое могло последовать, а в дальнейшем ещё и покинуть экипаж.

Как и ранее в подобных ситуациях, мысли в голове Нэша хаотически метались из стороны в сторону. Огласить неправильный ответ означало в раз перечеркнуть всю ту вереницу чудовищных неожиданностей и следовавших за ними удач, что сопутствовали ему с того самого момента, когда он переступил порог губернаторского дома на Ямайке. Ошибись он сейчас, и весь его тернистый и полный лишений путь оказался бы бессмысленным.

Нэш посмотрел Баккеру в глаза и твёрдо сказал:

– Я по природе не военный, но… умею общаться с людьми.

Его ставка сыграла – капитан не ожидал подобного отклика и оказался в некотором замешательстве. Когда разговор возобновился, он был направлен именно в то нейтральное русло, на которое и рассчитывал Нэш, хотя выбирая свой нестандартный ответ, он и представить не мог, что реплика не только избавит его от необходимости принятия невыгодного решения, но даже поспособствует реализации изначального желания.

– Вот что, Том… – внезапно заговорил капитан. – Мне, пожалуй, нужна будет твоя помощь.

– Помощь?

– Ребята на борту сильно волнуются. А теперь ещё и эта беда с Винсентом…

– Другими словами – есть риск бунта, – уверенно заключил Нэш.

– А ты смекаешь, кроме того ещё и дерзок. Далеко пойдёшь, парень, – похвалил Баккер.

– Почему ты говоришь это мне? Почему не кто-то другой?

– Ну, ты человек новый, зелёный, а потому сваливать тебе меня ещё пока рано, смысла нет. То же касается и Мейсона. Другие все повязаны – мне из них некому доверять.

– Рассуждаешь здраво… – Нэш тяжело вздохнул, потом спросил: – И чего ты хочешь?

– А ничего, – вновь заулыбался Баккер. – Просто будешь со мной работать, вот и всё. Осведомителем.

– Это вроде как на крыс тебе указывать?